Король Артур и рыцари Круглого стола - Питер Акройд

Французская «Вульгата» XIII в. состояла из пяти частей: происхождение Грааля, рассказ о Мерлине, молодость Ланселота, поиски Грааля и смерть Артура. К ней примыкает «Поствульгата», адаптирующая к заданному сюжету эпизоды из других романов и вводящая в этот круг неохваченных персонажей Артурианы.

Галахад, чудесным образом зачатый сын Ланселота, появляется именно в «Вульгате». До того Грааль предназначался Персивалю, и это еще вполне чувствуется у Мэлори: Персиваль ничем вроде бы не уступает Галахаду и тоже умирает, удостоившись высших тайн. Первенство Галахада скорее декларативно: о нем все время упоминается как об избранном, он зачат искусственно именно для этого подвига, к его посвящению в рыцари подготовлен меч, затем появляется не менее чудесный щит, еще один меч, но о человеческих качествах Галахада мы так ничего и не узнаем. Его миссия (и только его из всех персонажей Мэлори) сводится исключительно к достижению Грааля, причем пользы от этого подвига никому нет, напротив: удостоив Галахада очередного видения, Грааль исчезает на небесах. Галахад не допускает ни единой ошибки, не поддается страстям, не гневается, не горюет. Он очень мало похож на человека и симпатии не вызывает даже у автора. Почему же Мэлори продвигает его в протагонисты истории о Граале? Скорее всего, потому, что Галахад — сын Ланселота. Нетрудно заметить, как любит Мэлори грешного и прекрасного «первого рыцаря», как рад был бы и подвиг Грааля отдать ему. Ну, если не ему, так хоть его продолжению.

Если о приверженности автора персонажу можно судить по количеству отданных ему страниц, то вот состав книги Мэлори:

1. Повесть о короле Артуре — включает в себя историю рождения и коронации Артура, чудеса и пророчества Мерлина, множество сражений с королями, недовольными возвышением Артура (часть этих эпизодов Акройд в пересказе пропускает), Круглый стол, появление и подвиги отдельных рыцарей.

2. Повесть о том, как Артур стал императором благодаря доблести своих рук, — весьма интересная с точки зрения национального мифа выдумка об Артуре — властителе всего мира, которую Акройд вообще не включает в свой пересказ.

3. Славная повесть о сэре Ланселоте Озерном.

4. Повесть о сэре Гарете Оркнейском (и эта история о неузнанном принце — Гарет приходится Артуру племянником, — также опущенная Акройдом, отчасти отвлекает внимание от высокородного принца Галахада).

5. Книга о сэре Тристраме Лионском.

6. Повесть о святом Граале в кратком изводе с французского, толкующая о самом истинном и священном, что есть на свете.

7. Книга о сэре Ланселоте и королеве Гиневре.

8. Плачевнейшая повесть о смерти Артура.

Мы видим, что из восьми частей книги две полностью отданы Ланселоту, в двух — о Граале и смерти Артура — Ланселот принадлежит к числу основных действующих лиц, и Мэлори ни на минуту не сводит с него любящего взгляда. И Акройд в своем переложении следует авторской воле: его книга еще более похожа на книгу об Артуре и Ланселоте. И сокращая чудеса, Акройд также продолжает дело Мэлори.

