Антология ивритской литературы. Еврейская литература XIX-XX веков в русских переводах - Натан Альтерман

Когда встал я меж смертью и жизнью, меж явью и сном (Нет искусства страшнее), был скальпель в руке у меня. То от радости плача, то в гневе бессилье кляня, Я ловил свет последней надежды во взгляде чужом. Гром орудий на поле ночном без конца грохотал, И при свете свечи, что в окопе мне робко светил, Я подвел ту черту и из списка живых исключил, Словно редкостный камень из чаши янтарной украл. Но в той искре последней, мерцавшей в зрачке не моем, Свет впитавшем небесный пред тем, как навек потускнеть, В лихорадочной молнии, рвущей мне душу огнем, — Тем огнем, что пожар предвещает, несчастье и смерть, — Было Солнце, я огненный лик увидал… Слишком рано пришел я, иль Бог дать мне жизнь опоздал? 8 Слишком рано пришел я, иль Бог дать мне жизнь опоздал? Средь богов, наделивших вселенную светом и тьмой, Звезды — боги мои, и я вновь обращаюсь с мольбой К лучезарному Солнцу, Луне и далеким Звездам. Без тебя, о Светило, мироздания нет! Дети Солнца — плывущие в синюю даль облака, Дети Солнца — слоновое дерево и шелуха чеснока, И из жарких горящих углей истекающий свет. Станет звуком единой молитвы весь страждущий мир: Ты услышишь волчицы рожающей жалобный вой, На заре воспоет Тебя в лагере рог боевой, Ликованье светил огласит Твой прозрачный эфир. Я пою в этом хоре, не ведая песен иных, — В моем сердце роса идумейских просторов седых. 9 В моем сердце роса идумейских просторов седых, Что песок увлажняет священный в пустыне богов. Мне напомнит мелодию древнюю тень вечеров, И при звуках ее вспыхнет свет безымянной звезды. И вселенную крыльями древняя Ночь осенит, И единая Тайна пустыни и мрака грядет; Из шатров своих в трепете выйдет на холмы народ, В торжестве и в несчастье главу перед ней преклонит. Но когда над народом померкнет небес синева, Когда звезды изменят, и станет ему тяжела Твердь небес на чужбине, к Востоку он