С видом на жизнь. Дилогия (СИ) - Мари Польская

Я кивнула и мы пошли к общему костру. Над степью висело уставшее солнце, готовое уже вот — вот сорваться вниз. У костра сидел Данияр и слушал тягучую бесконечную песню. Она была словно продолжением бескрайних степей, отражением их вечной жизни без суеты и страстей.

— Это Тамина поет, — промолвил Данияр, увидев нас и приглашая на шкуры, разложенные прямо на земле. — Садитесь к костру.

— А о чем?

— Знаешь, она поет каждый день и всегда о разном. Сегодня она грустит. Эта песня о разлуке, конечности нашего существования и необходимости делать выбор. Обычно она предчувствует будущее, и слова подбирает, чтобы подбодрить или направить. И мне кажется, она поет для тебя, Вета.

— А ты можешь перевести?

Данияр кивнул и начал пересказывать строчку за строчкой, запаздывая за исполнением.

«Гори, гори ясно,Гори, гори просто,Гори, гори честно,Гори — не сгорай!Как серная спичка,Как угли в кострище,Как звезды на небе,Гори не сгорай!И тебе не даст сгореть огонь!Плыви, плыви просто,Плыви, плыви честно,Плыви, плыви ясноПо волнам морским.Как старая лодка,Как бумажный кораблик,Как волны морские,Да по волнам морским.И тебе не даст утонуть вода.Иди, иди просто,Иди, иди честно,Иди, иди прямо,По этой земле.Земля будет пухом,Земля будет солью,Земля будет жизньюНа этой земле!И тебе не даст провалиться земля.Лети, лети просто,Лети, лети честно,Лети, лети ясно,Лети к небесам!Как шарик воздушный,Как светлые птицы,Лети в поднебесье,Лети к небесам!И тебе не даст упасть воздух»!

— Гиль, — позвала я оборотня, после того, как наелась до отвала тушеным мясом с приправами и травами. Он подошел ко мне и сел так, чтобы я могла опереться своей спиной на его. — Я должна тебе признаться…

Он молчал, но было понятно, что он внимательно меня слушает.

— Этот мир — моя иллюзия.

— Это я уже понял, — его голос дрогнул.

— И он исчезнет вместе со мной…

— Ты так за меня переживаешь? — он озорно по — детски рассмеялся. Вообще степь пошла ему на пользу. Здесь он перестал быть серьезным магом или мужчиной, принимающим решения. Он стал мальчишкой веселым и грустным одновременно. Как будто узнав о скорой казни, пытался успеть получить от жизни удовольствие.

— Конечно… мне неприятно думать, что я виновата в твоей смерти, — призналась я. — Это ведь я в Академии вас зачаровала, ну там… на турнире…

— А я знаю, — просто ответил он мне. — Тогда, когда мы ходили к этому… как его… Радику, пока ты с ним говорила, я перекинулся парой слов со студентами.

— И они тебе рассказали?

— Ага… О чарующей голосом ходят легенды!

— И?

— Что?

— Ты не сердишься?

— За что?

— Ну, если бы не я, ты сидел бы во дворце и был бы жив и здоров…

— Амин нашел бы другую возможность со мной разделаться. Так что ты тут ни при чем. И вообще, я очень рад, что познакомился с тобой. Если бы ты не думала постоянно, как вернуться в свою реальность, я бы приударил за тобой. А что? Это же прикольно! Папа удавился бы от злости!

— Не хочешь его увидеть…

— Нет, не хочу. Мне очень здесь нравится, и не хочу тебя оставлять ни на минуту. Вдруг помощь моя понадобится.

— Спасибо тебе, Гиль! Что бы ни случилось, я буду помнить о тебе.

— Ты себя ведешь так, будто прощаешься…

— У меня нехорошее предчувствие. Кроме того, я не откажусь от любой возможности оказаться там. Сам понимаешь, идет война…

— Я все понимаю.

Мы помолчали пару минут.

