Чудные на всю голову (СИ) - DariaTheStoryteller

— Думаю, твоя бабушка никому не расскажет, — подмигнул Джант. — А ты не хочешь?

— Я… Я очень хочу! — тихо выпалила Ива. — Но тебе не страшно?..

— А что страшного? Я, думаешь, не смогу впечатлить твою семью?! — гордо выпрямился Джант, сгребая Иву в охапку.

— Я и не сомневаюсь, — честно ответила она. — Но я не хочу против твоего желания…

— Ничего сложного. Раз пришёл час, значит, наконец, пора!

— Что «пора»?

— Попросить благословения твоей семьи, конечно же!

От удивления Ива гавкнула. Закрыв рот рукой, она уставилась на Джанта, уже смеявшегося над ней.

— Т-ты что, уже?..

— Для женитьбы рано, конечно, но лучше озаботиться заранее, чем потом искать твоих родственников по всему Царству, — пожал плечами Джант. — Я вообще-то настроен серьёзно!

Ива улыбнулась. Слов у неё больше не осталось. Всё-таки зачастую счастье просто невозможно сложить в слова.

— Пойдём быстрее! А то Неизвестный меня отчитает, если мы надолго уйдём без заявления, — шагнул вперёд Джант, беря Иву за руку.

— Пойдём… Джант?

— А? — наклонился он.

Поднявшись на носочки, Ива поцеловала его. Мягкие, тёплые губы. Такие нежные и домашние. Удивлённый, Джант только спустя миг поддался на поцелуй, но Ива отстранилась. Не хотелось затягивать.

— Спасибо. Спасибо, что ты у меня есть, Джант.

— Это тебе спасибо, — коснулся носом её носа он.

Он помнил. Для зверолюдей прикосновение носов ведь значит больше поцелуя.

Вперёд они пошли, взявшись за руки. Кажется, то был самый серьёзный шаг в жизни Ивы. Возможно, и в жизни Джанта тоже. Возможно, в их общей жизни…

Скрипучие половицы. Никак папа их не починит! Ива улыбнулась, учуяв тягучий запах жареного цыплёнка. Из-за толстой двери доносилось шкворчание, а за ним — протяжный, звонкий напев…

Ива подняла руку. Дрожь. Она не была здесь так давно.

Джант обвил её маленький кулачок своей большой ладонью. Казалось, теперь это его собственный кулак — так он её укрыл.

Они постучали. Вместе.

Тихие, лёгкие шаги. Миг — и дверь отворится.

Протяжный скрип. Как всегда бабуля не спрашивает, кто приходит, и открывает всем. Помогает каждому, кто спросит.

Показались тёмные уши с мелкой проседью. А за ними — милое, улыбчивое лицо бабули. Круглое, бежевое, с пятнышками, словно свежий блинчик. Голубые глаза едва открыты, точно её никогда ничего не беспокоило. На щеках — яркий розовый румянец.

Подняв взор, бабуля увидела. Глаза удивлённо округлились, а тонкие губы — расплылись в улыбке.

— Ива! Моя милая Ива!

Осторожно шагнув к ней, бабуля обвила её тонкими, слабыми руками. О, бабуля, ты ничуть не изменилась…

— Привет, бабушка. Я дома…

***

Проводив Ив ночью до комнаты и строго наказав ей запереть покрепче дверь, Джант побрёл к себе. На входе его уже ждал взведённый Нудлз. После того, как Джант купил у одного древесного мага вечные лианы и приделал их на потолок, коловёртыш как с ума сошёл: так ему нравились эти препятствия, так он на них прыгал, что порой даже ночью покоя хозяину не давал. Сэчико предлагала его переселить к другим коловёртышам, но Джант отказался: он не покинет Нудлза, даже если тот немного надоедлив. Всё-таки надоедливость означает не только зависимость, но и привязанность.

Лёжа на кровати и глядя в потолок, Джант прокручивал разговор с бабушкой Ив снова и снова.

Во-первых, оказывается, Ив всё же поменяла имя, но незначительно. Хороший компромисс, однако… Хотя нет. Кроме как то, что это довольно скучно, Джант ничего бы и не мог сказать. Ведь ей комфортно со своим именем. В этом нет ничего плохого.

Гораздо больше Джанта беспокоило другое. Один-единственный вопрос бабушки Ив, на который ему предстояло ответить если не ей, то Ив точно.

Бабуля оказалась очень милой и тихой Собакой. Готовила скромно и только на себя. Когда голодная Ив села за стол, покормить её было почти нечем, за исключением небольшого, приготовленного до ужаса просто перепела. Тем не менее, даже скромный, этот ужин…

Джант большую часть времени слушал, как Ив и её бабуля разговаривали. Когда бабуля его спрашивала, он отвечал. Отвечал громко и ярко, харизматично, как мог. Помог ей вёдра с водой от колодца дотащить. А бабушка похвалила его! Смеялась: «Красавец какой! Не будь я старой, я бы сама за такого выскочила!»

Её нисколько не смущали огненные волосы и татуировки. Будь Джант Псом, будь человеком — она бы напоила его и накормила. Приняла бы таким, какой он есть. Отнеслась к нему по-доброму. По-домашнему. По-семейному.

В тот момент Джант понял, что никогда не чувствовал подобного. Не знал по-настоящему, что такое семья. А теперь у него появилось, хоть и мимолётное, но представление об этом. И, кажется, не только представление.

В один момент Ив отлучилась. Они с бабулей остались одни. Но Джант не растерялся: хоть внутри он и волновался, нельзя было расслабляться, иначе бабуля точно изменит своё мнение. А оно, вроде как, складывалось хорошее.

— Джант, зятёк, — называла ли она его так в шутку или всерьёз, Джант тогда не понял, — пока Ивушка отошла, нам с тобой надо обсудить кое-что.

— Конечно! С радостью отвечу на любой твой вопрос, — улыбнулся он.

Берский — особенно здешние обращения — выходил у Джанта с трудом. Но, кажется, бабуля специально не стала его смущать, выбирала слова попроще.

— Кто ты такой, Джант? Я должна знать, прежде чем дать тебе своё благословение.

Джант дрогнул. Слишком много в её словах его удивило.

— О-откуда вы знаете, что я пришёл просить благословение?! — замялся он.

— О, я могу быть наивна, но не слепа, — мягко улыбнулась она.

— Неужели так заметно? — нервно усмехнулся Джант.

— В этом нет ничего плохого. Наоборот. Честность — это Матушкино благословение. Как ни странно, ты совсем не похож на моего сына.

— Отец Ивы — лжец?

— Нет. Просто у него на лбу не написано то, о чём он думает. Как и у Ивы. Это скорее черта её матери.

Джант сдвинул брови. Он не совсем понимал, к чему бабуля клонит. Спросила-то она совсем о другом.

— Я не совсем понимаю… — начал было Джант, но бабуля его остановила взмахом руки.

Вокруг него заплясали водяные капли из ведра за спиной. И тут же прыгнули ему в кружку! А бабуля, кажется, даже не подумала, что сделала. Вот, что называется — сильный маг.

— У тебя вода кончилась, — объяснилась бабуля. — Я просто говорю, что зверицы часто влюбляются в тех, кто похожи на их отцов. А Ива сама — как отец…

— А я — как её мать?

— Есть такое, — хихикнула бабуля. — Но я понимаю, что ты не это имел в виду.

— Ага… Вы ведь хотите знать, кто я, — напрягся Джант.

— Сердечко заколотилось у доброго мо́лодца, — вновь усмехнулась бабуля. — Я попыталась тебя прочитать, но, кажется, есть у тебя что-то, чего я прочитать не смогу. Твои воспоминания.

Она слышала биение его сердца? Интересно, могла ли так Ив?..

— Я… Я пока не уверен, стоит ли об этом рассказывать.

— Понимаю, — вдруг выдохнула бабуля. — Тебе страшно. Но это неизбежно.

Джант потух. Неизбежно… Что скажет Ив, если узнает?

— Прошлое… Это тяжёлая история. Иве не стоит её знать. Ей будет больно.

— Ты боишься, что причинишь ей боль? Или что она уйдёт от тебя?

Сердце обожгло. Джант схватил одной рукой кружку и взглянул на бабулю.

А она улыбалась. Будто снисходительно. Как мама улыбалась маленькому Джанту в детстве.

— Джант, без твоего прошлого Ива никогда не поймёт, какой ты на самом деле, — вдруг её рука легла на руку Джанта.

— Ей не нужно этого знать… Она не захочет знать меня, — дрогнул он, глядя бабушке в глаза.

Такие же ярко-голубые, как у Ив.

— Захочет, Джант. Нельзя поистине любить незнакомца. — Пальцы сжали его руку. Но больно не было. Просто тепло. — Запомни, Джант: ты теперь — наша семья. И мы хотим знать тебя настоящего.

Семья… Джант улыбнулся. Он не знал этой зверки. Но он уже её семья.