Случайный попутчик - Иван Шишкин

В специальных удобных кармашках курток у обоих лежали кресало и свечка с небьющимся стеклянным колпачком оранжевого цвета – очень заметный свет на белом дневном или ночном черном фоне, Принцесса уже убедилась в этом в предыдущие дни. Это для сигнала, для согревания маленьких укрытий. Но и свечку не хотелось зажигать. А холодные светильники умерли на холоде.

Они не сразу уснули, но не разговаривали. За этот световой день, экономя силы, они не сказали друг другу и ста слов, но, возможно, обменялись тысячью взглядов с вопросами и ответами. И безошибочно понимали их.

Легкая часть пути сохранила им много сил – это когда три их повозки неспешно – из за снега и камней – катились вдоль невысокого горного кряжа, который начинался налево от Пограничных ворот и, постепенно повышаясь, тянулся на неизвестно какие расстояния. Бело-черные и серые пространства вокруг были неизведанными. Только в первые два дня пути их маленький караван сторожился возможных патрульных разъездов чугов, но отсутствие каких-либо следов людей и даже зверей и отчетливо ощущаемое присутствие дикой силы камня, холода и снега успокоили путешественников.

Для рейда Кадет очень тщательно отобрал четырех помощников среди камнерезов – крепких взрослых мужчин, не трусов, осторожных и недоверчивых. Это оправдало себя, когда нашлось удобное место и пришлось на морозе рубить ступеньки в граните, закрепляться на верхнем крае кряжа и на веревках поднимать туда многочисленные мешки, узлы и деревянные жерди. Весь груз был поднят без потерь, суеты и ссор. Вручая каждому из помощников по пять Империалов – неслыханные деньги для простых камнерезов (все они испуганно-недоверчиво взвешивали их в ладонях) – Кадет сказал:

– Это – цена нашего доверия к вам. Если вы не вернетесь за нами через месяц, мы погибнем. Наше возвращение в Стерру принесет вам вдвое больше.

– Я вернусь, господин Коммодор Каддет,- ответил один из камнерезов, самый разговорчивый. – Деньги – это славно,- он встряхнул тяжело звякнувшие монеты.- А такие деньги – богатство. Теперь я смогу хорошо пожить года четыре. Если чуги дадут мне столько прожить. А без вас и госпожи Принцессы нам Стерру не защитить. – Он посмотрел на своих товарищей.- Мы вернемся, верно?

– Верно,- поддержали его товарищи.

– Я им верю, – провожая взглядом отъезжающие повозки, сказал Кадет.- Моя Неспящая молчит.

– И мой Неспящий молчит,- отозвалась Принцесса.

Тепло и удобно одетые, сквозь легкую метель они посмотрели на седые склоны близких гор, на огромный пирамидальный великан, надели на плечи дорожные мешки и, не сговариваясь, начали тропить к нему дорожку. Вверх и вправо. Протоптав дорожку, они перенесут на выбранное место привезенный груз.

Следов зверья по дороге они не видели.

Проснувшись в снежной пещерке, Принцесса не заторопилась вылезать из спального мешка. Ей не хотелось. Не хотелось даже узнать, идет ли снег и насколько холодно снаружи пещерки. Страха не было в ней, но и сил было немного. А в мешке было тепло и покойно.

– Ты сегодня останешься здесь,- не открывая глаз, спокойным голосом произнес лежащий рядом Каддет. – Завтра мы построим шалаш, ярангу, сразу будет теплей. Нам не обойтись без укрытия и горячей пищи больше двух дней. А тебе надо привыкнуть к этой высоте. День, другой… Сегодня весь день я буду переносить груз, Принцесса. Ты должна отдыхать. И, пожалуйста, ешь! – Он помолчал. – Я – вернусь!

Каддет ушел, снег сильно заскрипел под его сапогами – значит, снаружи холодно. Принцесса начала грызть сухарь. Каддет говорил, что одна из самых больших опасностей в горах – когда не хочешь есть и не ешь. Здесь в горах, если не есть пищу, тело сразу же начинает есть само себя.

Принцесса съела сухарь. Когда на язык попадал кусочек ореха или мягкий комочек изюминки, ее рот отзывался приливом слюны, и Принцесса сквозь приятную сытую дремоту вспоминала, как она готовила эти сухари на жаровне в их маленьком домике. Как ходила за водой на дальнюю речушку около Пограничных Столбов – ту самую, на берегу которой жила после пленения. Как месила тесто. Как сушила приготовленные сухари. Как пила чай с сухарями. Эти воспоминания оказались целительными – они пробудили в Принцессе голод, и она съела еще один, предпоследний сухарь. Она не боялась остаться без еды – она знала: Каддет вернется.

Она начала подсчитывать дни: пять дней они ехали караваном, пять дней прокладывали дорогу сюда, для поисков «Робинзона» у них оставалось дней двадцать. Небольшой срок, и неизвестно, как много времени понадобится Каддету, чтобы починить его корабль. Потом она задремала.

