Eurocon 2008. Спасти чужого - Сергей Лукьяненко

Хусаинов написал рапорт, где обстоятельно изложил, почему и отчего «Вороны» не могут наносить дружественные удары, а значит, летное происшествие со звеном Боброва не следует отражать в итоговом протоколе учений.

У Пейпера в госпитале обнаружили ко всему прочему еще и сотрясение мозга. Пейпер заявил, что долго терпел, как над ним измывались Военно-воздушные силы, но всему есть предел, и теперь-то господа военачальники точно могут сушить сухари.

Бобров лежал дома, слушая, как ноет сердце.

Стас Васильев шел по аэродрому, мечтательно улыбаясь. Все вокруг было настоящее. Бетонка, ангары, даже забор вдалеке — именно такие, какие должны быть в настоящей летной части, которая занята настоящей работой.

Этот аэродром и летная база родного училища были как две капли воды. Но то ли в здешнюю воду плеснули топлива, то ли она от природы была жестче — все казалось более выпуклым, четким, живым. И люди тут служили… Живые. Даже встречный механик козырнул молодому лейтенанту именно так, как очень занятой опытный механик козыряет молодому лейтенанту. У механика были чистые ухоженные руки, но на щеке красовалось пятно смазки: наверное, ковырялся глубоко в брюхе «Ворона», приложился и не заметил.

Это было здорово.

Ангар второго звена первой эскадрильи был распахнут настежь. В дверях валялись грудой чехлы, а на чехлах лежали двое в рабочей форме летного состава, оба без головных уборов и при кроссовках вместо ботинок. Один чернявый, другой русый. Они, казалось, спали.

Стас кашлянул.

Чернявый приоткрыл левый глаз.

— Слушаю вас, молодой человек, — сказал он, потягиваясь.

— Лейтенант Васильев прибыл для дальнейшего прохождения службы! — доложил Стас.

Чернявый, кряхтя, встал. Русый приподнялся на локтях и с интересом разглядывал новичка.

— Старший лейтенант Чумак, — сказал чернявый, протягивая вялую руку. — А это, — он мотнул головой в сторону чехлов, — старший лейтенант Пейпер и старший лейтенант Хусаинов.

Стас недоуменно посмотрел на чехлы.

— Добро пожаловать в пилотажную группу «Бобры»! — провозгласил Чумак. — Наш девиз, парни?…

— ГРЫЗЁМ ВСЁ!!! — рявкнул от души русый.

Чумак обернулся и хмуро уставился на него.

— Блин пасхальный, — сказал он. — Это я по инерции. Никак не привыкну, что Сашку списали. Кажется, он здесь. А его нет. Знакомьтесь: старший лейтенант Хусаинов.

Русый наконец изволил встать.

— Виктор, — представился он, широко улыбаясь. — Добро пожаловать.

Рукопожатие у него оказалось крепкое, но деликатное.

— Станислав, можно Стас, очень приятно.

— Приятно или неприятно, — заявил Чумак, — а девиз пилотажной группы «Бобры» тебе надо выучить наизусть. Чтобы от зубов отскакивало. Я проверю. Хочешь, я тебе его запишу?

— Чего пристал к человеку… — буркнул Хусаинов, падая обратно на чехлы.

— Пусть знает, — объяснил Чумак, укладываясь рядом. — Пусть ощутит, какие у нас славные традиции.

— Вот Боб придет, он тебе покажет славные… Стас, не обращайте внимания. Игорь шутит. Но слоган вам и правда надо выучить. Действительно запишите, а то вдруг забудете…

Стас на всякий случай улыбнулся и кивнул.

— Присоединяйся, коллега. — Чумак похлопал по чехлам. — У нас по плану до «тысячи сто» политинформация. А потом на технику.

Стас осторожно сел и поглядел через плечо в глубь ангара.

Там творилось что-то загадочное.

Три ухоженных «Ворона» стояли, как положено, на штатных местах. А четвертый — в угол носом.

— А-а… — недоуменно протянул Стас. — А?

— Чего? — удивился Чумак. — А, это… Он наказан.

— За что?!

— Было бы за что, огреб бы шваброй по носу. Молодой, вот и наказан, — добродушно объяснил Чумак. — Превентивно. Ничего, пускай так постоит немного. Подумает о своем поведении.

Стас смотрел на развернутую машину и не знал, как реагировать. Это было похоже на какую-то дикую недобрую шутку.

Девиз пилотажной группы «Бобры» уже не казался Стасу задорным и смешным.

— Это жестоко… — вырвалось у него.

— Дружище, — мягко сказал Чумак. — Ты теперь в армии. Здесь не бывает жестоко. Здесь бывает только как надо. И далеко не обо всем, что надо, пишут в учебниках.

— И?…

— Этот вороненок едва вылупился. Помимо заводских тестов один реальный вылет, да и то с перегонщиком. У него мозги птенца. Но тело взрослой птицы. И как прикажешь объяснить этому королю воздуха, что он пока еще самый глупый и самый слабый в стае? Что рядом с ним матерые трехлетки, битые-перебитые, которые знают о войне все?

— …И даже лишнее, — ввернул Хусаинов.

— Не уверен. Я бы поспорил.

— Вот Боб придет, он тебе поспорит…

Чумак повернулся к Стасу и непонятно спросил:

— Ну?

— Не знаю, — честно ответил Стас.

— Ну так знай, как вводят молодую машину в слетанное звено и готовят к первой встрече с наставником. Птенчик сейчас притих с поджатым хвостом. Он затаился и ждет. А ты еще посидишь, освоишься, успокоишься. А потом крепкой рукой поставишь его в строй. И будет у вас любовь до гроба.

— Это… Мой?!

— А чей же? — Чумак усмехнулся и снова лег на чехлы.

Стас почувствовал, что заливается краской. Ему хотелось прямо сейчас броситься к «Ворону» и чуть ли не расцеловать. Обласкать, утешить, поставить носом к небу… Он думал, что новую машину возьмет командир звена. А почему, собственно? Бобров несколько лет натаскивал свой штурмовик. Боброву сейчас шлифовать и шлифовать мастерство иссиня-черной птицы, оценивать ее опыт, закреплять навыки. И коли все будет нормально, с мозга этого «Ворона» снимут матрицу и наложат на сознание доброй сотни, если не тысячи будущих машин.

Ну и зачем Боброву юный несмышленыш, летающий по учебнику?

«Совсем как я», — подумал Стас. Он был «выпущен с отличием», то есть пилотировал отменно для новоиспеченного лейтенанта, но именно поэтому не заблуждался на свой счет. Ему лишь предстояло научиться летать по-взрослому.

— Он насколько включен сейчас? — спросил Стас, не отрывая глаз от своего штурмовика.

— Пока что на полную. Все видит и слышит, уже тебя заметил, взвесил, обмерил, классифицировал. Но первый месяц будете летать в полуспячке — и тебе надо привыкнуть, и командир поглядит, насколько ты хорош. Не обижайся, просто в нашем деле выпуск с отличием не гарантия. Отличников тут и без тебя пруд пруди. Талантливых мало! — сообщил Чумак.

«Ишь ты, все-то он обо мне знает», — подумал Стас с некоторой досадой.

— Не обращайте внимания, Стас, — в очередной раз посоветовал Хусаинов. — Игорь шутит. Кстати, у нас в звене уже есть три талантливых пилота, места заняты. Но открыта вакансия гения.