Черный код - Вергилия Коулл

– Нет. Варвара умерла месяцев на шесть позже. А то и больше, точно не припомню. Это вообще дата из их с Максимом благополучного периода семейной жизни.

Ну вот. Попытка найти какую-то связь в том, что это даты смертей или печальных событий, с треском провалилась.

– С ней точно тогда ничего не происходило? – я не желала сдаваться. – Может, болела сильно? Или ограбили ее?

– Нет, – уверенно тряхнула головой Вронская, – все у них хорошо было. Может, Максим хотел какую-то символическую их годовщину запомнить?

Я отобрала у нее листок и уставилась на цифры. Не верилось, что это – просто список каких-то памятных для составителя дат. Нет. Это ключ. Шифр ко всему, что с Максом происходило. Отгадка всех его секретов. Вот только как ее разгадать?

– А «она»? – вслух принялась размышлять я. – Кто эта загадочная особа?

– Может, вы сами, Анита? – сверкнула глазами Вронская.

– Я? – версия поставила меня в тупик. – Но почему бы тогда не написать мое имя? Посмотрите, почти везде стоят имена. Моего нет.

– Что если Максим его не знал?

– Не знал? – я фыркнула. – Говорю же, ему известно то, чем я не делилась даже с мужем! Более того, Макс встретил меня, когда я еще и перцептором не была! Правда… это было одностороннее знакомство. Но раз отыскал потом, выследил, значит, какие-то данные имелись.

На это Вронская не нашла, что возразить, а я иначе взглянула на пункты с пометкой «она». Сама уже, конечно, не помнила точные числа, но вот одна из дат подозрительно походила на тот самый день, когда я свалилась с лошади. Память отказывалась восстанавливать месяц, в котором мне вырезали когда-то аппендицит, но год совпадал. Потом – сентябрь 2016 года и тот момент, когда стартовала программа «Синий Код». Адвокат не ошиблась. Речь шла обо мне.

– А «конец»? – снова обратилась я к Вронской. – Посмотрите, впереди еще несколько лет до этого события. Что должно случиться? Максим чем-то неизлечимо болен?

Адвокат испуганно охнула.

– Насколько я знаю, нет…

– Может, вам все-таки приходит что-то в голову? Любая, самая бредовая версия. Истекает срок по ипотеке. Заканчивается аренда земли. Все, что угодно.

– Анита, мне не дано заглянуть в будущее, – со слабой улыбкой отбивалась от расспросов она, – но в настоящем у Максима нет ни залога, ни аренды, ни ипотеки. То есть, мелкие договоры, конечно, есть. Но не на такой срок.

Я закусила губу. Либо Макс переоценил мои умственные способности, ожидая, что легко разгадаю его код, либо… мне просто не хватало еще одной детали для полноценного вывода.

И я понятия не имела, где ее взять.

Вронская настояла, чтобы я задержалась у нее в гостях на несколько ближайших дней. Возражать не хотелось, как не хотелось и признаваться, что самой тошно возвращаться в пустую квартиру. Да и безопаснее как-то я ощущала себя там, где никому не пришло бы в голову меня искать. Адвокат заверила, что заседание перенесли. Мою машину пригнали на стоянку к дому, об этом тоже не следовало беспокоиться.

Я ощущала себя полностью окруженной заботой, уютом и теплом. Верунчик варила мне вкуснейшие супы и забавно охала, слушая рассказы о том, кто такие перцепторы. Ее непосредственность подкупала. Вронская в такие моменты предпочитала отсиживаться в уголке и слушать нас обеих. Кто бы мог подумать, что наше с адвокатом Макса общение, начавшееся столь холодно и не очень дружелюбно, в итоге станет довольно близким?

Правда, идиллию портили мысли о нем самом. Я не очень понимала, как будут складываться наши отношения, даже если каким-то чудом его оправдаю. Все равно ведь и Татарин никуда не денется, и Дарья сама собой не станет белой и пушистой. Сможет ли Макс, наконец, объяснить, почему давно следил за мной и молчал столько времени?

Он позвонил мне в один из таких дней. Вронская как раз уехала в изолятор и, видимо, выхлопотала этот разговор. Стоило услышать его голос, как ладони резко вспотели, а телефонная трубка едва не выскользнула из руки.

– Марина мне все рассказала, – мрачным голосом сообщил Макс вместо приветствия.

Я только открыла рот, но так и не смогла произнести ни звука.

– Ты боишься? – спросил он.

Из моей груди вырвался нервный смех. Макс спрашивает, боюсь ли я? После того как на моих глазах убили его людей? После того как открыла своего мужа с новой стороны?

– Не бойся, – голос Макса стал мягче, словно баюкал меня, – с тобой все будет хорошо. Больше ничего плохого не случится. Ты мне веришь?

Как обычно, стоило ему заговорить, и мне, конечно же, опять хотелось просто закрыть глаза и ни о чем больше не беспокоиться.

– Д-да… – протянула я и услышала, как он усмехнулся.

– Тогда до встречи, Синий Код.

– Постой! – успела воскликнуть я в последний момент. – Я… была не права.

– В чем?

– В том, что ты и Даша… – ком встал в горле, и никак не удавалось найти подходящих слов.

Макс помолчал. Я гадала, что означает эта тишина. Почему-то казалось, что он хочет что-то сказать, но останавливает себя.

– Извинений не нужно, – наконец, бросил Макс и отключился.

Наступил день, когда прятаться в гостеприимном убежище стало уже невозможно. Ко мне как с ножом к горлу пристали, – требовалось дописать отчет и сбросить визуальную картинку в программу компьютера. Вронская настояла, что поедет со мной, на ее автомобиле и под охраной. Пользуясь случаем, мы заскочили в полицейский участок, и я все-таки написала заявление о нападении. Пока отвечала на вопросы следователя и заполняла бумаги, мыслями витала далеко. Ведь так и не приняла решение, что отмечать в своем отчете. Оправданий для Макса не имелось никаких. Все-таки подделать образ? Страшно, рискованно, но…

Я закрыла глаза и решила последовать совету Вронской. Сделать так, как требует мой долг, и положиться на судьбу. Даже если это не принесет ничего хорошего.

На пути в изолятор мы попали в пробку на кольце. Большой автобус пытался вклиниться из крайнего правого ряда в крайний левый, в итоге перегородил дорогу в двух направлениях движения. Разъяренные водители сигналили, кто-то вышел из машины, ругался, размахивал руками, но уступать, чтобы разрешить ситуацию, никто не собирался.

Вронская, которая сидела рядом со мной на заднем сиденье, со скучающим видом открыла папку с документами и принялась перелистывать бумаги. Молчаливые охранники на передних местах с интересом наблюдали за развитием событий. От нечего делать я уставилась в окно. Большой плазменный телевизор, установленный на высоком столбе так, чтобы транслировать рекламу сразу всем проезжающим, менял на экране одну яркую заставку на другую. Я узнала об открытии нового магазина мебели, о скидках на путевки по случаю приближающихся праздников и заскучала еще больше. Люди в соседних автомобилях тоже либо выглядывали в окно, либо общались между собой.