Руна смерти - Олег Курылев

Лют секунду постоял в дальнем углу кабинета. Затем подошел к столу и взял перо.

– Как ему позвонить?

Ротманн продиктовал несколько цифр.

– Только я прошу вас сделать это минут через пятнадцать.

– Почему?

– За это время я домчусь до его кабинета и буду рядом, чтобы в случае чего подтолкнуть развитие ситуации в нужном направлении. Да и для моей собственной безопасности неплохо в этот момент находиться на виду у всех.

– Хорошо, только что я ему отвечу на вопрос, откуда я узнал об этом аресте?

– Ровным счетом ничего. Вы не обязаны перед ним отчитываться. У вас могут быть свои источники информации. Я бы вообще посоветовал напустить туману – мол, это далеко не всё, что вам известно. Ну так как? Я побежал?

Лют кивнул.

– Только, если его нет на месте, потребуйте, чтобы немедленно позвали по делу, не терпя…

– Хорошо, хорошо. Идите.

Через пятнадцать минут, бросив машину прямо у подъезда, запыхавшийся Ротманн, пытаясь сдержать дыхание, остановился недалеко от дверей приемной Крайновски. Он сделал вид, что читает вывешенную на стене информацию. В это время дверь распахнулась, и в коридор выбежал оберштурмбаннфюрер.

– А, Ротманн! – крикнул он, увидев того беззаботно читающим всякую чушь на стене. – Хорошо, что вы здесь. Зайдите. Вот что, Отто, – Крайновски плотно закрыл дверь и взял Ротманна под локоть. – Вы ведь знаете этого самого Люта. Ну этого нашего знаменитого…

– Начальника морской школы?

– Ну да, да.

– Ну как вам сказать…

– Да не надо ничего говорить. Берите машину и срочно поезжайте к нему. Сейчас он у себя – я только что разговаривал с ним по телефону.

– Считайте, что я уже там, оберштурмбаннфюрер…

– Скажите ему, что человек, о котором шла речь, выпущен. С ним всё в полном порядке. Мы только посоветовали ему впредь не распускать язык. Так что пусть успокоится.

«Видимо, разговор был на повышенных тонах, – подумал Ротманн, – но главное – мои предположения подтверждаются. Крайновски копается в этом деле втайне от Деница, как будто ведет контрразведку против врага».

– И это всё? Стоит ли ехать, обер…

– Стоит, Отто, стоит. Он надумал жаловаться, а нам это сейчас ни к чему.

Ротманн виновато посмотрел на начальника и сказал:

– Тогда вы меня извините, оберштурмбаннфюрер, но я не хотел бы выглядеть в глазах этого человека полным идиотом, которого послали непонятно зачем.

– Что вы имеете в виду?

– Я должен хотя бы примерно знать, о чем речь. Чтобы не хлопать глазами, если у нас завяжется разговор. Ну сами посудите…

– Ладно, ладно, – Крайновски махнул рукой, отошел к окну, отвернулся и, заложив руки за спину, стал переминаться с носка на пятки, скрипя сапогами. – Речь идет о некоторых морских секретах, которые нам поручено оберегать… ну, скажем, не привлекая внимания самих моряков. Вам понятно?

– Не очень.

Крайновски подскочил ближе.

– Да что вы, ей-богу, Ротманн? Первый год в гестапо? От вас ничего особенного там не потребуется.

– Во-первых, я действительно в гестапо меньше года, а во-вторых, если он меня спросит о существе дела? Вы уверены, что Люта интересует исключительно ваш человек с длинным языком? Может быть, это лишь предлог?

Крайновски, что-то пробурчав под нос, снова отошел к окну.

– Учтите, штурмбаннфюрер, – произнес он тоном, полным официального предостережения, – то, что я скажу, совершенно секретно. Вы меня поняли? – он повернулся и в упор воззрился на Ротманна. – Здесь на одной из баз флота создается флотилия из наших новейших лодок. Она называется «Морской уж». Вокруг нее возможна сутолока иностранной разведки, в первую очередь англичан. Рейхсфюрер сейчас не в ладах с гросс-адмиралом и просил меня… – он замялся, – и не только меня подстраховать моряков. Так, чтобы никто не знал. А если Лют пожалуется Деницу, то все узнают. Теперь вы понимаете?

«Ничего нового так и не сказал, скотина, – констатировал Ротманн, – ладно, и на этом спасибо».

– Теперь более или менее.

– Ну и хватит с вас. Отправляйтесь же, наконец!

Щелкнув каблуками, Ротманн вскинул вверх правую руку и вышел. Крайновски тяжело плюхнулся на стул и проворчал:

– Нет ничего хуже, чем работать с контужеными фронтовиками. Веллер! – крикнул он уже во весь голос. – Тащите сюда ваши бумаги.