Книга о древних делах никак не могла обойтись без чудес. И без Грааля, раз уж так вышло, никак не могла обойтись. Но Мэлори древние мифы сводит к «джентльменскому набору». От воспитания Ланселота феями, как уже говорилось, остался лишь эпитет Озерный. Владычица Озера, одарив короля мечом, вскоре погибает, так и не стребовав ответного дара. Новая Владычица, Нинева, подается рационалистично: это не фея, а прислужница прежней, и свою магию она получает, обучаясь у влюбленного в нее Мерлина. Нинева появляется достаточно регулярно, однако ее участие не сравнить с той заботой, какой окружает молодого короля и его сподвижников Мерлин. К Мерлину Мэлори относится с явной симпатией, а вот Грааль с его небесной мистикой простого и ясного «рыцаря-узника», пожалуй что и раздражает. Вычеркнуть или существенно сократить эту «ветвь» Мэлори не вправе, но и неудовольствия не скрывает: как только речь заходит об озерных и авалонских девах, а тем более о Граале, куртуазность изменяет рыцарю. Если точность — вежливость королей, то прозе Мэлори в высшей степени свойственна доблесть понятности. Он любезен и предусмотрителен по отношению к читателю, он всегда все пояснит, ничего не будет держать втайне, предпочтет, в ущерб саспенсу, предупредить и разоблачить («она приняла образ…», «этот рыцарь отравил яблоко…», «а на самом деле эта девица была подослана…»), нежели допустить, чтобы читатель вдался в обман или запутался и почувствовал себя дураком. Уж в этом-то смысле на сэра Томаса можно положиться. И вдруг в сцене с посланницей Авалона он точно упивается бессмыслицей: является девица с мечом на боку (откуда и зачем у нее мало подобающее прекрасному полу оружие, автор не говорит), устраивает рыцарям испытание: кто сумеет завладеть этим мечом. Едва этот меч снимают с ее пояса, тут же просит его обратно, не получив, грозит Балину несчастьями от этого меча и скрывается. За ней по пятам является Владычица Озера и требует голову девицы или рыцаря, взявшего меч, или обоих. Балин вместо своей головы отрубает голову Владычице Озера, ссылаясь на родовую месть. В заключение приходит Мерлин и поясняет действия девицы тоже местью, но совсем из другой мыльной оперы.

Так и видится, как Мэлори пишет этот бред и бормочет: «Ну что, довольны? Хотели чудес? Тайн хотели? Вот вам — и не надейтесь, что концы тут когда-нибудь сойдутся с концами». Не сойдутся. Еще пророчество о несчастьях Балина кое-как оправдается, но кто кого убил в предыстории, и как Авалон будет сводить счеты с Озером, а Озеро с Балином — этого в книге не будет.

Но сцена с Балином и двумя девицами покажется образцом простоты по сравнению с сюжетом о Граале. Скажите, читатель, перевернув последнюю страницу — Мэлори или Акройда, — сколько было нанесено Прискорбных ударов? Кто такой Увечный король, и в каком он родстве с Галахадом? Кто такой однажды упомянутый король Рыбарь?

Полностью эту путаницу воспроизводить не хочется. Напомним основное: Балин нанес Прискорбный удар королю Пелламу, и в результате несколько царств превратилось в Пустынные Земли. Причина несчастья в том, какое было использовано оружие — копье, некогда прободившее бок Иисусу. Как мы знаем, сюжет о Балине и ветвь Грааля тесно связаны — Галахад получает воткнутый в камень меч Балина (непонятно зачем, ведь на корабле его ждет Меч убийственного удара). Казалось бы, Увечный король должен быть тот же самый, но девица рассказывает Галахаду совершенно другую историю о том, как был нанесен Прискорбный удар, и завершает ее словами: «Увечный король — ваш дед!» Дед Галахада по отцу — Бан, и он в этом сюжете явится разве что в видении Ланселота о семи королях и двух рыцарях. Другой дед — Пеллес, и ему бы и быть Увечным королем (его имя сходно с именем Пеллама, он тоже король страны Листенойз), но… в сцене исцеления Увечного короля подчеркнуто, что он-то как раз не Пеллес: Пеллес выходит из покоев перед явлением Грааля, калека остается. От короля Рыбаря Мэлори и вовсе отмахнулся. Этот персонаж неизвестно зачем возникает во французских романах и имеет отношения к Увечному королю — иногда это отец и сын, иногда и Рыбарь — калека, но меньшей степени инвалидности, а уж этимология этих персонажей — и вовсе темный лес. Акройд точно чувствует раздражение Мэлори и доводит путаницу до логического конца: если уж в этих именах не разобраться, а некоторые персонажи вообще неизвестно к чему придуманы, вот же, получайте: «Это ваш дед, господин Галахад, а звать его Дагдон!» Нет никакого Дагдона ни у Мэлори, ни в тех сюжетах, с которыми мучился Мэлори. Выдумал Акройд выразительное имечко.