Карл Маркс: Мировой дух - Жак Аттали

Чтобы попытаться измерить разницу между рыночными ценами и меновой стоимостью, он набрасывал уравнения и воображал две промежуточные величины между меновой стоимостью вещи и ее рыночной ценой: «социальную стоимость» и «производственную цену». Тут он обнаружил, что «производственная цена» непропорциональна «социальной стоимости» и что производственная цена вещей, изготовляемых на производствах с наибольшими затратами капитала, выше их социальной стоимости. Более того, он увидел, что рыночные цены отличаются от производственных, потому что на рынке не существует идеальной конкуренции. Значит, пропорциональности между рыночной ценой вещи и ее трудовой стоимостью не бывает и быть не может. И цены — единственные измеряемые величины — таким образом, не имеют прямой связи с трудовой стоимостью — единственной величиной, повинующейся экономическим законам, провозглашенным Марксом. Никакой экспериментальной проверки его концепций и законов, стало быть, ожидать нельзя, разве что это станет возможным в ходе истории. Так является ли выстроенная им теория научной? Или это просто философская гипотеза?

Очередное разочарование: в Париже он узнал, что Реклю — последователь Бакунина. Маркс отказался от его услуг переводчика «Капитала».

Вернувшись в Лондон 27 июля, Карл продолжает поиск; он мучается, паникует, доводит себя до изнеможения. Страдает от хронического бронхита и язвы в легких. Целыми днями он наводит справки о лекарствах от кашля и выискивает решения своей задачи, не имея времени поехать полечиться на солнышке, как рекомендуют врачи (в Англии тогда было модно отправлять легочных больных в Италию или даже в Алжир).

Когда ему становилось лучше, они с Женни вновь превращались в юных голубков, как вспоминала его младшая дочь Элеонора, все еще жившая с родителями в большом доме…

В августе 1869 года, накануне IV Конгресса Интернационала, который должен был состояться теперь уже в Базеле, Саксонская народная партия Бебеля и Либкнехта отделилась от буржуазных демократов и приняла участие в основании в Эйзенахе Социал-демократической партии Германии (СДПГ), известной также под названием «эйзенахской партии». Маркс был тогда замечен Бисмарком, который увидел в нем настоящего вождя эйзенахской партии и возможного союзника, каким уже был Лассаль; канцлер предложил ему встретиться. Карл был польщен, но не откликнулся на предложение: со времен своей юности он так и не увидел в Прусском государстве своего политического идеала!

Либкнехт разоблачил Бакунина как русского агента, а Маркс отозвался о нем еще хуже в письме Энгельсу: «Этот московит, ясное дело, хочет стать диктатором европейского рабочего движения. Пусть остережется, иначе будет отлучен!»

На Базельском конгрессе сторонники Маркса в очередной раз схлестнулись с его противниками. В пику Бакунину (прибывшему туда теперь в качестве невероятного представителя «рабочих-социалистов Лиона и механиков Неаполя» и назвавшемуся «коллективистом-революционером» и «сторойником уничтожения государства») Карл установил принцип коммунистических партий, образованных для завоевания власти в государстве. Он добился, что конгресс в противовес английским тред-юнионистам поддержал «борьбу народов, эксплуатируемых национальной буржуазией» (в том числе в ирландском вопросе). А в пику прудонистам, призывавшим исключить из Интернационала всех тех, кто не занимается ручным трудом, он ввел в рабочее движение революционно настроенных работников умственного труда. По предложению верного ему Иоганна Филиппа Беккера (о котором он, между прочим, неласково высказывался в своем письме) конгресс даже принял резолюцию, привлекающую внимание социалистов всех стран к «Капиталу», который тот же Беккер в тексте, втихаря написанном лично Марксом, назвал «Библией рабочего класса»!

Деятельности Интернационала, несмотря на все эти усилия, почти никто не замечал. 15 сентября 1869 года, как раз после IV Конгресса, Женни, просматривавшая прессу для мужа, писала Людвигу Кугельману, вернувшемуся из Базеля: «Пресса обходит конгресс мертвым молчанием, за исключением путаной статьи в „Пэлл-Мэлл“. Сегодня „Таймс“ впервые сделал первый шаг, напечатав информативную и лаконичную, очень благожелательную статью, вызвавшую большой интерес во Франции». Далее она ругает человека, долгое время бывшего им другом в Лондоне, но на конгрессе не всегда поддерживавшего предложения Маркса: «Либкнехт написал две статейки, — чтобы и волки были сыты, и овцы целы, — их лучше не читать».

Двадцать восьмого октября Михаил Бакунин (который, по его словам, подписал договор на перевод «Капитала» на русский язык) написал письмо Александру Герцену, с которым вместе издавал в Лондоне «Колокол», на сей раз снова положительно высказываясь о своем злейшем враге. Бакунин признавал огромные заслуги Маркса «в деле социализма», которому тот служит уже почти двадцать пять лет со всеми своими умом, энергией и искренностью, превосходя в этом отношении всех прочих. Он воздает Карлу должное за то, что тот является одним из основателей и явным вождем Интернационала. Однако Бакунин признает, что недалек тот день, когда он вступит с Марксом в борьбу по принципиальному вопросу о государственном коммунизме, и это будет борьба «не на жизнь, а на смерть».

Именно так и случится.

Для начала Маркс встревожился по поводу того, на каких условиях Бакунин сделает перевод «Капитала» на русский язык. Он провел расследование по своим каналам, как полицейский. Два года спустя все это выльется в огромный скандал.

Начало 1870 года во Франции ознаменовалось многочисленными волнениями, свидетельствовавшими о слабости власти. В Крезо семь тысяч рабочих устроили забастовку, требуя восьмичасового рабочего дня и ежедневной зарплаты в 5 франков. В бонапартистской прессе заговорили о том, что беспорядки вдохновляются из-за рубежа «тайным обществом» под названием «Интернационал», которое финансирует «наемников для устройства забастовок». 10 января журналиста из «Марсельезы» Виктора Нуара застрелил из пистолета князь Пьер Бонапарт, кузен императора. На похороны пришли сто тысяч парижан. Убийцу, которого судил Верховный суд, оправдали. Это дело пошатнуло устои режима. Директор «Марсельезы» Рошфор писал: «Я имел слабость возомнить, будто Бонапарт мог быть кем-то еще, кроме как убийцей». Крупные города и, что еще важнее, часть армии были отныне открыто враждебны Наполеону III, который думал утвердить законность своих прав на престол, добившись массовой поддержки со стороны крестьян в ходе плебисцита.

В конце февраля 1870 года Лаура Лафарг родила девочку, которая умерла сразу после рождения.