Земля Жар-птицы. Краса былой России - Сюзанна Масси

Многие из купцов, по словам госпожи Проктор, ранее были крепостными, и хотя в те времена по закону они могли взять кредит на сумму не более пяти рублей, порядочность купцов была столь известна, что лишь под одно честное слово им ежегодно доверяли огромные суммы. «А теперь, — писала госпожа Проктор, — они торгуют на свой страх и риск, не платя дань никакому хозяину. Некоторые из купцов имеют благородный облик и незаурядные деловые качества, так что они вполне могли бы занимать высокое положение в любом торговом центре мира.»

Самой важной статьей торговли в Нижнем был чай. Из пятнадцати миллионов фунтов чая высшего сорта, поступавшего в Россию из Китая через Кяхту, часть направлялась прямо в Москву, но в основном этот чай поставлялся на Нижегородскую ярмарку, откуда уже попадал во все уголки Империи.

В китайском квартале базара, в домиках, выкрашенных в желтый цвет и разрисованных китайскими иероглифами, с выступающими крышами, на углах которых висели колокольчики, располагались магазины крупных торговцев чаем. Там можно было попробовать редкие сорта чая, упакованного в бумагу, затем в фольгу, уложенного в деревянные ящички и, наконец, — в воловью шкуру. Взяв длинный стальной щуп с продолговатым желобком и острым концом, торговец пробуравливал им отверстие в ящичке и вынимал этот щуп со щепоткой чая, который покупатель разминал в своих пальцах, нюхал или жевал. В складах с чаем, выстроившихся вдоль причалов, громоздились тысячи подобных кожаных упаковок, каждая около 18 квадратных дециметров. Их ценное содержимое в течение восемнадцати месяцев путешествовало от Кяхты, удаленной на шесть тысяч километров. Прочно закрепленные, они доставлялись на верблюдах, баржах и на санях, сначала в Пермь, а оттуда вниз по Каме и затем вверх по Волге в Нижний. В этих складах был чай, специально предназначенный для мусульман, киргизов и калмыков, а также огромное количества чая тех сортов, которые предпочитали в России. «Здесь были разные сорта отборного черного чая, выращенного на севере Китая и сохранившего свои вкусовые качества; почти бесцветный во время сбора, но отличающийся тонким вкусом и превосходным букетом, этот чай будоражил кровь, как вино, — замечала госпожа Проктор. — Продавали и ревень, который Китай ежегодно в огромных количествах (до 250 тонн) вывозит через Кяхту, шелк в странных тюках и халаты яркой расцветки».

Под навесами, протянувшимися почти на полтора километра вдоль реки, и прямо на песчаном берегу лежали груды железа из Сибири, второго по значимости товара, продававшегося на ярмарке. Железо было рассортировано в зависимости от вида; отдельно хранились болванки, листы, рельсы, котлы для кочевников, домашний инструмент и кухонные принадлежности для крестьянского хозяйства. По берегам реки располагались склады, заполненные хлопком, ветошью для изготовления бумаги, шкурками степных грызунов и зерном с плодородных полей юга. Чуть поодаль огромное пространство было занято бревнами, которые сплавляли в Нижний в плотах или доставляли на баржах, а у самой воды, прямо на земле или на лодках, в ожидании разгрузки, были свалены тонны вяленой рыбы с Каспия и Нижней Волги, «основная еда бедняков во время религиозных постов, которые занимают треть года.»

Чтобы попасть в Нижний из оазисов далекой Татарской степи, каждой весной к российской границе тянулись караваны из пяти-шести тысяч верблюдов. Петр Великий первым оценил значение этих оазисов и проложил дороги от Нижней Волги к Оксусу[56], которыми пользовались даже в конце девятнадцатого века. Два месяца спустя верблюжий караван прибывал в Оренбург, проделав путь в тысячу шестьсот километров, а оттуда товары доставляли к Волге, чтобы водным путем подняться до Нижнего. Мусульмане из Бухары и соседних государств привозили пшеницу и ячмень, выращенные на поливных землях, хлопок в тюках и черный, как смоль, каракуль с блестящими завитками. Самые красивые шкурки отправляли в Тегеран и Константинополь, менее ценные черные, белые и серые шли на изготовление шапок для персов и татар, а те, что назывались «мерлушкой», поставляли в Европу и Америку. На ярмарке продавали полосатые или вышитые халаты из Хивы, пользовавшиеся большим спросом у российских татар, яркие шелковые шали и платки из мягких бухарских тканей. Караваны привозили также бесподобные сушеные фрукты из тех же областей — персики, виноград, абрикосы и восхитительные зеленые и желтые дыни с Оксуса.

