Лишний в его игре - Алена Игоревна Филипенко

и копировать его действия. Выглядит безумно красиво, похоже, будто машины танцуют вальс. Еще и «спецэффекты»: ревут моторы, из-под колес летят брызги и снег.

Все кругом белым-бело. Правильно говорит Ксюша: как на планете Хот из пятого эпизода звездной саги. Единственные яркие пятна — это машины. В основном «Жигули» и «Москвичи». Все тюнингованные, разукрашенные, с яркой подсветкой.

Сейчас в парном заезде участвует Антон. У него — красная пятерка, на капоте которой я нарисовал крутецкое граффити: желтого дракона, извергающего огонь. Этот огонь тянется и по бокам машины. Еще днище машины подсвечивается. С подсветкой Антону помогала Ксюша.

Да, они помирились! Первый шаг к примирению сделала Ксюша, где-то в начале осени пришла к нему домой. Призналась, что была неправа: не давала ему возможности раскрыться. Мешала понять, чего он вообще хочет. Она привыкла все решать за всех и всегда считала, что знает, как другим лучше. Но больше она так не думает. Она примет Антона любым, даже если окажется, что он ярый фанат «Стартрека» — вселенной, которую Ксюша на дух не переносит. В ответ Антон обнял ее и поднял в воздух. Но не удержал, и они оба рухнули на пол и засмеялись.

Антон привел ее в гараж, показал свою машину — тогда она еще была не тюнингованная. Прокатил ее. А затем они вместе посмотрели «Форсаж». Фанатом гонок и машин Ксюша, конечно, не стала, но ей было безумно приятно, что у Антона есть что-то «свое». Кажется, он стал для нее интереснее и милее, чем был. Удивительно, но они сблизились сильнее и теперь лучше друг друга понимают.

— Он же совсем как Энакин! — как-то сказала она мне и Дане втайне от Антона. — Энакин участвовал в гонках на подах!

Хорошо, что она не сказала это Антону: не думаю, что он обрадовался бы.

После примирения Ксюша помогла Антону раскрыться. Он активно занялся собой. Решил накачать мышцы, начал ходить на турники, познакомился с компанией местных спортсменов, стал с ними тусить. Коротко подстригся, сменил стиль в одежде… Теперь в его гардеробе много белых маек и футболок, кожаные куртки, разные стильные вещи. Подозреваю, что он решил косить под своего кумира — Доминика Торетто. Раскачался он здорово! До Вина Дизеля еще далеко, но уже огромный прогресс.

Ксюша подтолкнула его к тому, чтобы он занялся гонками вплотную. Он стал тренироваться, участвовать в соревнованиях, побеждать. Когда человека принимают таким, какой он есть, тот будто обретает суперсилу: теперь он может все, даже спасти Землю от столкновения с астероидом.

Именно это и произошло с Антоном.

Мы с Ксюшей вместе помогали Антону с тюнингом и совместными усилиями превратили «Жигули» в произведение искусства. У машины даже появилось имя: Фурия.

Сейчас Антон второй в паре, копирует первого. Соперник у него сильный, быстрый. Но Антон не хуже, он не отстает и держится близко к нему.

— Гони, Фурия! — кричит Даня.

— Давай, Тох! Сделай эту шаху! — подбадриваю я.

— Это не шестерка, а трешка, — поправляет Ксюша.

— А в чем разница?

Ксюша принимается умничать:

— У трешки хромированная решетка, а у шестерки — пластиковая. Фары у шестерки в отдельном коробе, а у трешки такого нет. У трешки фары соприкасаются, у шестерки — разъединены. Ну и двигатель…

Я хмыкаю про себя. Ксюша везде пытается успеть. Разве она останется в стороне, когда ее парень — помешанный на тачках гонщик? Конечно же, нет! И хотя бы в теории ей нужно переплюнуть всех в новой теме, иначе Ксюша — это не Ксюша.

На наш непрофессиональный взгляд, Антон все делает блестяще. Заезд кончается, и он выходит из машины: уверенный в себе, с гордой улыбкой, в стильной белой куртке. Думаю, он долго репетировал этот момент, потому что выглядит сейчас так, как если бы находился под прицелом сотни телекамер. Мы бежим к нему. Восхищенно наперебой говорим, как он крут. Его улыбка сверкает еще ярче. Словно говорит: «Спасибо, я знаю».

Судьи совещаются, а потом объявляют результаты. Антон занимает первое место!

Мы все бросаемся обнимать его. Собираемся в тесное кольцо, прижимаемся друг к другу, верещим, прыгаем, ведем себя как дети. Становится ужасно тепло, будто вдруг в один момент зима отступила и пришло лето.

Я чувствую себя в своем кругу. Я больше не одинок. У меня есть настоящие друзья, которые никогда меня не предадут. Это моя суперсила.

Я наконец-то признаю, что всегда боялся своих страхов и бежал от них.

Я боялся остаться один. Есть в школьной столовой за пустым столом. Гулять без компании. В одиночестве сидеть в кино. Раньше я думал, что это страшно и стыдно. Все будут показывать на меня пальцем, шептать за спиной. «Глядите! Он один! Что это с ним?»

А самый сильный страх был связан с отцом… Я считал, если действительно случится так, что я перестану быть ему нужным, значит, я вообще никогда в жизни не найду тех, кто будет во мне нуждаться. И везде буду лишним. Я упрямо избегал своего страха, стыдился его признать, хотел казаться сильным даже самому себе… А ведь все мои поступки были ради того, чтобы отца вернуть. Все мои выходки, мое бунтарство были ради одной цели. Я кричал: «Папа, обрати наконец на меня внимание! Вернись домой, накричи на меня, наругай! Сделай что угодно, но покажи, что ты хотя бы видишь меня!»

Я боялся осознать самую тяжелую истину. В моей семье все изменилось не в один момент. Дело не в Тане, к которой ушел папа. Дело не в маме, которую он оставил. Дело не в том, что я не оправдал его надежд или сделал что-то недостойное его любви.

Дело в том, что я никогда не был нужен отцу. Но это не моя, а его проблема. Что-то в нем сломано изначально, и это не починить. И мне жаль его.

Но я больше не боюсь признать то, что мне может быть страшно. Бояться — это естественно и не стыдно. Признать свой страх — это уже смелый шаг.

Я больше не боюсь одиночества. Дело было в неправильных людях рядом со мной. Теперь все идет как надо. Я уверен как в себе, так и в моих близких.

Так здорово осознавать, что каждый из нас нашел свое убежище. Мы и есть друг для друга — убежище. Нет ничего важнее близких людей рядом.

Наконец мы разжимаем кольцо. Ксюша целует Антона. Ее глаза светятся. Видно, что она безумно гордится своим парнем. Он обнимает ее и поднимает в воздух, кружит,