Игры богов - Александр Бромов

«Боги, Санти, я хочу в какой-нибудь самый захудалый кабачок самой отсталой страны самого отсталого мира. Как я ему буду рад, ты не представляешь. Здесь нет ничего подобного, или мы не нашли. И вина нет. Они пьют нектар. Лучше тебе не знать, что это такое».

Их прокатили по сонной широкой реке на небольшом парусном судне (белом), принцы совершили неспешную конную прогулку по окрестностям на лошадях (белых), познакомились городом (тоже белым) и посетили огромные сады, для разнообразия зеленые. Лас с досадой подумал, что Рашида на них не хватает — умеют мастера султана как никто другие создавать прекрасное, гармонично вписывая его в окружающую природу.

И беседы. Нескончаемые неторопливые разговоры, усыпляющие бдительность и развязывающие язык. Говорил в основном Матис, Ласайента отмалчивался или отвечал односложно. Он попробовал, как обычно, изводить собеседников, но наткнулся на такую длинную проповедь, что больше решил не рисковать. Как он любил сейчас одного епископа из Норьяна, имя которого не хотелось вспоминать, словами не описать!

Сегодня с утра Лас удрал на крышу, захватив блокнот. Он рисовал и разговаривал с Сантилли. Вид отсюда был великолепный, если не смотреть на надоевший за эти три дня город: до самого горизонта равнина с небольшими рощицами, река, в которой отражается небо с облаками, неспешно несет свои воды, а вдали синеют величественные горы в снеговых шапках. И тишина. И покой. Сонное царство, недовольно подвел итог демон и захлопнул блокнот. Со скуки можно умереть.

Он спустился по стене вниз в комнату и обнаружил там сидящего в кресле ангела. Высокий, широкоплечий, шапка золотистых волос и, что больно кольнуло в сердце, он был сильно похож на Мариэль. И, как всем здесь, на вид ему не дашь больше тридцати пяти лет. Вечная молодость.

— Я так и думал, что ты сам придешь, — спокойно произнес мужчина и встал, — Разреши представиться. Бенитаэль, твой дядя.

— Даже так, — скептически хмыкнул Ласайента, рассматривая новоявленного родственника.

— Это я пригласил тебя.

— Не поздновато спохватились? — деланно удивился принц, ложа блокнот на столик.

— Если не возражаешь, я предлагаю прогуляться по саду, — спокойно ответил ангел, — И я все объясню.

Боится лишних ушей? Или тоже давит на глаза белый цвет?

— Когда я забирал сестру из того мира, где она была, то не знал, что она носит под сердцем ребенка. Потом она уехала вместе с подругой к морю, сказала, что хочет побыть одна. Твоя мать любила рисовать, — Бенитаэль грустно улыбнулся. — Никто ничего не заподозрил. Когда я решил навестить их, она уже родила, а тебя не было. Ей было очень плохо, роды были тяжелые, — он вздохнул, — и я забрал ее. Не надо было этого делать, но и оставлять ее там было нельзя. Первый же врачеватель понял, в чем дело. Создатель очень рассердился и не стал нас слушать. Подругу лишили крыльев. Вэннаэля, попробовавшего их защищать, сослали.

— А тебя нет? — зло спросил Лас. — Любимчик?

— Нет, — ангел остановился и серьезно посмотрел на племянника. — Я не отважился возражать Создателю.

— Струсил, — недобро усмехнулся принц, прямо глядя ему в лицо.

— Нет, — удивленно возразил Бенитаэль, — его решение было правильным, может быть, излишне суровым, но такое недопустимо!

— Да, это правильно, — Ласайента кивнул, теряя интерес к разговору, — наказывать за любовь.

Ангел смешался и не нашелся, что ответить. Они прошли еще немного, и тут йёвалли понял, где он возьмет краски, что нарисует и, главное, на чем: у небольшого фонтанчика расположился пожилой художник-человек с мольбертом, сразу склонившийся перед ними. Бенитаэль величественно махнул ему рукой, и тот снова приступил к работе.

Яблоня на его картине была нарисована великолепно, но с точки зрения принца получалась какой-то слащавой и невыразительной, сливаясь с такими же деревьями на заднем фоне. А вот дальше виднелась высоченная стена. Белая. Лас решительно направился к ней.

— Зачем вам защита? — поинтересовался он, проводя рукой по старой кладке.

Давно не обновляли, это хорошо.

— Осталась от прежних времен, — пояснил Бенитаэль, — Здесь не всегда было спокойно. Я хотел найти тебя, — неожиданно продолжил он и замешкался.

— Но твой господин тебе запретил, — закончил принц и пожалел, что у него нет с собой перчаток.

— Ты не понимаешь, — горячо произнес дядя. — Это прелюбодеяние! Грех!

— Почему не понимаю? — рассеянно ответил Лас, оглядывая стену. — Очень понимаю. Прелюбодеяние. Грех. А я дитя греха, — он оглянулся на Бенитаэля. — Наказывать будете за то, что выжил?

Собеседник окончательно растерялся:

— Мне кажется, что потомку ангелов не место среди демонов.

— Угу, — кивнул Лас, уже намечая маршрут, — плохому научат. Пить вино, есть мясо, — он подумал и добавил, — сырое (ангела передернуло), кровь пить, убивать и, самое страшное, — он понизил голос и загадочно посмотрел на дядю, — заниматься сексом при луне, — принц мечтательно закатил глаза, лишь бы не расхохотаться в вытянувшееся лицо родственника.

Ладно, пошалили и хватит — Лас решительно протянул руку и нащупал первую выемку — разомнемся.

Он поднимался по отвесной стене, великодушно игнорируя просьбы вернуться. Опасно для жизни? Йёвалли повис на руке, бросил взгляд вниз и не нашел ничего угрожающего. Наверху его ждали: высокий воин в блестящей серебристой кольчуге строго глядел на него синими глазами. Принц вежливо улыбнулся ему и, не слушая укоризненной речи, перешел на другую сторону стены. Спуститься или полетать? Полетать, решил он и, не расправляя крыльев, спрыгнул вниз, раскинув руки. Сантилли ругался не так и кричал совсем другие слова, когда друг первый раз проделал этот фокус. А потом чуть ему все не оторвал, когда догнал. Вряд ли эти приложат ему мечом пониже спины. Бедная моя… сколько тебе досталось за годы ученичества!

Принц с шумным хлопком расправил крылья почти у самой земли и чуть не столкнулся со спасателями. Едва успев увернуться, и немного полавировав между ними, он начал набирать высоту. Что думали про него ангелы, его не интересовало. Завтра он уходит домой. К… всех этих родственничков. Надо уточнить у Сантилли перевод этого слова, вдруг не туда послал.

Художник жил при дворце, и поэтому ничего не стоило найти его и тем более, мило улыбаясь, выпросить краски и кисти. Прекрасный и совершенно не жадный человек — все отдал. Выпроводив Матиса с Дэниэллой прогуляться по окрестностям, Лас задумчиво оглядел место для будущей картины и покусал губу. Сильно размахиваться не стоит, красок может не хватить и времени тоже. Ему еще кое-что надо успеть сделать, поэтому не будем тянуть. Принц провел первую линию, уже видя будущий рисунок.