Все радости — завтра - Бертрис Смолл

— Что ты за развратная сука, мое сокровище! — промурлыкал он. — Тебе понравилось демонстрировать свои прелести моим друзьям сегодня ночью?

— Сейчас для меня не существует никого, кроме тебя, господин Кедар, — простонала она, — никого!

— Ах, — прорычал он, — если бы я заподозрил тебя во лжи, моя прекрасная Муна, я убил бы тебя тут же, но я знаю, ты не лжешь! — Его огромное тело неутомимо двигалось, пока она снова не простонала и не запросила пощады, даровать которую ей он пока не собирался. Некоторое время он манипулировал ею, заставляя принять то одну, то другую позу, чтобы войти в нее под разными углами, то даря ей наслаждение, то причиняя боль. Именно боль способствовала тому, что паутина наркотика постепенно начала спадать с нее, и Скай с ужасом и отвращением поняла, что возбуждает Кедара самым чудовищным и непристойным образом. Страшась наказания, она не осмелилась остановиться в этот момент, ей вовсе не хотелось еще раз испытать прелести бастинадо. Пришлось продолжать этот разврат до тех пор, пока со стоном он не испустил в нее семя. Он тут же откатился от нее и захрапел.

Скай облегченно вздохнула. Она была в ярости оттого, что не поняла вовремя, что ее опоили. Она чувствовала, как дерет рот, но ритм сердца по крайней мере уже не был столь бешеным, как всего несколько секунд назад. Она поднялась и пробралась на другой край алькова, чтобы освежить себя несколькими глотками только что приготовленного фруктового сока. Жадно поглощая его, она поклялась, что больше не позволит пичкать себя гашишем. Ей следует убедить Кедара в том, что использование наркотика — это оскорбление для него, что она не нуждается в подобных средствах для возбуждения своего пыла и страсти. Скай со смешком осушила еще один сосуд. Почувствовав себя освеженной, она вернулась на матрац и быстро заснула.

Утром, когда они ели липкие сладкие фиги и пили кофе, она лукаво сказала Кедару:

— Я рада, что ты не сердишься на Дагана и Заду, господин, они ведь сделали это только потому, что хотели всего лишь доставить тебе удовольствие.

— Сделали что, мое сокровище? — сразу насторожился Кедар.

— Дали мне гашиш, чтобы возбудить мою чувственность. — Она звонко рассмеялась. — Как будто я нуждаюсь в других стимуляторах, кроме твоего взгляда или прикосновения, мой господин. Но они вовсе не хотели оскорбить твою мужественность, господин. Они хотели сделать как лучше. — Она грациозно облизала пальцы. — Я пойду оденусь, господин, чтобы не заставлять ждать твой караван. И еще раз сладко улыбнувшись ему, она стала собирать свою одежду.

— Даган! — рявкнул Кедар, и Скай спрятала усмешку — ее шип нашел чувствительное место.

— Господин? — Из угла шатра выбежал Даган.

— Ты давал Муне гашиш вчера вечером?

— Да, господин. Я сделал ей лукум, который так любят твои наложницы. Так как перед этим она осмелилась перечить желаниям господина, я хотел сделать ее немного более сговорчивой для танца. Я вовсе не хотел, чтобы она опозорила тебя, господин.

— Твои намерения хороши, — сказал Кедар, — но больше не смей давать Муне ничего из твоих настоев. Ты считаешь, что я недостаточно возбуждаю ее? Надеюсь, ты не это имел в виду, а?! — В голосе Кедара послышалась угроза.

— Нет, нет, господин! — Даган слишком близко был знаком с плетью Кедара, чтобы постараться избежать его гнева. Он упал на колени. — Прости, повелитель! Я хотел лишь порадовать тебя!

— Только то, что мы не можем долго болтаться в этом месте, спасает тебя и эту потаскушку Заду от порки. Благодари меня за снисходительность и больше не смей возбуждать мой гнев!

— Спасибо, господин, спасибо! — бормотал Даган, пятясь из алькова.

Кедар повернулся к Скай. Его лицо казалось равнодушным и ничего не выражало. Она застенчиво накинула капюшон джеллабы. Подойдя к ней, он повернул ее лицо к себе.

— Ну, мое сокровище, — спокойно сказал он, — Даган больше не будет давать тебе своих сладостей. Вовсе не нужно ставить под сомнение мою мужскую силу. Ты прекрасна, но теперь я понимаю, что ты еще и умна. Но не надейся, что тебе удастся каждый раз обманывать меня! — Он слегка шлепнул ее по щеке рукавицей для верховой езды, не позволяя ей отвести взгляд от своих карих глаз. — Ты запомнишь это, мое сокровище, не так ли?

— Да, господин, — ответила она, не осмеливаясь опустить или отвести глаза.

Кедар улыбнулся.

— Отлично! — сказал он. — Надевай яшмак и иди к повозке.

— Да, господин!

Он проследил за ней взглядом, слегка улыбаясь. А она ведь непростая головоломка, его прекрасная Муна. Женщина до мозга костей, она доводила его до таких высот страсти, которых он не мог достичь ни с одной другой женщиной. Но этой ночью она была такой разнузданной! Хотя это, конечно, результат наркотика. Он мгновенно почувствовал, когда она пришла в себя. И что же — она отшатнулась от него! Да, в ней было много такого, что она скрывала от него, и он хотел бы, чтобы та свобода, с которой она общалась с ним прошлой ночью, стала следствием не действия наркотика, а желанием ее души и сердца.

Кедар унаследовал часть дядиного ясновидения, хотя никогда не стремился развить его. Это требовало слишком сильного самоконтроля, а у него не было времени для самоусовершенствования. И все же он иногда мог предвидеть результат событий или читать мысли людей. В Муне было что-то особое, и хотел бы он проникнуть в ее тайну. И тут он рассмеялся: какой же он осел! Муна — просто несравненная женщина. Аллах сотворил ее для того, чтобы она была хури, а его, Кедара, тем мужчиной, который будет вознагражден ею. Вот и все!

Он подошел к выходу и прислушался к звукам снимающегося с лагеря каравана, затем вышел из шатра. Немедленно несколько слуг бросились в шатер, чтобы снять его в то время как Даган и Зада спешили из шатра с немногочисленными пожитками. Подойдя к повозке, Кедар забрался внутрь.

Глаза Скай расширились от удивления.

— Господин? — спросила она его.

Устраиваясь рядом с ней, Кедар протянул руку и освободил ее лицо от покрывала, а затем привлек ее к себе. Он видел, как билась жилка на ее горле, его губы устремились к ней. Поцелуй был повелительным, требующим от нее ответа, и ее губы ослабли, принимая поцелуй. Когда он отпустил ее, она едва дышала.

— Постарайся сегодня превзойти ту страсть, которую ты подарила мне прошлой ночью, мое сокровище, — тихо сказал он, снова прикрывая ее лицо покрывалом. Затем выскочил из повозки, и занавеси заколыхались, закрываясь за ним.

Глава 9

Феc расстилался перед ними, прижавшись к чашеобразной долине, спускающейся от нового города на вершине холма. Феc Эльджида — древний город на берегах реки. Сначала Скай могла различить только длинную линию башен и крепостных стен, окружающих город, остававшийся невидимым за своими твердынями. Она вздрогнула, подумав о том, как ей удастся покинуть эту крепость, оказавшись однажды за ее стенами.