Госпожа Проктор отмечала: «Некоторые азиатские купцы продают все, что привозят на ярмарку, но большинство из них обменивают свой товар на промышленные изделия с большой выгодой для русских; азиаты приобретают железные котлы, металлические изделия, большие медные самовары, драгоценности, коралловые бусы, кожу, тонкое сукно, белый муслин, набивные ситцы, бархат, золотые нитки для вышивок, шали ярких расцветок, ленты и сахар. Оружие и боеприпасы обмену не подлежат, поскольку Россия не хочет предоставлять этот товар своим беспокойным соседям.

Вдоль причалов снуют татары, которые тащат туда-сюда свои товары и покупки. Одни облачены в кафтаны из синей хлопчатобумажной ткани, другие — в овечьи тулупы, на головах у них тюрбаны или шапки с меховой опушкой. Верующие ежедневно молятся в мечети, возвышающейся за армянской церковкой и красивым русским храмом в конце базара…»

Около мечети давали представления бродячие цирки, балетные и драматические артисты. Об их выступлениях извещали множество флажков и вымпелов, грохот барабанов и громкие звуки духовых инструментов. Вдоль реки протянулись ряды бань, построенных из бревен и досок, выкрашенных во все цвета радуги; эти бани охотно посещали и мужчины, и женщины. За базаром располагались рестораны, концертные и танцевальные залы, помещения для совершения торговых сделок и множество небольших гостиниц и чайных. На ярмарку съезжались театральные труппы, музыкальные ансамбли из Тироля и Венгрии, французские артистки варьете, гадалки, зазывалы и балаганщики самого разного толка. В кафе и на открытых площадках танцевали и пели цыгане. В некоторых трактирах деревенские парни в красных подпоясанных рубахах пели и лихо отплясывали задорные русские танцы под аккомпанемент бубна и гармошки, а посетители тем временем потягивали водку и пиво, заедая их закусками с непременными икрой и огурцами. В гостинице «Германия» выступали хоры из двадцати-тридцати девушек из России, Германии, Венгрии и Польши.

«Вечером, — продолжает миссис Проктор, — весь город предавался развлечениям. Мириады лампочек освещали улицы и набережные Оки, тихие воды которой четко отражали каждый предмет на берегу. Свет множества разноцветных фонариков падал на землю; музыка и гул голосов наполняли воздух… а в минуты редкого затишья слышалось кваканье лягушек, словно напоминая людям о том, что цивилизация еще не полностью отвоевала у природы древние болота».[57]

76. Борис Кустодиев. Масленица

77. Ф. Хенен. Катание на санях. Санкт-Петербург. Около 1912

78. Дом Фаберже. Яйцо с весенними цветами. 1890

79. Дом Фаберже. Ландыши

80. Борис Кустодиев. Канун Пасхи

81. Борис Кустодиев. Пасхальный поцелуй

82. Ф. Хенен. Звонари. Около 1912

83. Борис Кустодиев. Московский трактир. 1916

84. Александр Головин. Портрет Федора Шаляпина в костюме Бориса Годунова для оперы М. Мусоргского. 1912

85. Валентин Серов. Портрет Ивана Морозова. 1912

86. Михаил Врубель. Царевна-лебедь. 1900

87. Валентин Серов. Анна Павлова. 1909

88. Лев Бакст. Портрет Сергея Дягилева с его няней. 1905

89. Александр Бенуа. Эскиз декораций к балету Петрушка. 1911

90. Лев Бакст. Эскиз декораций к балету Шехерезада. 1910

91. Лев Бакст. Эскиз костюма Тамары Карсавиной для балета Жар-птица. 1910

92. Лев Бакст. Портрет Нижинского в роли фавна в балете Послеполуденный отдых фавна. 1912

93. Марк Шагал. Свадьба

94. Наталья Гончарова. Сбор винограда. Танцующие крестьяне. 1911

95. Михаил Ларионов. Петух: лучевой этюд. 1912

96. Казимир Малевич. Супрематистские цвета. Около 1915

97. Валентин Серов. Портрет Николая II. 1900

19. ГЕРОИ И «МАЛЕНЬКИЕ ЛЮДИ»