Неспящий разбудил ее, и вскоре рядом с пещеркой слышался шум. Кинжал был под рукой. Насторожившаяся Принцесса по звукам сразу догадалась, что это вернулся Каддет. Он двигался быстро и сильно, но не резко, как бывает при опасности. Значит, все было ОК! Вынырнуло из памяти это слово на лингве, удобное слово – его можно понять по шевелению губ. Вот рука Каддета вытащила брусок снега, закупоривавший вход в пещерку, хлынул поток яркого света, вместе с ним в пещерку ввалился большой шар обжигающего лицо холода, мелькнул за плечами Каддета кусочек чистого голубого неба, и Каддет, чуть задыхаясь спросил ее:

– Как ты?

– ОК! А ты как?

– ОК! – улыбнулся ей Каддет. – Я принес половину еды и немного угля.

– Как ты быстро!

– Обратная дорога всегда короче,- он улыбнулся. – Смотри, что я принес! – Он протянул ей кусок сероватого шершавого камня. – Это гипс. Замечательный строительный материал. Увидел гипсовую гору, когда бежал за грузом. Пожуй вот это, – в его руке был мешочек сушеных фруктов.

– А ты ел?

– Мясо, по дороге сюда. – Он опять ей улыбнулся, прежней улыбкой, той, которой улыбался в порту Дикка, ласковой и теплой. – Очень вкусное получилось у тебя мясо, Принцесса! Я вернусь поздно, не тревожься, хорошо?

Ярангу – острокрышный зимний шалаш – они построили через два дня, когда Каддет перетащил весь груз на место выбранной стоянки.

Тем же вечером, когда в жаровне зашипела первая пропекшаяся лепешка, Принцесса схватила ее, обжигающе горячую, зубами и, прикрыв глаза от удовольствия, маленькими кусочками – не съела, перетерла ее языком во рту. Оказывается, это так важно – знать цену еде. Никогда раньше в жизни ни принцессе Гигар, ни безымянной пленнице, ни госпоже Принцессе не приходилось так много думать о еде, так хотеть вкусно пить и есть. Она выздоравливала – тело требовало еды, каждый день все сильней. Но запасов еды было немного, и утро Принцессы теперь начиналось с подсчетов кусков угля, ломтей мяса и сала, пригоршней муки, горстей зерна. Она далеко обошла окрестности вокруг яранги в поисках хоть какого-нибудь топлива, но камни и горы здесь были голы, как на Урду. Вот, вот почему эти места не пугают и даже нравятся Каддету – они напоминают ему Урду, медленно сообразила Принцесса. Да, он так и говорил: там, дома, на высоте, дикие силы камня, холода и сухого колючего снега объединяются в одного врага. Очень коварного и сильного. Чтобы его победить, надо разъединить эти силы. Нужны Дух, тепло и еда. А Каддет, кажется, недоедает.

Вчера вечером он еще раз включил этот удивительный компь-ютер и, пока варилась каша, колдовал с антенной вокруг яранги, а, вернувшись, сказал ей:

– Принцесса, мне придется-таки карабкаться на эту горку – «Робинзон» отсюда, снизу, не откликается. Какие-то близкие горы гасят сигнал. А я надеялся… Ладно, поднимусь наверх! Ведь он где-то совсем рядом!

И сегодня, после очень раннего завтрака он пошел забивать в стену пирамидальной горы железные штыри, чтобы по ним подняться к нижнему витку сужающейся вверх террасной спирали, серпантина, опоясывающего эту гору.

В бинокль Каддет казался стоящим в неудобной позе совсем неподалеку, а на самом деле, без бинокля, он распластался на стене очень высоко, одной рукой вцепившись в невидимую снизу щель, а другой рукой заколачивал в камни очередной штырь. Смотреть на это было страшно, несмотря на то, что от пояса Каддета тянулся крепкий тонкий канат, привязанный к уже забитым штырям. Если Принцесса долго смотрела на Каддета, у нее начинала кружиться голова, мерк свет в глазах, и слабели ноги, поэтому она часто возвращалась в ярангу, дожидалась, пока не прекратятся головокружения, и снова заставляла себя выйти наружу. Ей казалось, что если она не будет смотреть на Каддета, с ним случится беда или что он будет чувствовать себя одиноким. Ей не хотелось, чтобы он чувствовал такое.

– Я на месте,- закричал Каддет, Принцесса вышла из яранги и увидела его, усевшегося на край террасы. Было холодно, ясно и много света от Светила. – Хочу есть! – Голос у него был веселый.

Он сбросил вниз веревку. Принцесса привязала к веревке корзиночку с едой и дождалась, когда корзиночка оказалась у Каддета в руках. Голова у нее кружилась очень сильно, ее тошнило и плохо держали ноги.