У края бездны - Владимир Александрович Сухинин

красную черту. В противном случае системы защиты идентифицируют вас как врага и уничтожат». И ниже шла подпись: «Эдик».

Из Лимшица, казалось, выдернули стержень. Еще минуту назад он был горд и считал себя повелителем маленькой вселенной под названием «ПДР», а сейчас, окончательно осознав свой провал, он был раздавлен и растерянно, испуганно моргал. Как он мог забыть?.. Он сам создал ключ отключения андроида, но только отключения его двигательных функций. Искин Эдика работал и управлял искином станции.

– Я просто хотел всех спасти, – негромко произнес он и включил Эдика. Положил брелок на пульт и расплакался.

Эдик ожил, повертел головой.

– Профессор, на время вы помещаетесь под домашний арест. Вам отказано в допуске к любым системам, кроме пищевого синтезатора. Сейчас вас проводят к боту, и рядом с вами до передачи в руки Руди будет охранник. Ведите себя спокойно.

С громким шелестом открылись бронированные створки, и в зал твердой поступью вошел андроид в боевом снаряжении.

– Это боец противоабордажной команды «Г-один». Он будет вас сопровождать, профессор.

– «Г-один»? – переспросил профессор. – Что за название?

– Это четвертая буква алфавита Сюра и первая цифра счета, профессор, – ответил Эдик.

– У Сюра есть свой алфавит? – Профессор выпучил глаза. – Что за алфавит?

– Русский, а счет арабский. С его планеты по имени Земля. Очень сложный язык. Мы теперь используем его для кодировки.

– И что в нем сложного? – вставая со своего места, произнес профессор. – У дикарей не можете быть сложного языка.

– Может, профессор, вот смотрите. Тарелка лежит, а стакан стоит.

– Нет, Эдик, и тарелка, и стакан стоят на столе. Это же грамматика.

– А по-русски не так. Тарелка лежит, а стакан стоит.

– Белиберда какая-то, – мрачно ответил профессор.

– Все верно. Так же ответил искин, который трое суток пытался расшифровать простейший код на русском языке. Он заявил, что данный код расшифровке не подлежит. Он не смог ответить, почему красный неспелый плод может быть зеленым.

– Он и не может быть зеленым, Эдик, это же просто.

– Может, профессор, в русском языке может. Нам Сюр оставил важное наследие своего мира. Все искины, все системы защиты перепрограммируются с использованием русского алфавита и имеют смысловое значение русского языка. Этот язык знаем Сюр и мы – андроиды на руководящих должностях. Ступайте, профессор. Мне еще надо много работать на КП.

Профессор заложил руки за спину, ссутулился и под конвоем охранника направился прочь из Командного пункта Центра управления обороной сектора. Он шел и ругал себя за несдержанность.

Если бы он знал, что вокруг основного искина Центра управления обороной вращается, как спутник, маленький искин, и предложил бы схему подключения к основным искинам с целью ускорения производительности ядра, то гордился бы собой. И он не догадывался, что его задумка соединить матрицы всех членов экипажа ОДК в Малыше и дать ему полную свободу выбора, какой матрицей руководствоваться, дала поразительный результат. А толчком к этому явились слова Сюра о любви, которыми он поделился с Малышом. Малыш проанализировал слово «любовь», разложил его на действия и увидел, что единственным, кто заботился обо всех, кто делал все, чтобы все члены экипажа были довольны и эффективно работали, кто приближал к себе вчерашних врагов и делал их союзниками, был Сюр. Он нес стабильность и потенциал развития коммуне. Все остальные заботились лишь о себе и не думали о других. Малыш составил для себя определяющий алгоритм приоритетов с названием «Любовь» и сделал матрицу сознания Сюра основной. По техническим вопросам он обращался к матрицам конкретных специалистов, но сверял с основным своим алгоритмом «любви». Анализировал поведение членов экипажа. Так он вычислил проблемы зависти профессора и предупредил Эдика, что профессор что-то замышляет. И когда профессор попытался взять искин станции под контроль и использовал код «Эльвин», Эдик обесточил искин. Открыл двери для зараженных и выгнал профессора из зала искинов. Он загнал его далеко в вентиляционные ответвления и заставил там сидеть. Профессору ничего не угрожало.

Рядом с реактором находился резервный искин, который Эдик взял под управление в первую очередь и включил системы наблюдения и обороны. Он смотрел, как ловко профессор удирал и заставлял роботопогрузчиков сражаться с зараженными. Дождался, когда профессор откроет свои замыслы, и передал видеоматериалы на семнадцатую платформу, где находилась Руди. А также Малышу на Завод.

Малыш проанализировал поведение профессора и выдал свой анализ. Профессор ревнует к славе Сюра и хочет ему доказать, что он умнее и способнее. Это было слабостью профессора, как говорил о нем Сюр – «горе от ума». Поведение профессора было деструктивным и опасным для коммуны.

Руди, узнав, что задумал ее возлюбленный, постаралась образумить зарвавшегося старика. И он сдался. Но никто не знал, надолго ли это и что можно ждать от строптивого и неуступчивого, слишком гордого профессора.

Профессор покинул астероид, а Эдик постепенно брал все системы и узлы центра под свой контроль. Расконсервировал андроидов, присвоив им серию «Г» и номера. Они по одному заходили в помещение Командного пункта и занимали рабочие места. С пробуждением андроидов искин станции ставил им нужные специальные базы, которые находились в его распоряжении. Узловые точки командного центра занимали часовые. И наконец, в командный пункт зашел андроид серии «Г» под номером сто.

– Сотый прибыл, – доложил андроид Эдику. – Готов принять командный центр под свое управление.

– Командование сдал, – ответил Эдик фразой военных.

– Командование принял, – отозвался Сотый.

Эдик встал, отдал честь, приложив руку к голове, и вышел. Командный центр обороны сектора приступил к постоянному дежурству. А Эдик, сев на корабль связи, убыл к семнадцатой платформе.

* * *

Руди встречала Эльвина у выхода из посадочного терминала. С профессором вышел вооруженный андроид. Он отдал честь и доложил:

– Товарищ Руди, я прибыл, чтобы временно осуществлять охрану вас и товарища Никто. Мое имя Г-один.

– Хорошо, Г-один, иди и найди себе место. Перед глазами не маячь.

– Есть, – ответил андроид и удалился. Руди разревелась и обняла профессора.

– Горе ты мое. Как ты мог подумать, что Сюр всех нас ведет к смерти? Когда ты поумнеешь, несносный задира?

Эльвин не выдержал и расплакался вместе с ней. Обнявшись и плача, они пошли к Руди в каюту. Они проговорили почти целую ночь. Эльвин полностью раскрылся перед женщиной. А Руди только вздыхала, слушая профессора, и удивленно качала головой. Она не мешала ему выговориться и гладила его сухую, жилистую руку.

– Я тебя понимаю, – произнесла она, когда профессор закончил говорить. – Я тоже считала Сюра… Да кем только не считала. Пока не столкнулась с ним ближе… Я не о том, – заметив его ревнивый взгляд, поправилась