Князь Вольдемар Старинов. Книга вторая. Чужая война - Сергей Садов

— Милорд, а когда вы в столицу?

— Через неделю, но эту неделю я намерен заниматься только учениями. Очень много времени, к сожалению, упустили, придется наверстывать его более интенсивными тренировками.

Офицеры переглянулись. Интенсивными? А какие тогда сейчас были? По их представлению, и это усиленные занятия, а князь еще недоволен, говорит, что тренировки проходят слабо.

— А еще обсудим подготовку будущего марша и то, как он будет проходить, но это позже. Пока же расписание завтрашних занятий… — Мальчик развернул лист.

Времени катастрофически не хватало. Раньше месяц казался таким большим сроком… просто огромным. Но когда за тот же месяц надо подготовить армию, привить хотя бы зачатки дисциплины, научить действовать слаженно совершенно чуждые друг другу элементы… Честно говоря, Володя видел реальный прогресс. Благодаря усилиям Конрона, Лигура, Филиппа и еще нескольких толковых офицеров собранные люди постепенно превращались в армию, и даже тяжелая латная конница — привилегия благородных — постепенно вписывалась в общую структуру, несмотря на молчаливый саботаж отдельных тиров. Помогало еще то, что многие участвовали в недавних боях за Тортон и имели реальный боевой опыт. Каждодневные учения тоже помогали сплачивать людей. Иной раз даже социальные различия стирались, особенно после десятикилометрового марш-броска. Счастье еще, что готовить надо было всего четыре тысячи человек. Володя не представлял, как бы справился с большим количеством солдат. Так что даже если бы ему сейчас предложили увеличить армию вдвое, он бы ни за что не согласился. По крайней мере, до тех пор, пока имеющаяся армия не станет спаянной боевой единицей, из которой можно будет черпать кадры. Сейчас же он предпочел иметь пусть и небольшую, сильно уступающую по численности герцогской, но хорошо управляемую и дисциплинированную армию.

Дисциплине он уделял особое внимание, безжалостно наказывая всех нарушителей вне зависимости от социального положения. Точнее, зависимость была — благородного все-таки нельзя было выпороть, как поступали с особо злостными нарушителями, но и на них находилась управа. Тем не менее Володя старался не унижать никого, и провинившийся четко понимал, за что получает плюхи. Приходилось и разъяснять некоторые нововведения, особенно принимаемые в штыки. Тогда Володя лично выступал перед строем, отвечая на вопросы и разъясняя свою позицию. Конрон сначала возражал против этого, полагая, что князь роняет свой авторитет, но, к собственному удивлению, обнаружил, что простые солдаты, наоборот, только сильнее зауважали командира, который не гнушается разъяснить свою позицию перед ними, бывшими крестьянами или ремесленниками.

— И нечего тут стыдиться, — объяснял Володя на совещаниях. — Если солдаты понимают, что делают, то работу выполняют с большей охотой. Это не всегда хорошо, солдат все-таки должен выполнять приказы, поскольку в бою нет времени объяснять, но сначала надо доверие завоевать, а потом уже требовать беспрекословного подчинения.

За несколько дней до отъезда в столицу Володя навестил Осторна. Закрывшись с ним в кабинете, он выложил перед ним на стол несколько свитков.

— Уважаемый Осторн Транхейм, ты обещал мне поддержку, и сейчас мне нужна твоя помощь.

— Я уже переговорил с купцами Тортона, они согласны снабдить вас деньгами…

— Здесь деньги мне не нужны, но могут понадобиться в столице. Правда, там обещал герцог Алазорский подсобить, но… Однако сейчас я не о деньгах, мне нужна другая помощь. Насколько я понял, род твоих занятий — перепродажа товаров, доставляемых караванами. Ты скупаешь товар здесь и развозишь его по королевству. У тебя должны быть обширные связи среди купцов и магистратов вольных городов.

— Вам нужно, чтобы я что-то передал от вас купцам Торендского герцогства? — сообразил Осторн.

— Верно. — Володя отделил пачку листов и положил ее перед купцом. — Здесь мои предложения для них в случае, если стану герцогом. А вот это, — на стол легла новая пачка, — свод законов, которые я намерен предложить всему герцогству. Здесь о взаимоотношениях, наследственное право, деловое право, а также мое определение понятия вольного города, условия, при которых город может приобрести этот статус, и мои предложения по разделению прав и собственности. А вот это, — третья пачка, — мои предложения по созданию структуры, которая будет иметь права вносить изменения в свод законов и принимать новые законы, а также мои отношения с этим органом как герцога.

Осторн осторожно взял один лист и принялся читать. Дошел до какого-то места, которое его заинтересовало, и удивленно покосился на мальчика.

— Вы добровольно согласны ограничить свою власть?

— Я оставляю себе достаточно власти, чтобы влиять на события, а так — да. Тем более я все равно планировал вмешиваться во все как можно меньше. Считай это моей позицией — чем меньше вмешиваешься в жизнь людей, тем лучше и для меня, и для них. Главное, создать четкие и всем понятные правила взаимоотношений. Вот такие правила я и предлагаю герцогству. Ознакомишься, а потом выскажешь свое мнение.

— Я могу дать почитать эти бумаги некоторым своим знакомым?

— Полагаюсь на твою ответственность — только если ты этим знакомым доверяешь. Я не хочу, чтобы мои планы стали известны раньше, чем их получат адресаты.

— То есть вот это все надо доставить купцам и правителям вольных городов Торенды?

— Верно.

— Надо снимать копии, а это значит привлечь писцов.

— В этом вопросе я тоже полагаюсь на тебя. Винкор уже сделал две копии, у тебя одна из них.

Осторн появился на следующий день ближе к обеду. И не один, а с каким-то мужчиной лет пятидесяти, грузным, но не толстым, с пронзительным взглядом.

— Это Рутерн, милорд, — представил гостя Осторн. — Он заинтересовался вашим проектом и может очень сильно помочь, но ему хотелось бы задать некоторые вопросы.

— Если он действительно может помочь…

— Может, милорд. Поверьте, очень может.

— Хорошо. Добрый день, уважаемый Рутерн Торн.

— О! — Гость уважительно кивнул. — Я тоже рад с вами познакомиться, ваше сиятельство.

— Достаточно милорда.

— Хорошо, милорд. Вы позволите быть откровенным?

— Если мы решим сотрудничать, то это лучше всего.

— В таком случае спрошу сразу: какие гарантии, что вы не передумаете после того, как станете герцогом?

— А какой смысл? — удивился Володя. — Я же это все написал не под принуждением, а вполне осознанно, полностью понимая, к чему это все может привести.

— Хм… А если кто-то выскажется за увеличение для него некоторых прав?