Валориан - Мэри Херберт

Только один из них, мужчина с самым, пожалуй, богатым оружием и сарсисианской эмблемой, казался настолько испуганным, что с трудом владел собой. Валориан чуть кивнул генералу:

– Генерал Сарджас? – Мужчина чуть склонил голову, его глаза впились в охотника. Сначала он не заметил горфлинга, который повис на шее у Валориана за спиной.

– Я – Валориан, верховный вождь племени. Я требую немедленной сдачи вашего легиона.

Он увидел, как напряглись мускулы на шее генерала и крепко сжались челюсти. Он следил за игрой эмоций, отражавшихся на лице старого солдата. Он знал, о чем он думает. За всю свою историю Двенадцатый Легион ни разу никому не сдавался. И если сейчас это произойдет перед лицом такого презираемого противника, то ляжет пятном несмываемого позора. Лучше смерть, чем подобное бесчестье.

Но пока генерал раздумывал, его спутник не колебался ни одной минуты. Антонин развернул коня, чтобы смотреть Валориану прямо в лицо, и резким испуганным движением швырнул меч на землю.

– Сдавайтесь, генерал Сарджас! У нас нет выбора! – пролепетал он.

Сарджас был, очевидно, поражен, словно молодой человек ударил его, а потом с горечью последовал его примеру и кинул меч на землю.

Вождь чуть кивнул в ответ на это движение, а затем указал пальцем на одного из помощников генерала, у которого в руках был сигнальный горн.

– Протруби сигнал о сдаче в плен. Созывай всех, – приказал он.

Звук горна, выводящего такой незнакомый солдатам сигнал поражения, пролетел по долине, словно похоронная песнь. Сначала солдаты Двенадцатого Легиона не поняли сигнала, но затем по двое, по трое они начали складывать оружие на землю.

Впервые за всю историю существования племя поставило на колени один из легионов императора.

ГЛАВА 18

Послышалось отвратительное хихиканье, которое должно было означать радость. Этот звук поразил всех, включая и Валориана. Он совершенно забыл о горфлинге. А тот снова взобрался к нему на плечо и злорадно кривил губы в усмешке. Тарнишские офицеры с нескрываемым отвращением смотрели на маленькое безобразное создание, не скрывая своего удивления могуществом человека, которому подчинялась подобная тварь.

– Чего же ты ждешь? – прошипел горфлинг на ухо Валориану. – Уничтожь их! Испепели их! Они не достойны того, чтобы жить после того, что сделали с твоим народом!

Этот вкрадчивый голос, казалось, проникал до самого потаенного нерва в сознании Валориана. И неожиданно он на самом деле вдруг захотел уничтожить тарнишей на том самом месте, где они стояли, одним ударом молнии, убить всех до единого, как они поступили с племенем. И этого все равно было бы мало в наказание за восемьдесят лет унижения, нищеты, смерти, к которой они приговорили его людей, и за эту последнюю совершенную ими жестокость – ничем необъяснимое нападение на совершенно беззащитный караван. Ненависть, которая столько лет копилась в нем, словно кислота, разъедала мозг. Происходившая в нем борьба явственно отражалась на лице Валориана.

– Ну, сделай же это! – настаивал горфлинг. – Это же так просто! У тебя есть сила. Убей всех!

Рука Валориана начала медленно подниматься. Он почувствовал, как в нем родилась волшебная энергия. Он увидел лица офицеров, которые стояли прямо перед ним и смотрели на него со все усиливавшимся страхом и тревогой. Он заметил, как рядом начали собираться легионеры и складывать оружие на землю. Убить их будет так просто… Ему только надо… Горфлинг недовольно закудахтал. Неожиданно рука Валориана упала на колено. Он вернул меч в ножны и, напрягая всю свою волю, загнал ненависть, душившую его, в самые потаенные уголки сердца. Как только он мог решиться даже думать о том, чтобы оскорбить дар, врученный ему самой Амарой, убийством уже сдавшегося на его милость противника? Или о том, чтобы нарушить клятву, данную своему народу? Это было бы омерзительно и более всего подходило для горфлинга.

Он с любопытством взглянул на маленькое чудовище, устроившееся на его плече. Валориан знал себя: он не так-то просто поддавался эмоциям. Не могла ли эта тварь каким-то образом влиять на его мысли? Но если это так, то ему следовало бы избавиться от нее как можно скорее.

– Заткнись! – грубо приказал он горфлингу.

На некоторое время тот успокоился, спрятавшись вновь за спиной Валориана.

Вождь отдал еще один приказ, и охотники, окружившие плененных офицеров, опустили мечи. Хуннул направился к маленькой группе людей, где Валориан взял знамя с изображением символа Двенадцатого Легиона – орла. Он повернулся лицом к племени и высоко поднял знамя, чтобы его осветили лучи полуденного солнца.

Собравшиеся люди издали громкий крик.

Он становился все громче и громче, по мере того как племя понимало, что угрожавшая им от тарнишей опасность миновала, что они одержали удивительную победу и солдаты были теперь их пленниками.

Генерал Сарджас взглянул на шумный караван, на молчаливые ряды воинов за спиной вождя племени. Его брови сошлись к переносице.

– Лорд Валориан, – наконец совершенно озадаченный спросил он, – а где же прятались ваши люди? Перед началом сражения мы нигде не видели никаких следов войска.

Лицо Валориана медленно озарила широкая улыбка. Театрально прищелкнув пальцами, он беззвучно прошептал заклинание, и образы воинов растаяли, оставив на поле боя лишь вождя в окружении небольшой группы всадников.

– Какие воины? – переспросил он. Тарниши вытаращили глаза, словно не веря самим себе, на опустевшее поле. Генерал Сарджас с трудом сглотнул комок в горле. Как он объяснит все это императору?

Улыбка на лице Валориана растаяла, и он резко повернулся, чтобы присоединиться к племени.

– Генерал, как мы и планировали, мы направляемся в долины Рамсарина. Если вы оставите свое оружие и лошадей здесь, то можете идти с миром вместе с вашими людьми. В противном случае этот человек останется с нами в качестве заложника, – и он указал на Антонина.

Валориан все еще не знал наверняка, кем был этот нежный молодой человек, но он чувствовал его власть над генералом Сарджасом.

Командующий колебался. Оставить все оружие и лошадей этим аборигенам было выше его сил, но и на этот раз Антонин не дал ему принять решения.

– Сарджас, делай как сказано! Я куплю тебе новых лошадей, когда мы выберемся из этой передряги!

Лицо Сарджаса, словно высеченное из камня, было маской непроницаемости. Крепко сжав зубы, он спустился с коня и приказал своим людям последовать его примеру. Один из охотников, приблизившись, подобрал поводья семи лошадей.

Валориан был полностью удовлетворен. Он повернулся к Карезу, который стоял рядом с ним, и сказал: