Клан Кеннеди - Лариса Дубова

О ее пребывании во французской столице рассказывают по-разному. Одни авторы утверждают, что она целиком посвятила себя занятиям и с молодыми людьми обсуждала только серьезные проблемы. Другие приписывают ей разгульный образ жизни, утверждая, что у нее было множество любовников. Видимо, истина, как в подавляющем большинстве подобных случаев, лежит посередине и заключается в том, что, занимаясь университетскими дисциплинами достаточно серьезно, она, как истинная француженка, не отказывалась и от прочих удовольствий{466}.

Возвратившись в США, Жаклин завершила свое высшее гуманитарное образование в столичном университете имени Джорджа Вашингтона, одном из наиболее престижных высших учебных заведений страны. Ее бесспорный журналистский талант проявился, когда она выиграла конкурс известного французского журнала «Вог», представив, в частности, краткое сочинение на тему «Люди, с которыми мне хотелось бы познакомиться». Героями сочинения Жаклин оказалась троица: английский писатель Оскар Уайльд, русский балетмейстер Сергей Дягилев, французский поэт Шарль Бодлер. Последовало приглашение на постоянную работу в этот журнал, от которого Жаклин отказалась, не решившись покинуть свою страну{467}.

Первые журналистские опыты на родине оказались, однако, неудачными. Жаклин пыталась устроиться на работу в газету «Вашингтон тайме геральд». Издатели сочли, что как репортер она не годится. Правда, Жаклин было предложено попробовать свои силы в качестве фоторепортера, и эта работа пришлась ей по душе. Газетчиков ее опыты в фотожурналистике также удовлетворили, и в результате она стала в этом качестве сотрудничать в столичных газетах.

Издатель газеты «Вашингтон тайме геральд» Фрэнк Уолдорф писал, что она «могла видеть то, что происходило за углом», и это в его устах было высшей похвалой. Молодая фотокорреспондентка была даже удостоена чести освещать восхождение на трон новой британской королевы Елизаветы II.{468}

«Официально» Жаклин и Джон познакомились в 1951 году на ужине в доме журналиста Чарлза Бартлетта, когда им было соответственно 22 и 34 года (этому, правда, предшествовала кратковременная встреча в железнодорожном вагоне, когда они обменялись несколькими ничего не значащими фразами, забыли друг о друге, но в доме Бартлетта сразу вспомнили первую встречу). Однако прошло еще примерно два года, прежде чем началось сближение. Жаклин вспоминала: «Джон знал, что я очень люблю заниматься живописью, и подарил мне прекрасный набор красок и мольберт». Всё же представляется, что этот подарок был сделан уже тогда, когда Джек и Джеки, как их вскоре стали называть, друг другу понравились. Жаклин продолжала: «Он был не из тех, кто дарит цветы и конфеты. Так что всё время он приносил мне книги». Действительно, Джон дарил своей возлюбленной те книги, которые ему особенно нравились. Среди них были уже названные воспоминания Дж. Бьюкена «Путь пилигрима»{469} — книга серьезная, свидетельствовавшая, что Жаклин по своим вкусам была девушкой требовательной. Другим подарком ко дню рождения, еще более отчетливо свидетельствующим о высоких интеллектуальных потребностях девушки, была книга известного историка Арнольда Тойнби «Двенадцать деятелей греко-римской истории»{470}.

«Добрые люди» предостерегали обоих от дальнейшего сближения, чувствуя, что их взаимная тяга может привести к браку. Джону не раз говорили приятели, что он может найти лучшую партию. В свою очередь, Фрэнк Уолдорф, издатель «Вашингтон тайме геральд», в которой особенно часто публиковались фоторепортажи Жаклин, взял на себя не очень благодарную миссию предостеречь свою сотрудницу, заявив ей, что брак с Кеннеди, у которого за плечами немало амурных похождений, может принести ей печаль. Жаклин ответила, по ее словам: «Это всё слухи, а если есть в них доля правды, то всё поменяется, когда он вступит в брак. Если я выйду замуж за него, я буду самой счастливой в мире женщиной»{471}.

Как-то Джон пригласил Жаклин провести свободное время в своем родовом имении в Хайаннис-Порте. Позже она рассказывала об этой поездке чуть ли не с ужасом, ибо впервые ей пришлось познакомиться с нравами семейства, в основе которых были заложены состязательность и спортивная злость. Жаклин, по ее словам, хотела просто отдохнуть, погулять по океанскому берегу, посидеть в парке. Но, оказавшись в поместье, она поняла, что отдохнуть не придется, что надо сразу включиться в бурный темп жизни, который здесь господствовал.

Может быть, Жаклин преувеличивала, когда рассказывала, что все обитатели имения ежедневно упражнялись в четырнадцати видах спорта. Она, правда, не смогла насчитать все четырнадцать, но назвала разминку, плавание, теннис, гольф, греблю, водные лыжи, футбол, бейсбол, то есть семь спортивных видов, не считая разминки. Джон предостерег подругу, правда, предусмотрительно сделал это только по приезде на место «отдыха»: «Мы обычно в шутку предупреждаем гостей, что главное не в том, каковы будут их достижения в спорте, а в том, чтобы они просто выжили». Предупреждение оказалось чуть ли не провидческим. В первый же день разыгравшиеся в регби братья и сестры Кеннеди так стукнули неподготовленную к острой ситуации Жаклин, что она вывихнула ногу. Жаклин жаловалась своей сестре: «Они убьют меня, прежде чем я выйду за него замуж». В свою очередь, братья и сестры Кеннеди отнеслись к Джеки снисходительно, но с явным оттенком превосходства и презрения, всячески подсмеивались над ней, даже над ее голосом, который называли младенческим{472}.

Родственник семейства Бувье, известный американский писатель Гор Видал, с сарказмом писал, что этот брак был чисто деловым предприятием{473}. Это, однако, было не совсем так. Джек и Джеки явно нравились друг другу. Если между ними и не было страстной любви, то, во всяком случае, привлекательная Жаклин и обаятельный, постоянно пользовавшийся женским вниманием Джон создали семью, безусловно основанную на подлинной близости, не только физической, материальной, но и в определенной степени духовной.

И всё же Джон в течение некоторого времени откладывал оглашение своих матримониальных планов, видимо, еще не будучи уверенным, что с холостяцкой жизнью следует расстаться. Появившаяся в июне 1953 года в одной из крупных газет обширная статья о нем положила конец сомнениям. В статье содержался почти открытый намек, что достойная женитьба отнюдь не помешала бы его политической карьере. «Многие женщины с надеждой раздумывают о том, что Кеннеди нуждается, чтобы о нем заботились. По их мнению, он — молодой сенатор-миллионер, как раз наиболее подходящий холостяк в Соединенных Штатах»{474}.