Тортоделка - Evgesha Grozd

— Понял, — крепкие руки насильно повели куда-то. Усадили.

— Гера… Миша? — в глазах не могу остановить танец картин. В висках стучит, а дыхание перекрывает.

— У неё давление шкалит, — все тот же чужой голос. — Магнезию давай! Ещё выкинет нам… Вика, успокойтесь. Ваш муж в надёжных руках. Слышите?! А вот о ребёнке стоит подумать. Ложитесь! — телу придали горизонтальное положение.

Ребёнок…

В ягодицу, что-то вонзили и жар потёк по мышцам и сосудам. Следом укол на сгибе локтя.

— Всё. Тшш. Отдыхайте.

Мужская ладонь легла на плечо и я начала проваливаться в небытие.

Открыла глаза от мягкого поглаживания по руке.

— Гера?! — но увидела перед собой маму. В палату проникал солнечный свет. Уже новый день?

— Доченька, — веки женщины были красными от слёз. — Слава Богу, он не причинил тебе вред.

— Гера?! — резко вскочила. — Что с моим мужем?!

— Он ещё в реанимации. Миша прооперировал его. Состояние тяжёлое, но стабильное. Лариса Игоревна с ним.

— Я хочу увидеть его, — не успокоюсь пока не удостоверюсь сама.

— Вика, о нём позаботятся врачи, а ты должна позаботиться о своём ребёнке. Вчера ты была на пике.

Откинулась обратно на подушку. Коснулась живота. Близко. Этот человек был слишком близок к тому, чтобы убить. Он почти это сделал.

В палате появился Антон.

— Привет, — как-то виновато улыбнулся.

— Виктора нашли? — в моём состоянии тяжело было воспринимать что-то другое.

— Ему удалось скрыться.

— Эта сволочь всегда была хуже таракана, — процедила мама. — Он знает все ходы наперёд.

— Не спорю, — кивнул мужчина. — Но он уже не молод, а до этого угрозыск не объявлял на него охоту. Вика, — посмотрел на меня, — я понимаю, между тобой и Германом размолвка и вы на пороге развода, но… Гера просил тебя вернуться в ваш дом. В этот раз, думаю, твой муж прав. Там вы в большей безопасности. Вадим обеспечит дополнительную охрану. Вик, Герыч едва не погиб, твоя беременность на волоске. Не время для гордости. Ты можешь съехать сразу же, как ситуация наладиться.

Смотрела на него исподлобья, понимая его правоту.

— Я могу увидеть Германа? — мне не хотелось давать ответ сейчас и тем более его другу.

— Не знаю. Скоро Миша к тебе подойдёт. Лучше спроси у него. Сама как? Танька там с ума сходит.

— Почему она тогда не здесь? — удивилась я.

— Я ей не позволил, если честно. Ты проспала всё утро и Тане тут пока было делать нечего. Зато она кондитерскую, точней кабинет, приводит в порядок после следственной группы. Погром там Виктор устроил жуткий, не говоря уже о реках крови.

Картинки жуткой ночи тут же всплыли в голове, заставив содрогнуться. Антон вдруг приблизился и одобрительно приобнял за плечи.

— Виктор обвиняется теперь не только в разбойном нападении, но и в покушении на убийство. СК с него не слезет. Если он ещё раз сунется к вам, то его тут же снимут.

— Спасибо, — поблагодарила мужчину, хоть и слабо верила в его слова.

Мужчина ушёл, пообещав вернуться с Таней. Спустя полчаса в палате появился Миша. Подлетел ко мне и поцеловал в губы. Поспешила отстраниться.

— Как Герман? — это первое что меня пока волновало.

— В норме. Потерял много крови, но мы успели. Показатели улучшаются. Была небольшая температура, но при данном характере ранения — это норма.

— Я бы хотела его увидеть.

— Прости, но тебе пока нельзя. Картина там не из приятных, а зная твоё положение, пустить не имею права.

— Миша, пожалуйста. Я с ума сойду…

— Вика, нет! — посмотрит резко и сурово. — Твоя задача сейчас заботиться о себе и ребенке, а о Германе позабочусь я. — Умолкла, сцепив зубы. — С ним его родные. Я сообщу тебе, когда Гера придёт в себя. А пока отдыхай.

— Спасибо, Миша, — прервала его мама. — Я с ней побуду.

Дементьев кивнул. Я же отвернулась к окну. Миша, видимо, не в курсе, что я не всегда бываю тихой и послушной. К вечеру ко мне пришли Таня и Лариса Игоревна.

— Как он? — свекровь не солжёт, но… преувеличит. Начались слёзы.

— Он такой бледный там… И эта трубка ещё во рту. Врачи говорят, что так надо. Мой бедный мальчик. Столько всего на его голову. Если он умрёт, я точно не выдержу. Сначала Юра, теперь он…

— Лариса Игоревна, — настойчиво оборвала женщину подруга. — Мы с вами, кажется, договаривались. Хотите Вику до сумасшествия довести? С Германом всё хорошо. Его прооперировал замечательный хирург, а сейчас нужно дать его организму восстановиться. Это время!

Свекровь зажала рот, вдохнув через ноздри, и согласно закивала.

Я понимала переживания женщины, всё же это её сын, потому просто протянула к ней руки и обняла.

— Миша сказал, что Гера выжил благодаря тебе, — проронила она.

— Скорей, едва не погиб из-за меня, — хмуро поправила её.

— Полиция найдёт этого подонка, — Таня снова была моим главным оптимистом.

Мама со свекровью вышли выпить кофе, я же решила узнать и мнение подруги на счёт слов Антона. Они явно обсуждали это, и мне Таня врать не станет.

— Я согласна с Антоном. Поверь, сама до сих пор злюсь на Германа за то, что он сделал тебе и, безусловно, на твоей стороне, но после произошедшего вчера — это единственная разумная мысль. Для преступника зажатому со всех сторон вы — главный источник для наживы.

Да, они оба правы, но им не понять каково мне снова вернуться туда. Место, которое долгое время считала своим домом за одну неделю сломало мою жизнь, убило веру в любовь и выпотрошило душу, размазав остатки по полу.

Разговор с Мишей расстроил окончательно.

— Ты можешь переехать в мою квартиру. — Гром среди ясного неба, а точнее то предложение, которое всегда опасалась от него услышать. — Виктор не знает обо мне…

— Знает, — прервала я. — И сказал, что я — шалава. — Губы мужчины вытянулись в тонкую линию. Эта фраза явно оскорбила его. Стало совестно. — Миш, в моей жизни сейчас не та ситуция, в которой могу найти время и силы для новых отношений. Заметь, молчу о том, что до сих пор замужем и беременна. Мне сейчас нужен друг и только.

— Я- друг…

— Друзья так не целуют, — покачала головой. — Прости, я сама виновата. Мне нужно было остановить тебя в самый первый раз, но, как всегда, думала о себе. Решила, что ты поможешь мне забыть мужа… воскресишь.

— Не говори, пожалуйста, больше ничего. Виноват сам, — лицо стало стальным. — Я по-прежнему твой друг и поддержу любое твоё решение, — он развернулся и направился к выходу, но приостановился. — Пока есть надежда, я намерен ждать.