Одиночное плавание - Николай Черкашин

В тот поход мы уходили экстренно, времени на полную подготовку не оставалось. Военно-политическая обстановка 1978 года требовала развертывания в Средиземном море наибольшего числа советских подводных лодок.

А на нашей Б-807 - множество переназначений: из 65 матросов 56 уволились в запас! Почти все офицеры - первый раз в должности. Подготовка офсостова - аховая. Новоназначенный командир капитан 2 ранга Дмитрий Косолапов каждый день по четыре часа проводил с ними занятия по тактике. На рулях - матрос Мерзаралиев. Он и по-русски то с трудом понимал не то что команды в экстремальной обстановке.

В ноябре поставили нас на доковый осмотр в Росте. А зима 1978 года выдалась суровой - все обмерзало и замерзало. Невозможно было проверить, как держат клапана забортной арматуры. Лодка стоит с креном и дифферентом в три градуса. Допустимая норма - полтора. Командир говорит механику:

- Поддуйте же цистерны!

А тот ему:

- Без толку! Все равно такой же крен примет. Дуем, дуем…

Заставили его выяснить, в чем дело. Оказалось в Кронштадте, в заводе рабочие-ремонтники забыли поставить крышку на ЦГБ (цистерну главного балласта) №10!

А нас отцы-командиры торопят с выходом в море: надо план закрывать!

Готовы были выпихнуть без сдачи первой задачи, без замера шумности, без размагничивания, без радиодевиации. И это при том, что по документам нам положено 180 суток для нормальной отработки всех этих задач! Мы с командиром взмолились: дайте хоть одну задачу отработать!

Вышли на мерную линию. Нам ее зачли как задачу Л-2 - одиночное плавание подводной лодки, на что по нормативам отводится не менее пяти суток. Ладно - сдали за сутки.

Вышли на глубоководное погружение. Душа не на месте: что-то будет… После такого ремонта уходить на 250 метров - рисковый номер. С нами идет комбриг капитан 1 ранга Юрий Даньков.

Погрузились на 150 метров - доклад из второго: в отсек поступает вода! Бьет сверху! Самый опасный тип пробоины - подволочная! Лезем в отсек и видим: резиновая прокладка съемного листа выпирает в отсек! Ее выдавливает забортным давлением. Оказывается, ее поставили наоборот! Ласточкиным хвостом кверху! Всплыли. Открутили все шпильки, подняли съемный лист. Это тоже надо было ухитриться. Тем более что волны через проем заплескивают в отсек, который, как известно - аккумуляторный. Пока меняли прокладку, матросы во втором отсеке прикрывали «дыру» тюфяками… Эх, народ у нас - умнейший. Золотые головы у мужиков! Заводскую работу в море сделали!

Всю предпоходную подготовку нам свернули до предела, прошли галопом размагничивание корпуса, мерную милю - это в шторм, когда не видно створных знаков, командир только успел левый мотор на малом ходу определить! Все для того, чтобы поставить птичку - «вып.» Это самая страшная птица не белом свете - «вып». Не выпь, а именно «вып» - «выполнено». Выполнено по принципу: «записал, но сделал - упущение; сделал, но не записал - преступление».

Очень торопились отправить нас в автономку, потому и на торпедные стрельбы в шторм послали, заранее зная, что торпеду в таких волнах никакой торпедолов не выловит. Заранее нам это простили - дали торпеду на утопление, лишь бы зачет подписать да птицу «вып» в документах поставить.

Наконец, настал срок выхода в автономку.

Уходили мы 12 февраля в 23часа 55 минут. За пять минут до рокового 13-го числа да ещё понедельника,… Комбриг Даньков лично чалки сбрасывал, как это было принято еще с военных времен.

Едва мы вышли за Сеть Наволок - шторм в шесть баллов. А ведь по флоту был объявлен ветер-раз на всю неделю! А нас выпихнули!

Ладно, идем. Бьем зарядку. Скис левый дизель. В чем дело? Механик докладывает - заводской брак.

Левый у нас левосторонний, к нему особый ЗИП нужен. Правый и средний - правосторонние. Средним - пошли. Правый на зарядку.

А шторм - жестокий зимний шторм - набирал силу: ураганный ветер с дождем. Пошло мощнейшее обледеневание. Глянул в корму, а вместо «Ивы» (антенна дальней радиосвязи) - ледяное бревно. Волна дикая. Стали поднимать выдвижные. Ещё один дизель вышел из строя. Зарядку не успели добить. Надо погружаться. Уходим под воду, даю малый ход. И вдруг резко пошли вниз - камнем!

Командир кричит:

- Три мотора полный вперед! Дуй в нос! Пошел ГОН из уравнительной за борт!

Всплыли. Ураган неиствует! «Иву» выбило из стопоров. И не поднимается она, и на стопора не ложится. Пытаемся кувалдами подбить. Ничего не выходит.

Погружаюсь. И снова камнем вниз. Еле всплыли. Косолапов вызывает командира БЧ-5:

- Механик, в чем дело?!

- Разбираемся, товарищ командир…

Доклад помощника нас просто убил - провизионка центрального поста залита морской водой. А там чай, сахар, кофе, печенье - все на выброс.

На корму глянул - а «Ивы» вообще нет. Только шестиметровый обрубок торчит. Штормом снесло.

Погружаемся в третий раз и опять - камнем. Понять ничего не можем. Однако все же докопались до причин.

Труба уравнительной цистерны проходит, как известно, через цистерну пресной воды. А в трубе - коррозия разъела дыру. Держала ледяная пробка, но после нескольких часов движения под водой она растаяла, и пресная вода естественно засолилась. Шесть тонн пригодной для питья и готовки пищи воды осталось только в кормовой цистерне.

И это столько бед всего за первые сутки похода!

Без пресной воды, без дальней связи, с поломанными дизелями… Вижу, командир всерьез задумался: а стоит ли идти с такими проблемами на боевую службу в Средиземное море?

По идее надо было возвращаться в базу…Это разумно. Но все мы представляли, какой после этого разразится скандал!

Капитан 2 ранга Косолапов собрал всех свободных от вахт офицеров в кают-компании: на «совет в Филях».

Обрисовал обстановку. Задумались. Никому не хочется возвращаться с позором. Стали кумекать: что имеем. Идем в надводном положении, потому что страшный туман. Норвеги сидят дома и не летают. Уже хорошо. Значит можно подремонтироваться в надводном положении. Провизионку осушили, две тонны воды откачали.

Имеем по стакану воды в сутки. Значит, кашу на морской воде будем варить.

Тут механик заверил, что опреснитель можно наладить. Ну, что ж действуйте, ребята!

На лодках нашего проекта опреснитель обычно демонтируют за ненадобностью. Механики таким образом удлиняют свои каюты. А здесь, на Б-807 в шестом отсеке ещё кое-что осталось. Наладили из чего смогли, все перебрали, собрали… А ведь это заводская работа! Золотые руки у нашего народа! Если захотят - черта в ступе сделают!

Воду парили в трюме шестого отсека. На десятые сутки получили первые литры.

Очень толковый был старшина команды мотористов - мичман Виктор Берлизов. На нем многое держалось. Командир БЧ-5 Мордовин из резервного экипажа. В поход из комендатуры забрали. Командир группы - молодой, неопытный. И только мичман Берлизов всё дело спасал.