10-я книга. Варкенские перемены. - Алекс Карр

Во всем остальном это были самые обычные симпатичные, моложавые парни с атлетически развитыми фигурами, рослые, как большинство галактов, очень ухоженные, с румянцем во всю щеку. Ну, этим сангрийцы вряд ли смогли где-либо выделиться. Так что единственное, чем они действительно выделялись везде, это своим талантом ученых, так как Сангрия уже более ста сорока тысяч лет славилась на всю галактику именно как крупнейший научно-исследовательский центр. Веридор Мерк хотел было пустить в ход свой последний козырь и предложить ректорам отправиться вместе с ним в лабораторию физических исследований и осмотреть там действующий прототип новейшего звёздного движителя, но в этот момент кто-то вызвал Энси по гравифону и она, извинившись, включила индивидуальное поле уединения. Тотчас перед ней появилось голографическое изображение Руниты, перепачканной мукой, которая, чуть не плача, воскликнула:

– Энси, миленькая, выручай! Меня эти чертовы сангрийские лодочки сейчас совсем доконают. Бросай всё и срочно иди к нам, Верди с ребятами сами там со всем справятся. Продолжишь эти дурацкие переговоры вечером, за ужином.

Звёздный князь злорадно заулыбался, увидев то, как вытянулись физиономии сангрийцев когда Энси окутало колеблющееся, легкое, голубоватое, но непрозрачное облачко, из которого не доносилось ни единого звука. Они изумленно переглянулись друг с другом и слегка покивали головами. Несомненно, не выключи Энси свою пряталку, с ними можно было бы поговорить бы и на эту тему, но голубое облачко испарилось и она, мило улыбнувшись, воскликнула:

– Извините меня, господа, но я вынуждена вас покинуть. У Звёздной княгини возникли кое-какие проблемы и ей срочно нужна моя помощь. До встречи, господа.

Этой фразой она сказала вполне достаточно для того, чтобы Веридор понял всё, но вызвала, тем самым, некоторое беспокойство ректоров и один из них вежливо спросил:

– Надеюсь, в этом нет ничего трагического?

И в этом вопросе Веридору послышалось слишком многое, отчего в нем тотчас шевельнулся червячок ревности, ведь он передал этим типам приглашение к ужину, на котором не должен был присутствовать. Встав с кресла первым, он подал Энси руку, проводил её к дверям и уже оттуда сказал ректорам громко и наигранно беспечно:

– Пустяки, ректор Тиссан. Что серьезного может произойти на кухне? Разве что подгорит пирог.

Лутц Тиссан, глава сангрийской делегации, закивал головой и немедленно воскликнул:

– Да, князь, я полностью с вами согласен, пока женщина находится на кухне, за порядок в мире можно не беспокоиться.

Душа Веридора Мерка от этих слов так и сжалась в комочек, но он вспомнил о том, что сам включил перед началом переговоров антисенситивную защиту вокруг этого уютного зала и потому быстро успокоился. Даже если бы ему удалось решить все вопросы с этими ректорами и склонить их к подписанию договора с Анталом ценой продолжения разговора в подобном тоне, он на это не пошел бы ни за что. Поэтому, слегка нахмурившись, Веридор Мерк негромко сказал:

– Извините, ректор Тиссан, но вот здесь я не соглашусь с вами. Только тогда, когда такие женщины, как госпожа Макс, будут занимать высокие посты в правительствах всех миров, я буду спокоен за всю галактику.

Тот кивнул и миролюбиво сказал в ответ, пряча улыбку:

– Ах, да, я совсем забыл, князь, что вы варкенец, а у вас на Варкене совсем иной взгляд на женщин. Ну, что же, мы говорили о том, что Антал заинтересован в научных контактах с Сангрией. Давайте продолжим его. Нам хотелось бы знать, чего ещё достигли ваши ученые.

Рунита сделала все, что только было в её силах для того, чтобы испечь сангрийские лодочки, но потерпела фиаско. Когда Энси, телепортом преодолев десятка четыре километров, возникла в большой, традиционной варкенской кухне, разумно организованной и чистой, словно медицинский отсек космического корабля, она обнаружила свою подругу бессильно сидящей на высоком трехногом табурете. На ней было надето красное открытое платьице в желтенький горошек с коротенькими рукавами-фонариками с таким большим вырезом на груди, что была видна её брачная татуировка между упругих мячиков грудей, – иероглиф обозначающий два тождественных для варкенцев понятия, любовь и вечность, белый, накрахмаленный передничек и легкие варкенские босоножки, сплетенные из тонких, глянцевых ремешков коричневатой кожи. Вся она была такая крепенькая, подобранная, милая и расстроенная, что Энси тотчас захотелось взять её на руки.

На большом столе с овальной столешницей из цельного ствола кипариса, умело развернутого в плоскую плиту варкенским мастером, стоял агатовый бочонок, наполненный превосходной бидрупской мукой и большой сердоликовый горшок с широким горлом, наполненный самым лучшим во всей галактике сливочным маслом, доставленным с Хьюма. Корзинка с гейанскими куриными яйцами, крупными, с рыжеватой скорлупой, прочие продукты самого лучшего качества и белая вазочка тонкого, полупрозрачного фарфора, на которой лежали дивной красоты пирожные, – изящно выгнутые золотые лодочки, словно бы груженые драгоценными камнями, переплетенные витыми канатиками. Неподалеку сидела на втором табурете Вирати, одетая в такой же наряд, как их подружка, только голубой, и сосредоточенно вглядывалась в электронную книгу, а Натали, держа в руках литровую кружку со сливками, сосредоточенно поедала неудавшиеся пирожные Руниты.

Энси все же не удержалась и подхватила на руки это милое, светлое и такое очаровательное существо на руки, села на табурет и принялась успокаивать её, нежно гладя по спине. На них тотчас насмешливо уставилась Натали, целиком засунула себе в рот еще одно пирожное с оплывшей мягкой карамелью, приложилась к своей кружке, отчего на её верхней губе образовались усики, точно такие же, как у мужа этой кукольной красавицы, только белые. Насмешливо улыбнувшись, она одобрительно прикрикнула:

– Давай-давай, Энси, потискай эту недотрогу! Может быть тебе удастся наставить эту галанскую дикарку на путь истинный, а то у варкенок уже руки опустились и они скоро сами займутся её бедным мужем, которого она лишает своей гипертрофированной скромностью милостей Матидейнахш.

Это действительно было большой проблемой не только звёздной пары, но и всего клана Лиант. Рунита ни за что не хотела принимать той действительности, которая царила на Женской половине каждого варкенского дома и являлась самой большой тайной этой планеты. Впрочем, тайна эта вовсе не являлась каким-то сакральным откровением. Просто у женщин Варкена имелась своя собственная методика, которая позволяла им повышать Силу своих мужей, но для этого сами они, выйдя замуж и став матидейтарами, то есть дочерьми Матидейнахш должны были, время от времени, заниматься друг с другом любовными играми, о чём их мужья даже и не подозревали, а если и подозревали, то молчали, словно статуи. Руните претила даже сама мысль о том, что чьи-то руки и губы станут ласкать её тело там, где ласкал его Веридор. Она сразу же напряглась, но, видя то, что Энси даже и не собиралась делать того, о чем говорила ей Натали, отмякла, громко шмыгнула носом и горестно воскликнула: