Вторая мировая война. Полная история - Мартин Гилберт

Тогда же, 29 сентября, в Ленинграде был разработан план, устанавливавший приоритетные задачи для партизанской деятельности в Ленинградской области и включавший в себя, помимо прочего, диверсии против батарей осадных орудий и ночные налеты на немецкие казармы и взлетно-посадочные полосы. На следующий день, однако, надеждам Ленинграда на скорое улучшение ситуации был нанесен новый удар: финские войска прорвались к советским позициям в Петрозаводске на Онежском озере.

Пока британские и американские ученые вместе работали над разработкой атомной бомбы, один из них, Клаус Фукс, убежденный коммунист, приехавший в Британию в качестве беженца в 1933 г., начал передавать секреты «Трубных сплавов» — такое кодовое название британцы и американцы дали этому проекту — своему связному из советского посольства в Лондоне, Симону Давидовичу Кремеру, подчиненному военного атташе. Позднее в этом же году Фукс установил контакт с бежавшей из Германии еврейкой Рут Кучински, известной под кодовым именем «Соня», муж которой служил в британских ВВС.

3 октября о результатах британских исследований официально сообщили американскому профессору Конанту, а через него — Рузвельту (и, несомненно, через Фукса — Сталину). Казалось, что заряд атомной бомбы весом не более 25 фунтов может взорваться с силой, эквивалентной 1800 тоннам тротила. Однако для создания бомбы требовались огромные средства.

Пока Фукс работал над тем, чтобы предупредить Советский Союз о ходе работ Запада над атомной бомбой, немцы начали операцию «Тайфун» — наступление на Москву. «Сегодня, — заявил Гитлер в переданном по радио 2 октября коммюнике, — начинается последнее, великое, решающее сражение войны». Германия вскоре должна была полностью заполучить в свои руки «три самых крупных промышленных района большевиков». «Наконец мы создали предпосылки для последнего сокрушительного удара, который до начала зимы приведет к уничтожению врага».

Около 2000 танков двинулись в тот день против Красной армии. Далеко за линией фронта, в Жагаре, 2 октября были расстреляны из пулеметов «633 мужчины, 1017 женщин, 496 детей», все они были евреями; 150 из них были застрелены при попытке оказать сопротивление, когда их выводили из города. Еще 976 евреев были убиты в Бутримонисе, где немецкая айнзацгруппа организовала «спектакль», поставив на месте расстрела скамьи, чтобы у местных литовцев был «хороший обзор».

На протяжении десяти дней немецкая армия продвигалась по дороге к Москве. По мере приближения немцев к столице советские крестьяне поджигали уже собранный урожай, уводили скот и взрывали главные постройки в своих деревнях. Это была заранее подготовленная и обращенная против самих себя стратегия выжженной земли: немцам не должно было достаться ничего.

В Париже 2 октября глава СС Гельмут Кнохен приказал разрушить семь синагог. Шесть из них взорвали динамитом той же ночью; седьмая, шнур в которой не сработал, была взорвана на следующий день «по соображениям безопасности».

Казалось, немцы наконец сломили своего противника на Восточном фронте. 3 октября пал Орел; это произошло так стремительно, что красноармейцы не успели уничтожить остававшиеся в нем заводы. Гитлер, на один день возвратившись на своем поезде в столицу, сказал огромной толпе в Берлинском дворце спорта: «Сорок восемь часов назад начались новые операции гигантских масштабов. Они приведут к уничтожению врага на Востоке. Противник уже разбит и никогда не восстановит своих сил».

4 октября Гитлер вернулся в Растенбург. В этот день в Ковно (Каунасе), в 250 километрах оттуда, всех пациентов, докторов и медсестер госпиталя гетто заперли в одном здании вместе с сиротами из местного еврейского детского дома; затем здание подожгли. Кому удавалось выбраться, того расстреливали. Через три дня в Ровно началось массовое убийство более 17 000 евреев.

Теперь, когда Красная армия в центре была оттеснена к Вязьме и Брянску, а на юге — изгнана из Днепропетровска, немецкие генералы ликовали. «Сейчас операция катится на Москву, — писал в частном порядке генерал-квартирмейстер германской армии Эдуард Вагнер. — Наше впечатление таково, что прямо впереди последний великий крах и сегодня в Кремле пакуют чемоданы». Что касается военной роли Гитлера, добавил Вагнер, «на этот раз он вмешивается — и можно сказать, решительным образом — в операцию, и до сей поры он каждый раз оказывался прав. Огромная победа на юге — заслуга его одного».

6 октября в южном секторе немецкие войска вошли в Бердянск, захватив более 100 000 военнопленных. В тот же день севернее случился второй зимний снегопад. 7 октября хлопья снега падали на ставку Гитлера в Растенбурге.

4-го, а затем и 6 октября Сталин напрямую от Черчилля получил расписание движения караванов, отправляемых в Архангельск. 12 октября должны были прибыть 20 тяжелых танков и 193 истребителя. Вслед за ними на 19 октября намечалась поставка 100 истребителей, 140 тяжелых танков, 200 пулеметных станков «Брен», 200 противотанковых ружей и 50 тяжелых орудий. 22 октября должен был прибыть третий караван с 200 истребителями и 200 тяжелыми танками. Каждый караван должен был совершить семнадцатидневное путешествие вокруг Нордкапа, отбиваясь от арктических штормов и воздушных атак немцев.

8 октября перед наступлением немцев на юге России пал Мариуполь; гитлеровские войска вышли к Азовскому морю. «В военном отношении, — сказал пресс-секретарь Гитлера Отто Дитрих иностранным журналистам в Берлине на следующий день, — Советская Россия исчезла». Но советское сопротивление не было сломлено, как не были превзойдены и танки Т-34. А на волне службы иностранного вещания Би-би-си после каждого седьмого тиканья часов по-немецки шептали: «Каждые семь секунд в России погибает один немец. Это твой муж? Это твой сын? Это твой брат?»

10 октября Сталин вызвал Жукова из Ленинграда, где начались первые смерти от голода, чтобы назначить его командующим создаваемым заново Западным фронтом для остановки наступления немцев на Москву. Членом Военного совета фронта Жукова был Николай Булганин. Тем вечером в своей ставке в Растенбурге Гитлер сказал присутствующим: «Закон жизни предписывает непрерывное убийство, чтобы могли выжить лучшие». Это были не просто мысли вслух: в тот же день, 10 октября, генерал-фельдмаршал Вальтер фон Рейхенау, командир германской 6-й армии, выпустил приказ, в котором объявлял: «Основной целью похода против еврейско-большевистской системы являются полный разгром их сил и искоренение азиатского влияния на европейскую культуру». По этой причине, объяснял Рейхенау, «перед воинскими частями ставятся задачи, выходящие за пределы прежних солдатских задач»; немецкий солдат «должен иметь полное понятие о необходимости строгой, но справедливой кары еврейским отбросам человечества».

Дух приказа Рейхенау перенимался на обширной территории: 12 октября в югославском городе Засавица были убиты несколько сотен евреев и цыган; цыган стали теперь, как и евреев, называть «отбросами человечества». Силы, действовавшие в Сербии, отчитались, «к примеру», — именно так они и написали — о расстреле 2200 сербов и евреев в отместку за нападение на поезд близ Тополы, в котором погибли 22 немецких солдата, и о казни 1738 местных жителей «и девятнадцати женщин-коммунисток» в Кралево. Южнее, в Греции, были сожжены дотла две деревни у устья Струмы, поддержка которыми греческих партизан была «доказана»;