Скорость побега. Чародей поневоле - Кристофер Сташеф

Род вышел на мостовую, на цыпочках дошел до угла, за которым его поджидал Веке.

Не мешкая, Род взлетел в седло.

— В какой-нибудь престижный район, — шепотом распорядился он. — Быстро и тихо.

Получая подобный приказ, Веке мог нарастить свои копыта резиновыми подушечками. Кроме того, город он знал наизусть, поскольку в его мозгу были запечатлены результаты аэрофотосъемки. Да, робот-конь имел свои преимущества.

Они мчались по городу. Мостовые шли под уклон вверх, и вскоре уже стал виден холм, на котором возвышался королевский замок. Дома становились все прочнее и красивее. Род и Веке продвигались к более привилегированным районам.

— Какие у тебя выводы, Веке?

— Вне всяких сомнений, тоталитаристское движение, — отозвался робот. — Во главе — подстрекатель, наверняка рвущийся к власти, который пытается сподвигнуть народ на выдвижение требований к правительству — требований, которые правительство ни за что не выполнит. Отказ будет использован для того, чтобы спровоцировать толпу на применение силы. Вот тебе и революция.

— А не может ли этот парень просто-напросто быть амбициозным аристократом, вознамерившимся узурпировать престол?

— Узурпация черпает поддержку в высшем обществе, Род. Нет, это чистейшей воды пролетарская революция — прелюдия к тоталитарному правлению.

Род поджал губы.

— Не хочешь ли ты сказать, что тут имеет место вмешательство со стороны более развитого общества? Я это к тому, что пролетарские революции на такой стадии цивилизации происходят редко.

— Редко, Род, а если и происходят, то формы пропаганды носят зачаточный характер. Агитаторы в средневековом обществе никогда не используют в качестве аргументов основные права человека — это понятие чуждо цивилизации, пребывающей на этой, стадии развития. Вероятность вмешательства чрезвычайно велика…

Губы Рода растянулись в зловещей ухмылке.

— Что ж, это старый, испытанный прием, и похоже, мы явились как раз вовремя для того, чтобы тут потрудиться.

Ближе к верхней окраине города всадник и его верный конь подъехали к высокому двухэтажному зданию, буквой «П» замыкавшему освещенный факелами двор. С четвертой стороны стоял бревенчатый забор с воротами. Из ворот вывалилась компания смеющихся, богато одетых молодых людей. Род уловил обрывок пьяной песни. Звенела кухонная утварь, слышались голоса людей, криками требовавших мяса и пива.

— Похоже, старая железяка, мы разыскали одну из лучших здешних гостиниц.

— Я бы сказал, что это очень приблизительное определение, Род.

Род откинулся на заднюю луку седла.

— Думаю, заночевать тут очень даже можно. Как думаешь, в этой цивилизации водятся колбаски с чесноком, Веке?

Робот поежился.

— Род, у тебя жуткие пристрастия в еде!

— Дорогу! Дорогу! — послышался голос у Рода за спиной.

Обернувшись, он увидел отряд кавалеристов. Позади отряда ехала золоченая резная карета.

Отряд возглавлял герольд.

— Уйди с дороги, парень! — крикнул он. — Дорогу карете королевы!

— Королевы?! — Род вздернул брови. — О да, да, конечно! Сию же минуту!

Он ударил Векса коленом в бок. Конь сошел на обочину и встал так, чтобы Роду была хороша видна процессия.

Занавески в окошке кареты были задернуты наполовину, но кое-что разглядеть было все-таки можно. Фонарь лил мягкий желтоватый свет, и Роду удалось мельком заглянуть внутрь кареты.

Он увидел стройную хрупкую фигурку в темном дорожном плаще с капюшоном, бледное лицо с мелкими чертами, обрамленное светлыми, почти платиновыми волосами, большие темные глаза и маленькие ярко-алые недовольно надутые губки.

Королева была молода, очень молода — совсем девочка, так показалось Роду.

Она сидела подчеркнуто прямо и казалась невероятно хрупкой, но при этом очень решительной. В ее позе и выражении лица было что-то заносчивое и враждебное, что обычно сопутствует страху и одиночеству.

Род проводил взглядом удалявшуюся процессию.

— Род.

Род вздрогнул, покачал головой и понял, что карета уже давно скрылась из виду.

Сердито взглянув в затылок своего коня, он поинтересовался:

— В чем дело, Веке?

— Я подумал: уж не заснул ли ты?

Черная голова повернулась к хозяину. Большие глаза смотрели лукаво, насмешливо.

— Нет. — Род развернулся и устремил взгляд к тому повороту, за которым исчезла карета.

Веке, придав голосу смирение, спросил:

— Снова размечтался, Род?

Род ругнулся.

— А я думал, у роботов нет эмоций.

— Нет. Но у нас есть врожденная антипатия к отсутствию такого качества, которое частенько именуется здравым смыслом.

Род одарил своего спутника кислой усмешкой.

— Ну и конечно, вы в полной мере наделены положительным отношением к такому качеству, как ирония, поскольку в иронии изначально присутствует логика. А ирония требует…

— …чувства юмора, это верно. И ты должен признать, Род, что есть нечто поразительно смешное в том, что человек гоняется за созданием своего собственного воображения по всей галактике.

— О да, это, конечно, достойно всяческого осмеяния. Но разве не в этом и состоит главное различие между людьми и роботами, Веке?

— В чем? В способности формировать воображаемые конструкции?

— Нет. В способности привязываться к ним. Ладно, давай-ка поглядим, найдется ли здесь для тебя уединенное стойло, где бы ты мог в тишине и спокойствии пережевать полученную информацию.

Веке развернулся и зарысил к воротам постоялого двора.

Как только Род спешился, от конюшни к нему бегом припустился грум. Род бросил ему поводья и сказал:

— Воды ему много не наливай.

С этими словами он направился к гостинице и вошел в просторный общий зал.

Род и не предполагал, что в помещении, где никто не курит, может быть настолько дымно. Видимо, здесь еще не додумались до строительства дымоходов.

Однако это обстоятельство, похоже, ничуть не удручало завсегдатаев. В зале звучал заливистый смех, грубые шутки, громкие разговоры. В просторном зале стояло около двадцати больших круглых столов и несколько столиков поменьше. За ними сидели люди, чьи наряды выделяли их из общей массы, хотя было видно, что положение их в обществе не так высоко, чтобы они могли найти приют в замке. Освещен зал был сосновыми факелами, добавлявшими дыма, длинными свечами, добросовестно поливавшими завсегдатаев воском, и огромным очагом, на котором можно было запросто зажарить быка, что, собственно, в данный момент и происходило.

Между столиками сновала стайка мальчишек и полногрудых девиц, разносивших еду и напитки. Многие из них демонстрировали настоящие рекорды перемещения по пересеченной местности.