– Как! Это опять вы? – удивился Лют при виде входящего в его кабинет штурмбаннфюрера, с которым расстался не более сорока минут назад.

Ротманн подошел к столу и сел на стоявший перед ним стул. Он опять пытался отдышаться – кабинет располагался на четвертом этаже центральной башни, а потолки в этом здании были никак не ниже пяти метров.

– Я пришел вас успокаивать, капитан. – Он передал свой разговор с Крайновски. – Как видите, наш новый шеф как огня боится огласки. Всё сходится. За вашим «ужом» пристально следят. Хотя, как я всё больше убеждаюсь, эта флотилия не столько вашего ВМФ, сколько кого-то из наших бонз. Вам не кажется?

– Я попробую разобраться.

– Только очень и очень деликатно. Тем более что вам неизвестна роль Деница в этих делах.

– Нам также неизвестно и отношение фюрера ко всему этому. Не так ли?

– Вы совершенно правы.

Ротманн встали положил на стол листок из своего блокнота.

– Это мой домашний телефон. В случае крайней необходимости звоните и на работу. Номер вы знаете. Но учтите, что…

Лют понимающе махнул рукой и спрятал листок в стол.

– Ну, что скажете, Дворжак? – спросил Ротманн, закончив свой рассказ. – После всего этого вы станете отрицать свою причастность к разведке?

– Ладно, сдаюсь. Только объясните мне, перед тем как арестовывать, почему люди из центра меня не проинструктировали? Почему всю необходимую информацию, так изощренно зашифрованную ими на клочках и карточках, я вынужден добывать с помощью сотрудников гестапо? И в чем, наконец, суть моего задания?

Они рассмеялись, и Ротманн, сославшись на суматошный день, стал собираться домой.

– Пойду навещу соседа. Я ведь его еще не видел. Натерпелся старик страху. Впрочем, я, пожалуй, не меньше. Всё боялся, что Дан ляпнет им всё, что о них думает. Он может.

Через несколько дней вечером, подойдя на стоянке к своей машине, Ротманн увидел, как какой-то человек, опасливо выглядывая из-за угла, машет ему рукой. Осмотревшись и не заметив ничего подозрительного, он закрыл дверцу «Хорьха» и не спеша направился в сторону таинственной личности.

За углом его поджидал Веллер. Он был явно чем-то взволнован. Даже напуган.

– В чем дело?

– Мне нужно с вами поговорить об очень важном деле. Но нас никто не должен видеть. – Веллер говорил полушепотом, опасливо косясь по сторонам. – Это очень важно.

– Что ж, тогда идите вдоль этой улицы до первого перекрестка, поверните направо и ждите меня там. Я сейчас подъеду.

Веллер кивнул и быстро пошел в указанном направлении. Ротманн медленно вернулся к машине, еще раз осмотрелся и сел за руль. «Что-то явно происходит, – думал он, заводя мотор. – Ладно, сейчас узнаем».

В условленном месте он притормозил и открыл правую дверь. Не успел Веллер сесть, как Ротманн резко набрал скорость и молча поехал вперед, постоянно меняя направление на перекрестках и поглядывая в зеркало заднего вида.

Минут через десять они оказались на южной окраине города у пустыря. Метрах в ста от них виднелась ограда нового кладбища. Где-то там за деревьями урчал трактор или копающий новую общую могилу экскаватор. Было уже достаточно темно. Остановив машину, Ротманн заглушил мотор и достал пачку сигарет.

– Ну, так я вас слушаю. Вы курите?

Веллер отрицательно покачал головой и заговорил по-прежнему полушепотом:

– Ротманн, вам угрожает опасность.

– Вот как?

– Только прошу вас отнестись к моим словам серьезно. Вас хотят убрать.

Горящая спичка замерла в руке. Спустя секунду она всё же подожгла сигарету и отправилась в открытое окно.

– Кто?

– Крайновски. – Веллер начал торопливо объяснять: – Понимаете, вчера я задержался в архиве, а когда вернулся к себе за пальто и фуражкой, то услышал разговор. Дверь, ведущая из моей комнаты в кабинет начальника, была чуть приоткрыта. Сначала я не обратил внимания на то, о чем говорили, и только подумал прикрыть дверь или уйти, потихоньку так. Но потом что-то привлекло мое внимание. В общем, я стал прислушиваться. Кто был второй, не знаю. Уверен, что не из нашего управления. Его слов я почти не мог разобрать. Такой сиплый голос, как у простуженного. Крайновски обращался к нему на «ты» и называл Густавом. Он спрашивал о каком-то списке. Потом он велел добавить в этот список вас.

– Меня? Как он это сказал?

– «Припиши туда четвертым Ротманна, штурмбаннфюрера СС Отто Ротманна». Примерно так.