Дитя любви - Виктория Холт

— Он почуял большие деньги… Нашел, наверное, еще какую-нибудь наследницу в другой стране!

— Очень вероятно!

— Я сказала это Карлотте! Сначала она пришла в ярость, но, думаю, сейчас она начинает думать, что я оказалась права!

— Она так редко навещает меня, — печально сказала я.

— Она винит тебя в том, что ты помешала их любви, но я пришла к решению, что ты действовала мудро! Он слишком уж вызывающе себя вел! И уехать вот так, не сказав ни слова! Ему следовало бы остаться и выполнить свои обещания. По крайней мере, он мог бы извиниться перед ней! Уверена, он смог бы придумать что-нибудь правдоподобное, но уехать просто так…

— Ты считаешь, она переживет это?

— Да, она не так уж и печалится. Кроме того, есть еще Бенджи. — Она загадочно улыбнулась. — Они всегда были большими друзьями, и так до сих пор ими и остались.

Я закрыла глаза.

— По крайней мере, она спасена от большой беды, — сказала я.

И горько подумала про себя: «Но какай ценой!»

Порой я приходила на то место, где обнаружила зарытую яму. Трава уже закрыла ее, и теперь почти ничего было не видно. Никто даже не подумал искать там Бомонта Гранвиля.

В нашем доме уже не упоминали его имени. Я подумала, что там, в Лондоне, наверное, тоже только пожали плечами, а близких родственников у него не было. Наверное, подумали, что он уехал за границу, как он часто поступал. Может, когда пройдут годы, его сочтут мертвым и его наследство перейдет какому-нибудь дальнему родственнику.

С тех пор прошли месяцы. Наступило лето. Я думала, сколько еще мы с Ли выдержим такую жизнь? Иногда я спрашивала себя, не легче ли сказать ему, что я знаю, что произошло? Что я видела окровавленное тело Бомонта Гранвиля и как он рыл для него могилу? Не лучше ли было вызвать его на откровенность?

Мне казалось, что бы ни случилось, память о Бомонте Гранвиле всегда будет разделять нас. Наша свадьба должна была принести столько счастья нам обоим! Мы любили друг друга, в этом не было никаких сомнений. Я знала, что никого я не любила так, как Ли, и что совершил он это убийство только из любви ко мне. Но мы будто блуждали в тумане, искали друг друга, но не находили, потому что тяжкая ноша вины лежала на нас обоих. Ли был моим возлюбленным мужем, но в то же время он был убийцей, а я делила вину, потому что убийство совершилось из-за меня. Более того, если б Ли не опередил меня в Эндерби, то именно на меня несмываемым пятном легло бы это преступление.

И так мы прожили это лето. Не было мира ни для кого из нас, будущее мне казалось беспросветно мрачным. Лишь одна мысль поддерживала меня: Карлотта была спасена!

Мы выкупили Довер-хаус, приобрели землю, и на той земле находилась могила Бомонта Гранвиля: Ли настаивал, чтобы мы непременно приобрели тот клочок земли.

Я подумала, что теперь мы в безопасности: никто и никогда не найдет тело, но и я никогда не смогу забыть об этом. Я думала, будет ли его призрак приходить к нам по ночам? Но он и так уже был с нами, и не было никакой нужды в странных звуках и ужасных картинах. Он будет мучить меня до конца моих дней! Сможем ли мы когда-нибудь снова стать счастливыми? О да, он был мертв, он лежал там, в могиле, убитый, но все-таки он не оставлял нас.

Пришел ноябрь — сумрачный сезон туманов. У Кристабель родилась дочь. Это была здоровая девочка, и все мы радовались этому событию. Но вновь повторилась та же история: сразу после родов Кристабель тяжело заболела. Доктора качали головами и говорили, что ей не следовало рисковать и рожать второго ребенка.

Я поехала навестить Кристабель. Она лучилась счастьем и очень гордилась своей дочкой.

— Теперь у Томаса есть дочь! — сказала она. — Это все, что я могла сделать для него! У него двое очаровательных детишек, и это я подарила их ему!

«Она выздоровеет, — подумала я. — Она обязана! Она так довольна собой!»

Но на следующий же день, как я уехала от нее, в Эверсли появился Томас.

— Кристабель срочно хочет повидаться с тобой! — сказал он. — Она хочет, чтобы приехали вместе ты и Ли, обязательно! Только вы двое, и немедленно!

— Ей уже лучше? — сказала я.

— Она кажется очень счастливой, — ответил Томас, — но она просила вас вдвоем приехать как можно быстрее. Вы поедете со мной?

Я ответила «да» и побежала на поиски Ли. Вскоре мы были уже в Грассленде и прямиком прошли в комнату Кристабель.

Она лежала, опираясь на подушки, и что-то в ней было странное: на лице ее было написано неземное блаженство.

— Присцилла! — воскликнула она. — Ли! Как я рада, что вы приехали! Я боялась, что вы не поспеете вовремя!

— Конечно, мы приехали, — ответила я. — Но что за срочность, Кристабель? Ты выглядишь лучше! Ты выглядишь… Ну, ты будто бы светишься изнутри… Ты выглядишь абсолютно счастливой!

— Я должна кое-что сказать вам, кое-что важное! Это нелегко, но я не успокоюсь, пока не расскажу вам с самого начала, тогда вы поймете. Ты знаешь мою натуру, Присцилла: злоба и зависть правили мною всю жизнь.

— Это из-за твоего рождения, Кристабель, я понимаю. Но ты изменилась, когда вышла замуж! Она кивнула.

— Я так ревновала тебя… тебя особенно… потому что ты родилась там, где нужно.

— Я знаю, но можно уже отбросить эти мысли!

— Люди должны думать перед тем, как ввести ребенка в этот мир: краткий миг удовольствия, и вот еще одна жизнь, чья-то жизнь! Когда я подумала, что, может быть, Эдвин любит меня, я была очень счастлива: не то чтобы я любила его — я жаждала того, что принесло бы мне это замужество! А затем мы поехали в Венецию, я была твоей доверенной подругой, и я была рада этому, Присцилла. Я радовалась твоей беде… и всему тому, что случилось!

И я любила тебя, вот почему так сложно понять все! Но я не могла не радоваться твоим бедам!

— Это уже неважно, — сказала я. — Пожалуйста, Кристабель, не расстраивай себя!

— Но это действительно важно, послушайте! В Венеции, когда Карлотта должна была родиться, ко мне пришел Бомонт Гранвиль. Он разыскал меня… — Голос ее прервался, и несколько секунд она, казалось, не могла продолжать свой рассказ. — Он мог быть таким очаровательным! Он знал, как обращаться с такой женщиной, как я: он быстро понял, что всю жизнь мне не хватало любви, и знал, как я жажду ее! Ты можешь догадаться, что случилось потом…

— О, Кристабель, нет! — вскричала я. — Только не ты!

— Да, он делал со мной, что хотел! Была и картина, он заставил меня позировать ему!

Я опустила взгляд: я не могла смотреть Ли в глаза.

— И он заставил меня рассказать ему все о тебе, Джоселине, Карлотте. Он знал, что это твой ребенок, а не Харриет.

— Я начинаю многое понимать! — сказала я.