Мы созданы из моментов - Молли Маклейн

после некоторого колебания она встает и следует за мной. — Смотри, кого я нашел, — тихо говорю Джетту, позволяя Хейден скользнуть на мое место рядом с ним, в то время как я сажусь снаружи рядом с ней.

Джетт прыгает в ее объятия, и она едва успевает закрыть ему рот рукой, чтобы перекрыть его визг, ее плечи сотрясаются от беззвучного смеха.

— Я тоже рада тебя видеть, сладкий горошек, — шепчет она, прежде чем запечатлеть чмокающий поцелуй на его щеке.

Глаза мамы встречаются с моими, и на ее губах появляется медленная, довольная улыбка. Она тянется через спинку скамейки, чтобы погладить мое плечо.

Я не собираюсь наслаждаться третьей степенью, которую получу позже, когда Хейден не присоединится к нам за обедом, но сейчас, сидя рядом с ней вот так… это кажется правильным. Она была семьей в моем сердце так долго, и то, что та здесь, смешивается с нашей сумасшедшей компанией, как будто это самая естественная вещь в мире, что-то щелкает внутри. Что-то, что я не могу объяснить, кроме как сказать, что я очень надеюсь, что не совершил ошибку, охладив наши отношения. Потому что мне это нравится. Очень.

— У тебя достаточно места? — тихо спрашивает она, когда звонят церковные колокола, и Джетт втискивает свой зад между ней и Мамой, прижимая ее плечо и бедро к моему.

— Да, — хотя мне определенно будет трудно выйти, когда служба закончится, учитывая, что на ней одно из тех коротких, цветочных платьев, и я слишком хорошо знаю, что скрывается под ним.

— Хорошо. — Она улыбается мне и, не сводя глаз с моих, не только кладет руку мне на бедро, но и загибает ее так, что ее пальцы оказываются между моей ногой и сиденьем. — Дай мне знать, если что-то изменится.

Да, все меняется, точно. Что-то в моих штанах. Но я не говорю ей об этом. Вместо этого сижу на сорокапятиминутной службе с яростным стояком и полным животом сожаления.

Я, может быть, и охладил наши отношения, но что-то подсказывает мне, что она не собирается облегчать мне задачу.

ХЕЙДЕН

— Я думаю завтра, — бормочу я Джинксу, когда мы выходим из церкви. — Я знаю, что это в последнюю минуту, но чем раньше мы это сделаем, тем лучше.

Он кивает.

— Да, я могу это устроить. Хорошо с Амелией?

— Ага.

Он сдержанно улыбнулся.

— Тогда, я думаю, у нас свидание.

Сдерживаю собственную улыбку, потому что, святое дерьмо, я делаю это. Я действительно это делаю.

ДЖЕССИ

— Было приятно увидеть Хейден в церкви сегодня, — говорит мама пару часов спустя, когда я прихожу с заднего дворика, чтобы взять напиток для Джетта, который толкает грузовики с Джинксом, пока папа и Эйден разговаривают о бейсболе.

— Да, так и было, не так ли? — Она не католичка, поэтому меня это тоже немного удивило.

— Мы немного поговорили по дороге, и похоже, что ты собираешься как можно скорее пригласить кандидатов на собеседование на работу в офис, верно?

Так ли оно? Для меня это новость, хотя, возможно, это и к лучшему. Я не могу позволить Хейден вечно уделять мне дополнительное время, особенно учитывая текущее положение вещей. И тот факт, что она все еще помогает, несмотря на то, что случилось в пятницу вечером… что ж, это многое говорит о ее характере. И о моем тоже многое говорит, зная, что я оттолкнул ее в одном отношении, но должен держать ее рядом в другом. Вот козел.

— Верно, — говорю я твердо. — У нее своя работа. Не может же она вечно заниматься моей.

— Я уверена, что она не возражает. — Мама улыбается, перемешивая салат из макарон, и я вспоминаю, что, кроме Эйдена, никто не знает, что мы сделали шаг назад. — В любом случае, я с нетерпением жду, когда ты, наконец, найдешь постоянного помощника.

Да, я тоже. Только вот мне бы еще больше хотелось, чтобы этой постоянной помощницей была Хейден, и разве это не делает меня еще большим лицемерным мудаком.

— О, и не забудь, что фестиваль наследия тоже в следующие выходные. Пожалуйста, скажи мне, что у тебя нет никакой работы.

Ух, этот чертов фестиваль. Я провожу рукой по волосам и вздыхаю.

— Нет, к сожалению.

Ма бросает на меня не понимающий взгляд.

— Не будь занудой. Ты же знаешь, что тебе будет весело.

Я не возражаю против фестиваля. Еда отличная, и всегда приятно видеть старых друзей и семью. Джетт любит карнавальную часть, а уличные танцы в конце ночи — это всегда хорошее времяпрепровождение. Это чертова часть наследия, от которой я не фанат. В частности, польская одежда, которую мама заставляет нас всех носить.

— Кстати, наряд Джетту отлично подходит. Он так же взволнован, надевая его, как и я. — Мама закатывает глаза. — О, ради всего святого, парень. Это один день. И даже не на весь день, так что смирись с этим.

— У меня нет выбора? — спрашиваю я, доставая бутылку яблочного сока из холодильника.

— Нет. — Она улыбается и хлопает ресницами. — И можешь поставить свою дупу (*попа) на то, что пока я жива, ты будешь надевать свой строже людове (*народный костюм) на каждый фестиваль.

Я не хочу, но, черт возьми, я ухмыляюсь.

— Отлично.

Она смеется.

— Просто подумай о том, как красиво ты будешь выглядеть для Хейден.

Черт. Я не подумал об этом. И я знаю, что она планирует пойти, потому что она записалась на конкурс по выпечке пирогов.

— Ой, ты покраснел, — поддразнивает меня мама. — Может быть, в следующем году мы тоже нарядим ее в платье.

Если она все еще будет здесь в следующем году, я с удовольствием буду наряжаться вместе с ней.

— Папа, мой напиток! — кричит Джетт через дверь во внутренний дворик, и Ма снова хихикает.

— Я люблю тебя, Джесси Аарон. — воркует она, когда я вздыхаю и слабо улыбаюсь.

— Я тоже тебя люблю, ма.

ХЕЙДЕН

К тому времени, когда Джетт и Джесси подъехали к дому, незадолго до шести часов, я уже довела себя до нервного срыва. Я вышагивала, молилась и готовила себе еду весь день. Это не входило в мой план «быть смелой», но оливковая ветвь Джесси в церкви, вдохновила меня.

— Мама, я вернулся! — кричит Джетт, вбегая в дверь на несколько секунд раньше Джесси.

— Сладкий горошек! — Я распахиваю руки и заключаю его в медвежьи объятия. — Как прошел день?

— Мы пошли на рыбалку, и я поймал большую рыбу!

— Правда? — Встречаюсь со взглядом Джесси через плечо Джетта, и он качает головой, пальцами показывая, что она была едва ли несколько сантиметров. —