Третий Георг - Виктория Холт

– Я не потерплю дерзости, – произнес король. – Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю а? Что?

Принц с удивлением приподнял брови, но молчал.

– Эта женщина… эта артистка. Ты знаешь, кого я имею в виду, а?

– Полагаю, что Ваше Величество говорит о миссис Мэри Робинсон?

– А, так значит, ты не отрицаешь этого? Ты обязан прекратить эту связь. Ты понял меня? Прекратить! А? Обязан прекратить!

– В самом деле?

– Не дерзите мне, сэр! Думаю, вы не понимаете меру своего долга перед государством. Вам следует вести более достойный образ жизни. Вы должны… э-э-э… больше…

– Походить на Ваше Величество? – подсказал принц с едва заметной издевкой в голосе.

– Вам не следует забывать о том, что однажды вы, возможно, станете королем Англии!

– А разве в этом есть какие-то сомнения?

– Замолчи, наконец, и слушай меня. Ты бросишь эту артистку. Ты пойдешь к ней и объяснишь, что твой долг как принца Уэльского не позволяет тебе продолжать эту… эту… э-э-э…

– Связь, – снова подсказал принц.

– Это постыдное общение, – крикнул король. – Тебе понятно, а? Что? Ну, что ты тут стоишь и улыбаешься? Перестань ухмыляться. Пойдешь к этой женщине и все скажешь ей. Сделаешь это сразу же, а? Что? Отвечай! Прекрати ухмыляться, говорю тебе!

– Я подумал, что вопросы Вашего Величества как обычно носят чисто риторический характер и не требуют ответа.

– Наглый щенок.

Георг двинулся на принца с занесенной рукой, но вдруг вспомнил случай, когда дедушка ударил его. В голове у него замелькали сцены прошлого. Это было в Хэмптон-Корте, и с тех пор он невзлюбил это место. Но он же не был таким наглым, как этот молодой человек. И Георг остановился на полпути.

Принц флегматично стоял на месте, забавляясь горячностью отца.

– Я сокращу твое денежное содержание.

– А вот этот вопрос решает правительство.

Слишком умен, подумал король. И чрезмерно обходителен. Даже заставил своего отца почувствовать себя бестактным.

Принц имел успех в обществе, а его отец в этом возрасте был застенчивым и неуклюжим. Какие же они все-таки разные! Молодой Георг обладал всеми внешними данными и привлекательностью, чтобы завоевать популярность. Он образован, довольно искусно играет на виолончели, говорит по-французски и по-итальянски, даже английским владеет значительно лучше своего отца. Не говоря уже о том, как он одевается. Король считал его наряды возмутительными, но предполагал, что тех, кто любит модно одеваться, они приводят в восторг. О, этот его сын, которым он некогда так гордился, во всем перещеголял его. Георг вдруг понял, что уже больше не имеет над ним никакой власти.

– Да, вот еще что, – сказал он сердито, – ты слишком часто видишься со своим дядей Камберлендом. Уверен, что он одобряет все твои похождения, а? Что? Полагаю, он находит вполне приличным снимать для всяких там актерок отдельные дома, а?

– Речь пока шла только об одной актрисе и об одном доме, Ваше Величество.

– С меня хватит твоей наглости. Клянусь, что подобному поведению ты научился у Камберленда и его жены, а? Эта женщина прошла все огни и воды, а твой дядя был таким дураком, что женился на ней. Говорили, что у нее ресницы длиной в ярд. Хитра как Клеопатра, и ей удалось обвести твоего дядю вокруг пальца, а? Что?

– Кажется, мой дядя доволен тем, что его обвели вокруг пальца, Ваше Величество.

– Не дерзи.

– А, понятно. Это один из тех вопросов, на который не требуется ответа. Прошу прощения, Ваше Величество.

Ну, что он мог сказать ему. Принц слишком умен и сообразителен для него. Народ на стороне принца Уэльского. А он сам наверное стареет, хотя, в сущности, по годам еще вовсе не старик.

Король устал и почувствовал, что не способен справиться с этим молодым человеком.

– Ты будешь реже встречаться со своим дядей Камберлендом и его женой, и совсем перестанешь видеться с этой актеркой, а? Что? Я не хочу скандалов. Довольно скандалов в нашей семье. Ты понял меня?

– Ваше Величество, это вопрос или утверждение? О, этот наглый мальчишка!

– Вон с моих глаз, прежде чем я… прежде чем я…

Принц не нуждался в повторении этого приказа. Он поклонился, и, делая вид, что подавляет зевок, вышел из покоев короля.

Наглый щенок! Но разве ему под силу справиться с таким?

Георг сел. Мысли его были в смятении. Все шло не так! Америка! Принц Уэльский! Все!

Он закрыл лицо руками, но, как ни странно, мысленному его взору явился не кто иной, как эта жена его брата, с длиннющими ресницами, и его сын Георг со своей актеркой. Он разузнал все об этой молодой женщине, одной из красивейших женщин Лондона.

У Глостера тоже была очаровательная жена. Все они просто негодяи, а вот он пытался быть добродетельным человеком и хорошим королем. И в результате, что он имеет – Шарлотту и кучу детей, которые со временем будут презирать его так же, как это делает сейчас его старший сын.

Жизнь оказалась трагедией и разочарованием. Словно Ханна и Сара вернулись, чтобы посмеяться над ним.

А ведь все могло сложиться иначе.

Вначале он попытался было выбросить из головы эротические видения, возникшие вдруг перед ним, но потом отказался от этих попыток, просто сидел и представлял, как все могло бы быть.

Вскоре после этого случилась беда, угрожающая опустошить весь Лондон и Вестминстер, и она заставила забыть о пороках принца Уэльского.

Еще со времени своей связи с Ханной Лайтфут Георг понял, что в религиозных вопросах необходимо проявлять терпимость. И хотя он особенно благоволил квакерам, ему хотелось, чтобы его запомнили как короля, который поощрял религиозные свободы.

Англия была строго протестантской страной еще с тех пор, как правила Мария Первая и когда смитлфилдский пожар потряс всю страну. История Англии могла бы сложиться совсем иначе, если бы Яков Второй не принял католичество. Тогда бы он продолжал править страной, а за ним его сын, и о династии Ганноверов в Англии никто никогда бы не узнал. Георг стал королем лишь потому, что его предки были протестантами.

Он всегда считал, что законы ограничивающие права католиков несправедливы. Католикам не разрешалось владеть землей, они не могли стать офицерами в армии; а сын католика, приняв протестантство, мог отобрать собственность у своего отца. Католические религиозные службы официально считались незаконными, хотя они велись на протяжении многих лет, и никто серьезно этому не препятствовал.

Англия никогда не отличалась особым религиозным пылом; англичане действовали по принципу: живи сам и давай жить другим. Правда, время от времени меньшинства подвергались некоторым притеснениям, и Георг в ряде случаев показал, что намерен защищать их. Он начал с того, что открыто заявил о своем расположении к квакерам, и когда по этому поводу были высказаны критические замечания, то это побудило его распространить свое благорасположение и на другие секты.