Ещё один человек - Дзиньштейн

Помня слова майора, начал с простого, что может пригодится сразу. Попробовал целиться из стойки, с двух рук, вжимая одну руку в другую, с обхватом, по — винтовочному… А ведь, пожалуй, попаду! Нарываться не стану, но попробую завтра обязательно… И буду тренироваться! Под конец, сильно волнуясь, выстрелил три раза из ТТ в пятилитровую бутылку, метров с десяти, тщательно целясь. И возликовал — попал очень даже недурно, всеми тремя! Пистолет толкался в руку несильно, хотя ствол и подскакивал… но в целом понравилось. Оружие внушало уверенность.

Наконец, поужинав, запер-проверил все, и уселся, жмурясь от кайфа, при свете керосинки, привалившись к теплой печке, стал прихлебывать чай с лимоном.

И где-то даже почувствовал себя ха-ра-шо.

Счастье было недолгим. Со двора залаял с подвываниями Мухтар, глухо и негромко, на мертвяков он не так лаял. А потом и я услышал приближающийся рокочуще-тарахтящий звук мощного грузового дизеля.

Здравствуйте, гости дорогие.

Руль Урала подрагивал и дергался на неровностях дороги, постукивая люфтами — машинка явно была не сильно ухоженная. Но, судя по виду — рабочая, да и по воспоминаниям — регулярно уезжала-приезжала, то есть на ходу и активно использовалась. Вспомнила про этот Урал-автокран Даша случайно, и он оказался на месте, где и стоял всегда, словно ее дожидаясь. Странно, но на него никто не позарился, хотя стоял Урал прямо на Выборгском шоссе. Во дворе и в самом домике, у которого он стоял, правда, оказалось несколько упырей — может, это отпугнуло? А может, не до того было? Судя по пробке, тут было очень невесело. Хотя… где-нибудь сейчас весело?

Даша с неудовольствием втянула воздух, принюхалась — да, пока переливала солярку, естественно измазалась, и руки все в ней… воняет! А еще вся вспотела… помыться бы.

Запоздало пришла мысль о том, что в том домике наверняка банька была, и озеро рядом… Вернуться, что ли? Не, нафиг, уже темнеет, долго возилась, хорошо бы выехать до полной темноты на кольцо… а там уж — несколько часов и дома… дома…

Даша усилием воли отогнала мысли, упорно лезущие в голову — в одном своем доме она уже побывала… снова перед ней стали прокручиваться последние дни, и снова внутри глухо заворочалась совесть, грызя позвоночник, словно виденная недавно дохлая псина. Снова вихрь мыслей пронесся в голове, подсказывая всякое нехорошее. Словно почуяв, Васька требовательно толкнул под локоть — мол, че, опять? Какого хрена!

Посмотрев на него, Дашка улыбнулась, вспоминая…

Когда этот зверюго, испуганно воя, урча и шипя, кинулся на жратву, Дашка, пребывавшая в отупении от осознания того, какая же жопа творится вокруг, едва, с перепугу не шарахнула его прикладом — повезло, мелкий больно был, пока наметилась, разглядела.

— От жеж блять какая! Ну, ты и сволочь! Напугал до усеру…

Котенок, не удостаивая ответом, урча жрал сосиску. Решив проявить гостеприимство, Даша, поставив ружье, за шкирку вынула его из сумки со жраньем, не обращая внимания на грозный вой, поставила рядом и выдала уже полусточенную сосиску. Не отвлекаясь на благодарности, маленький хищник сточил остатки, и благосклонно потребовал еще

— Ну, ты наглый…. Значит, подружимся!

С Васькой, как стал именоваться котенок, они действительно подружились. Она с ним постоянно разговаривала, и, такое впечатление — он все понимал. Неизвестно, как бы сложилось, если бы его не было… Постепенно ее депрессия прошла, и она начала анализировать ситуацию. Хотя… чего там было анализировать? Она была заперта на сотне квадратных метров, огороженных совершенно непреодолимыми для нее заборами, а за воротами толпилась пара десятков мертвяков — голодных и опасных. Выбраться быстро она не смогла, и оправив эсэмэску Лехе — как-то по умолчанию поставила на себе крест. Больная нога не оставляла никакой возможности — она с трудом, хромая, ходила, опираясь на ручку от швабры — больно было даже наступать на ногу. В домике же просто наматывала невероятный комок тряпок — так было помягче и можно было потихоньку ковылять. Как-то на автомате, так или иначе, промаявшись депрессией и бездельем пару дней, Даша стала приводить себя и все вокруг в порядок… Обшаривая от нефиг делать свое жилище, нашла тюбик с остатками обезболивающего геля «Спасатель» — и естественно, намазала ногу. Стало легче. Для начала она еще раз обшарила весь «свой» двор и ангар. Обустроилась в домике, набрала воды в несколько больших пластиковых ящиков, взятых из ангара — и не зря — на второй день вода уже не шла. Сотовая связь вырубилась примерно тогда же… цивилизация в отдельно взятом месте гасла просто стремительно.

Подумывала соорудить какую-нибудь печку в домик — ночами подмораживало — но подходящего материала не нашлось. Однако, решение нашлось — у дверей склада увидела валяющиеся трубы, очевидно, стойки забора, то ли лишние, то ли еще как, — и вспомнила нехитрый способ, виденный в детстве, у лесорубов на делянке, когда отец брал ее с собой на работу. Трубы были диаметром миллиметров сорок, и действуя найденным у подсобке ломиком Даша без особого труда пробила и расковыряла под них отверстия в металлической обшивке домика, просунула четыре трубы внутрь, так, что они торчали наружу с немалым уклоном. Теперь вечерами Даша разводила под средней частью труб костерок из всякого хлама и упаковки — и в домик шел теплый воздух. Конечно, как только костер гас, снова становилось холодно — но если набросить на торчащие трубы тряпку, чтобы не тянуло холодный воздух — по крайней мере, заснуть в тепле — приятней.

Несколько дней прошли в каком-то тумане, Даша тупо обустраивалась, осматривалась, и совершенно не думала что дальше и зачем все это. Какая-то апатия с одной стороны, и некоторая иллюзия спокойствия и даже уюта с другой… Патовая ситуация — она не может ничего изменить, но и ей пока ничего не грозит. И вроде как… незачем что-то менять? Пока… пока все так неплохо… Вынужденное уютно-спокойное болото безнадеги затягивало все сильнее. Но в один день с утра вдруг отметила, что отек стал спадать, и нога болеть стала меньше, а еще через день и вовсе полегчало. И сразу как-то завертелась в голове мысли — А чего это ты тут сидишь, и долго ли собираешься так жить? Да и запасы, не то чтобы кончались… но уже виден был край. Вот тогда Даша и стала задумываться. Но ничего не придумывалось — за воротами так и стояли упыри, патронов не прибавлялось, а надеяться, что ногу можно нагружать и сустав выдержит пробежку — как-то не хотелось рисковать. Постепенно это начинало давить, и вскоре Даша металась по «своему» двору, как тигра в клетке. Ситуация начинала бесить, но масштаб всеобщей жопы придавливал любые раздумья.