Баламут 2 - Василий Горъ

сварливо пробурчал он и плавно сменил тему разговора: — А я шел по протоптанной тропе, что куда легче, чем пробиваться самому. Впрочем, для нашей семьи сделал немало, поэтому имею полное право вас немного поэксплуатировать: ты проводишь нас до ближайшего входа на Базу и затрешь все следы, а твоя вредная мамаша приготовит на ужин что-нибудь вкусненькое и поделится запасами Императорского коньяка…

…Ночевать в сыром схроне, располагая возможностью переместиться куда угодно, мы сочли извращением, поэтому, проводив наших, «перешли» на Ту Сторону. Обосновавшись на полянке для экспериментов, открыли на браслетах электронные карты и нашли приблизительные координаты северо-западной окраины Савватеевки. Потом вывесили «зеркало», увидели мокрую Окружную и решили не торопиться. «Не торопились» порядка сорока минут, скорректировав координаты точки сопряжения раз пятнадцать-двадцать. Зато смогли вывесить «зеркало» прямо перед крыльцом особняка, в котором как-то ночевали.

Сохранив эти данные в памяти всех трех устройств, быстренько нашли подходящее место для посадки в вертушку неподалеку от «Михайловского», а потом убили час с лишним на поиски полянки со схроном, «берегущим» подарок Свайки и наши коммы. Эти координаты не сохраняли — сразу после перехода выкопали свое добро, спрятали его в новые пространственные карманы и сходу переместились к особнячку. А когда вошли внутрь и огляделись по сторонам, не на шутку разозлились — «трофейщики» корхов оставили после себя голые стены!

Чаша сия не миновала и «нашу» спальню: в ней остался только остов кровати и паркет. А старинной люстры, настенных бра, картин, антикварного столика, стульев, зеркал, двери и даже шелковых обоев как не бывало!

— Твари! — раздраженно выдохнула Язва, оценив состояние помещения.

— Они самые… — подтвердил я, достал из перстня коврик со спальником и криво усмехнулся: — Зато сюда они уже не вернутся. Тем не менее, ловушки и сторожевые плетения я все-таки установлю. А вы пока располагайтесь.

О том, что не мешало бы перекусить, вспомнил уже на первом этаже, но возвращаться и не подумал, так как был уверен, что меня и накормят, и напоят. Так оно, собственно, и вышло — ближе к часу ночи я отвалился от импровизированного стола объевшимся до свинского состояния, кое-как влез в сдвоенный спальник и раскинул руки. Дамы, убравшие следы «пиршества», забрались на законные места только минуты через три-четыре. Лариса нагло расстегнула мой комбез и положила мне на живот ледяную ладошку, а Даша юркнула под руку, обняла за талию, задвинула колено на бедро и заявила, что может подежурить до трех ночи.

— Тогда вторая смена моя… — отозвалась Язва, прислушалась к себе и попросила, чтобы ее отправили в целительский сон. Я пошел ей навстречу. Естественно, после традиционного поцелуя, подарил точно такой же Даше и выключился от прикосновения ее ладошки. А «через миг» пришел в себя от восстановления с другим привкусом Силы, отрешенно удивился ощущению сырости, привычно «огляделся» чувством леса и… вылетел из спальника еще до того, как пересчитал замеченные силуэты.

— «Зеркало» уже висит… — еле слышно сообщила Шахова, показала, где именно, и легонечко подтолкнула к нему чуть замешкавшуюся Дашу.

Я в темпе убрал все наше добро в пространственный карман, кинул еще один «взгляд» на корхов, уже поднимающихся по лестнице, подхватил все три жилета с бляхами, метнулся к слабо светящейся пелене и продавил ее своим телом. А через миг буквально выдернул на себя Ларису и «огляделся» снова. Силуэты нескольких птиц и какой-то четвероногой мелочи опасности не представляли, поэтому я раз пять шарахнул по мокрой траве заклинанием, уничтожающим насекомых, кинул нам под ноги коврик и выдал Бестии ее ботинки. А потом притянул к себе Ларису и сжал в объятиях:

— Спасибо, солнце, ты нас спасла!

— Что, прямо спасла-спасла? — хихикнула она и зябко поежилась.

Я посмотрел на все еще темное небо, с которого лило, как из ведра, выпустил женщину из объятий, чтобы дать ей возможность одеться, и утвердительно кивнул:

— Да: в момент моего перехода первый «бегунок» уже был на нашем этаже, а ты, вероятнее всего, свалила у него из-под носа. Так, стоп: а ловушки сработали?

— Неа. Только детектор. Да и тот вибрировал буквально полсекунды… — помрачнев, ответила Язва. И криво усмехнулась: — Получается, что в этом отряде был очень и очень неслабый маг!

— Там была целая звезда… — вздохнул я, закрыв глаза и вспомнив, как светились силуэты. — А теперь вопрос на засы-…

— Перед тем, как вывесить «зеркало», я распахнула окно! — сообразив, что меня напрягло, довольно хохотнула женщина. — Так что мы ушли через него, каким-то образом спрятавшись от природника, которого в этом отряде не могло не быть, и героически просочились сквозь оцепление!

— Т-ты у н-нас ред-дкая ум-мничка! — заявила Бестия, стуча зубами, натянула теплую куртку, торопливо застегнула молнию, накинула капюшон и засунула руки в карманы. — А я д-дура: п-поним-мала, что ос-сень на н-носу, а в-выучить з-заклинание г-грелка и п-показать его в-вам п-поленилась!

— А врать-то зачем? — притворно возмутился я. — Ты не учила грелку для того, чтобы иметь моральное право при любой возможности забиваться в мои объятия и спать не в своем спальнике, а в сдвоенном!

— В-все, в-вы м-меня р-разоб-блачили… — «расстроилась» она, «понуро» опустила голову, секунды три-четыре старательно изображала чувство вины, а затем огляделась, узнала место и вопросительно уставилась на Язву.

Та пожала плечами:

— Четвертое сентября. Два сорок восемь утра. Мы у Полосы. Ибо очень торопились и почти двое суток не слезали с велосипедов! Кстати, надо как следует испачкать хотя бы один. И невзначай показать твоему сыну. А еще не мешает как следует промокнуть самим…

…К прилету вертушек готовились без дураков — вымазали в грязи все три горных велосипеда, промокли до нитки и замерзли, как цуцики. Поэтому весь перелет до «Михайловского» женщины кутались в «одно-единственное» теплое одеяло из моих запасов и стучали зубами, а я под сочувствующим взглядом бортстрелка грелся отжиманиями и приседаниями. Слава богу, это веселье длилось от силы четверть часа, а потом «Скиф» и «Ураганы» сопровождения шлепнулись на аэродром метрах в пятидесяти от нашего «Стрибога», и я отправил женщин мыться, греться и, как сказала бы Язва, «все такое». А сам подошел к начальнику гарнизона, пожал протянутую руку и вручил все три жилета с грузовыми бляхами:

— Спецгруз. Для полковника Федорова. Кстати, он должен был прибыть в вашу вотчину вчера вечером.

— Прибыл. В данный момент едет к аэродрому из гостиницы. Если надо, могу вас с ним состыковать.

— Не надо. Просто передайте жилеты из рук в руки… — попросил я, с ненавистью посмотрел на небо, продолжающее изливаться дождем, вытер мокрое лицо рукавом и устало поймал взгляд собеседника: