Сага о Рунном Посохе - Майкл Муркок

— Вам известно, кто я, — сказала Флана.

Да, они знали ее и отошли от входа. Она приоткрыла одну створку дверей и скользнула в волнующую темноту апартаментов для гостей.

Глава 12

РАЗОБЛАЧЕНИЕ

Лунный свет заливал просторную комнату, кровать, разбросанные в беспорядке украшения и доспехи. В постели спал человек. Графиня приблизилась.

— Милорд…

Рывком вскочив, человек сел на кровати, Флана успела заметить его испуганные глаза, и в тот же миг он закрылся руками. Графиня вскрикнула от удивления.

— Да ведь я вас знаю!

— Кто вы? — обнаженный человек выскользнул из-под шелковых простыней и кинулся вперед, чтобы схватить ее. — Женщина!

— Ах, — проворковала она. — А вы — мужчина. — Она рассмеялась. — И вовсе не великан, просто очень высокий. А в своем балахоне и маске вы выглядели на фут выше.

— Что вам надо?

— Я хочу развлечь вас, сэр, и развлечься сама. Однако жаль, что вы — человек… Мы ведь уже встречались — два года назад в тронном зале. Мелиадус представлял вас королю-императору…

— Итак, в тот день вы были там… — он внезапно схватил Флану и поднял руку, чтобы сбросить с нее маску и зажать рот. Она вцепилась зубами в его пальцы, ударила по бицепсу… Рука разжалась.

— Кто вы? — прошептал он. — Другие обо мне знают?

— Я — Флана Микосеваар, графиня Канберийская. Никто и не догадывается, что ты здесь, бесстрашный германец. И не бойся, я не позову стражу, поскольку меня совершенно не интересует ни политика, ни барон Мелиадус. А вообще-то я благодарна тебе за то, что ты избавил меня от противного, надоедливого мужа.

— Вы — вдова Микосеваара?

— Да. А я тебя сразу узнала — по Черному Камню, который ты попытался закрыть рукой, когда я вошла. Ты ведь герцог Дориан Хоукмун фон Кельн, и прибыл сюда в таком виде, чтобы разведать секреты своих врагов.

— Боюсь, мне придется убить вас, мадам.

— Но я же не собираюсь выдавать тебя, герцог Дориан… Во всяком случае, пока. Я просто хочу доставить тебе удовольствие, вот и все… Ты снял с меня маску… — она подняла свои золотистые глаза и заглянула ему в лицо. — Теперь тебе остается снять с меня все остальное.

— Мадам, — хрипло проговорил он, — я не могу. Я женат. Она рассмеялась:

— Как и я. Я тоже была замужем, бесконечно много раз…

В ответ он также пристально посмотрел на нее. Его лоб покрылся испариной, мускулы напряглись.

— Мадам, я… я не могу… Послышался шорох, и они обернулись.

Разделяющая апартаменты дверь открылась, на пороге возник высокий красивый мужчина, который притворно закашлялся и поклонился. Он был совершенно наг.

— Мой друг, мадам, — сказал Гьюлам д'Аверк, — человек строгих моральных правил. Но, вероятно, я смогу помочь…

Флана повернулась к нему и оглядела с головы до пят.

— Что ж, вы не производите впечатления слабака, — сказала она. Он потупил взор.

— Ах, мадам, вы так добры! — подойдя, он обнял ее за плечи и повел в свою комнату. — Я сделаю все, что в моих слабых силах, по крайней мере, если это позволит мое больное сердце.

Дверь закрылась, и Хоукмун, весь дрожа, остался один.

Он сел на край постели, ругая себя за то, что не лег спать в одежде и маске… Но тяжелый день заставил его забыть о мерах предосторожности. План Рыцаря-в-Черном-и-Золотом показался достаточно рискованным, но возразить было нечего — прежде чем искать старика на западе Гранбретании, они должны были выяснить, не попал ли он уже в темницы Лондры. Однако теперь им, похоже, уже не суждено узнать этого.

Стражники наверняка видели, как графиня входила сюда. Даже если убить ее или хотя бы связать, охрана все равно заподозрит неладное. Ведь они находились в городе, где каждый человек жаждет их смерти. Здесь нет друзей, и нет никакой надежды спастись в случае разоблачения.

Надо бежать отсюда, пока Флана не подняла тревогу… Но как это сделать? Хоукмун не знал.

Он надел доспехи, поверх них — свой клоунский наряд. Единственным оружием ему мог послужить золотой посох, который дал ему Рыцарь как «знатному сановнику Краснокитая» для пущей убедительности. Хоукмун взвесил его на руке, с грустью вспомнив свой меч.

До самого рассвета он так и не сомкнул глаз, меряя комнату шагами и тщетно пытаясь найти хоть какой-нибудь выход из положения.

На утро Гьюлам д'Аверк просунул голову в дверь и, ухмыльнувшись, сказал:

— Доброе утро, Хоукмун! Дружище, ты так и не ложился? Здорово, я тоже. Графиня — натура требовательная… Я рад, что ты готов. Надо торопиться.

— Куда, д'Аверк? Я всю ночь ломал голову над тем, как выбраться отсюда, но ничего не придумал…

— А я поговорил с Фланой, и она рассказала мне много интересного — Мелиадус, как видно, доверяет ей. Она согласилась помочь нам.

— Каким образом?

— Мы сбежим на ее орнитоптере. Он в любое время к нашим услугам.

— Ты доверяешь ей?

— Ничего другого не остается… Видишь ли, у Мелиадуса не было времени разыскивать Майгана из Лландары — по счастливой случайности он задержался именно из-за нашего приезда. Но барон знает по крайней мере о том, что Тозер выведал секрет у какого-то старика на Западе и намерен найти его. Так что у нас есть шанс первыми добраться до Майгана. Часть пути мы проделаем на орнитоптере Фланы — я умею управлять им — а дальше пойдем пешком.

— Но у нас нет ни оружия, ни подходящей одежды!

— Оружие и одежду нам предоставит Флана, маски — тоже. У нее в гардеробе хранятся тысячи трофеев, оставшихся от прошлых побед.

— Мы должны немедленно к ней отправиться!

— Нет. Мы должны дождаться ее возвращения.

— Почему?

— Потому, мой друг, что Мелиадус может еще спать в ее покоях. Имей терпение… И молись, чтобы нам и дальше так везло!

Вскоре Флана вернулась, сняла маску и поцеловала д'Аверка — смутившись, как молоденькая девушка. Ее взгляд подобрел, в нем исчезло выражение охотничьего азарта, словно в д'Аверке она нашла нечто для себя новое — может быть, нежность, так несвойственную мужчинам Гранбретании.

— Он ушел… — сказала она. — Гьюлам, я чуть с ума не сошла! От желания задержать тебя, оставить здесь, рядом со мной. Многие годы я ощущала какую-то пустоту в душе, которую не могла заполнить. Тебе почти удалось это…

Д'Аверк наклонился, коснулся губами ее губ и искренне ответил:

— И ты, Флана, ты тоже кое-что дала мне…

Он неуклюже выпрямился, надел тяжелые доспехи и свою высокую маску.

— Идем, надо торопиться, пока во дворце все спят. Хоукмун накинул балахон, и вновь оба превратились в странных, так непохожих на людей послов Краснокитая.