ОНО - Стивен Кинг

Эдди обернулся и увидел, что к нему несется преследователь — существо с белыми, как облупленное яйцо, глазами, в чешуе цвета морских водорослей. На одутловатой шее ходили ходуном жабры. Отверстые щеки открывались и закрывались.

— А-а! — прохрипел Эдди. Единственный звук, который он был способен издать. — А-а-а! А-а!

И, высунув язык, пополз прочь, цепляясь руками за травянистые кочки.

Через секунду ороговелые руки вцепились ему в горло, от них разило тухлой рыбой. Хриплые крики Эдди смолкли. Монстр повернул его лицом к себе, высунувшиеся из пальцев когти оставили на шее мальчика четкие кровавые линии. Эдди оторопело смотрел в белесые глаза с тусклыми огоньками в зрачках. Он ощутил перепонки между пальцами, которые сдавили ему горло, точно жгутом. Обезумевший от ужаса взгляд Эдди заметил плавник, похожий на петушиный гребень, на широкой скошенной голове. Руки еще сильнее сдавили ему горло, Эдди стал задыхаться и заметил только, как белесый фонарь у входа подернулся зеленоватой дымкой, его заслонил полупрозрачный плавник на голове.

— Не может быть, не может быть, — прохрипел Эдди, но уже заволакивала мгла, и в сознании Эдди смутно мелькнуло: может, чудовище — это не сон. Оно и впрямь душит.

И все же до последнего момента рассудок сопротивлялся. Но вот когти вонзились в мягкую ребячью шею, из сонной артерии хлынула кровь, и стало совсем небольно. Кровь брызнула на чешую рептилии. Руки Эдди шарили по спине чудовища, точно ища застежку «молнии». Они упали только тогда, когда рептилия с довольным урчанием отгрызла ему голову.

И когда образ этого существа начал стираться в сознании Эдди, он принял какую-то иную форму.

4

В первый день летних каникул Майкл Хэнлон проснулся на рассвете; ему снились кошмары. Заря едва занималась, земля была окутана плотным туманом. Он разойдется часов в восемь, и только тогда проглянет летнее солнце.

Но до восьми еще далеко. Пока за окном серым-серо, лишь кое-где неяркие отсветы: кажется, что по ковру крадется кошка.

Майк, в тенниске, вельветовых брюках и кедах, спустился на кухню, съел тарелку оладьев (ему не нравились оладьи, но родители в награду за его терпение обещали ему подарок), сел на велосипед и поехал в центр, стараясь держаться тротуаров: туман неузнаваемо преобразил город, обыкновенные пожарные гидранты и дорожные знаки стали таинственными — страшными и немного зловещими. Слышно было, как проезжали машины, но в тумане их было не видно, и к тому же акустика, как нередко случается в тумане, была такова, что невозможно было разобрать, близко или далеко машины, пока они не выныривали из тумана прозрачными нимбами фар.

Майк повернул направо, на Джексон-стрит, в объезд, и через Пламер-лейн выехал на Мейн-стрит. Во время этого непродолжительного обходного маневра он миновал короткий переулок, где впоследствии в зрелые годы ему суждено будет жить. Майк не смотрел на этот дом — небольшое двухэтажное здание с гаражом и небольшим газоном. Оно ничем бы не привлекло юного Майка-велосипедиста, а между тем со временем большую часть своей жизни он будет его единственным владельцем и хозяином.

На Мейн-стрит он повернул направо и взял курс в сторону Бэсси-парка. Он ехал без цели, наслаждаясь тишиной раннего утра. Въехав в главные ворота, Майк спешился, поставил велосипед на тормоз и направился к Каналу. По-прежнему он не преследовал никаких особенных целей — просто ему взбрело в голову, что кошмарный сон имеет некоторое отношение к его маршруту. Майк даже не помнил свой сон — помнил только, что кошмарные сновидения то и дело смешивались, а в пять утра он проснулся в холодном поту, объятый дрожью, и первое, что пришло на ум: надо позавтракать на скорую руку и поехать на велосипеде в центр.

Здесь, в Бэсси-парке, среди еще не рассеявшегося тумана, стоял какой-то неприятный запах: соленый и гнилостный запах моря. Майк и раньше улавливал этот запах. На рассвете, когда стоял туман, в Дерри пахло океаном, хотя до него было миль сорок. Но сегодня утром пахло особенно остро. Почти угрожающе.

Тут что-то привлекло внимание Майка. Он нагнулся и подобрал с земли дешевый перочинный нож с двумя лезвиями. На нем были процарапаны инициалы «Э. К.». Несколько секунд Майк задумчиво разглядывал нож, затем положил в карман: «Нашел — мое, что с возу упало, то пропало».

Майк посмотрел по сторонам. Рядом валялась перевернутая скамейка. Майк поставил ее как надо, вдел железные опоры в отверстия в земле, и скамейка водрузилась на свое место, на котором она простояла многие месяцы, а быть может, годы. Майк заметил, что трава за скамейкой примята… оттуда через парк шли две борозды. Примятая трава уже распрямлялась, но борозды были видны отчетливо. Они шли в сторону Канала.

Виднелась кровь.

«Птица помнит… птица помнит… — промелькнуло в сознании Майка, но он отогнал эту мысль. — Эка невидаль, кровь. Собаки, видно, подрались. Одну, должно быть, здорово искусали». Какой бы убедительной ни казалась эта мысль, она почему-то не убедила Майка. Ему снова пришла на ум птица, которую он видел на месте бывшего чугунолитейного завода Китченеров. Потом Стэн Урис пытался найти ее по орнитологическому атласу, но так и не нашел.

«Глупости. Надо отсюда убираться подобру-поздорову».

Но Майк почему-то пошел по борозде. Вскоре у него возникла своя версия событий. Произошло убийство. В парке засиделся допоздна какой-то паренек. Комендантский час уже кончился. Тут его и настиг маньяк-убийца. А что он делает с трупом? Ясное дело, тащит его к Каналу и бросает в воду. Как у Альфреда Хичкока.

Борозды на траве, вероятно, остались от ботинок или спортивных туфель.

Майк содрогнулся при этой догадке и неуверенно посмотрел по сторонам. История, похоже, обрастает реальными подробностями.

«А что, если убийца не человек, а монстр! Как в фильмах или романах ужасов? Или…

(кошмар минувшей ночи)

какая-нибудь нежить.»

Майку это все очень не нравилось. Глупость какая-то! Он попытался выкинуть из головы этот вздор, но не вышло. Ну и что теперь? Пусть себе думается что угодно. Глупо все получилось. Утром поехал в центр, и на тебе! Отец сказал, столько работы по хозяйству. Надо бы вернуться и приниматься за дело, а то в полдень в самую жару придется закидывать сено на сеновал. Да, надо возвращаться. Так он сейчас и сделает.