— Вета, — вдруг обратился ко мне Гиль. — Я хотел тебя предупредить…

Я обернулась и вопросительно на него уставилась.

— Понимаешь… Тут в стойбище жил некий историк Мавей Труссо, как он себя называл. Ты вряд ли обратила на него внимания. За годы существования рядом с орками он и сам стал на них похож. Так вот он назвал тебя Еленой Прилепской. И еще он говорил, что тебя разыскивал король Алекс Ленц и обещал большую награду. А два дня назад этот историк исчез. Я сначала не придал этому значения. А сейчас мне стало казаться, что он отправился за обещанной наградой, — Гиль с какой‑то затаенной болью посмотрел на меня. — У тебя проблемы с королем Лигензии?

— Были… Но там, в реальности, они решены. А здесь… — я вновь начала считать: если это настоящее прошлое, то Алекс заполучит меня только через пару месяцев, так что он может ринуться меня искать. — Здесь он опасен.

— Значит, будем осторожны. На всякий случай я подготовлюсь к внезапному бегству.

— Да, наверное, это нужно сделать. Спасибо за предупреждение, — Гиль отмахнулся, мол, не за что. — Ладно, пойду дальше шпионить и координировать действия своих друзей.

Я поднялась и направилась в свой шатер. На душе после этого разговора стало как‑то легче, но тревога отступать не хотела. И еще этот настырный Алекс… Я улыбнулась, вспомнив о нем. А ведь он сейчас может представлять для меня серьезную угрозу. Надо, действительно, быть готовой ко всему.

Я устроилась перед зеркалом, в которое смотрюсь без устали уже третьи сутки, и позвала Астелиата. Сквозь радужную рябь проступила родная комната в Тиан — Ирре. Мое тело по — прежнему лежало на кровати, возле него стоял на коленях незнакомый мне человек, державший в каком‑то немом отчаянии мою руку. Позади него — Астелиат. Оба мужчины вздрогнули от звуков моего голоса и одновременно посмотрели на меня.

— Астелиат! — обрадовалась я. Человек резко встал с колен, и хотел было шагнуть мне навстречу, но даймон остановил его одним взглядом: властным и насмешливым. Человек запнулся и замер. Астелиат повернулся ко мне и подошел к зеркалу:

— Здравствуй, дорогая!

Я вздрогнула. Слова прозвучали угрожающе. Я растерянно перевела взгляд с Астелиата на второго мужчину, отметив его растерянный вид, поникшую голову и глаза, упорно рассматривающие носки собственных ботинок. Астелиат недовольно на него покосился.

— Вета! — наконец он обратился ко мне. — Мы нашли способ вернуть тебя в твое тело.

Эта новость так меня обрадовала, что мне стало не до странностей. Я подскочила со своего стула и начала прыгать на месте, радостно визжа:

— Ура! Наконец‑то! Я снова буду с вами!

Астелиат снисходительно улыбался.

— Только, дорогая, мне нужно время, чтобы все подготовить. И придется твое тело перенести в лабораторию. Ты ведь не против?

— Нет, конечно! Я только за!

— Я все подготовлю к завтрашнему утру. Так что у тебя есть несколько часов, чтобы проститься со всеми!

— Астелиат! — мне вдруг пришла в голову мысль. — А нельзя еще и Гиля перетащить отсюда? Правда, там, у вас, он умер!

Даймон задумался. Его лицо будто окаменело. По этой маске, от которой повеяло холодом, было вообще не понятно, о чем он думает.

— Вообще‑то, это возможно… — он прямо посмотрел на меня. — Этот человек так тебе дорог?

— Он мой друг, и он — не человек, он — оборотень.

— Я могу дать ему новое тело, но при одном условии…

— Каком? — радостно спросила я. Для Астелиата — все что угодно!

— Как только ты придешь в себя, сразу же выйдешь за меня замуж.

— Конечно, любимый!

Глаза Астелиата яростно сверкнули, а улыбка показалась мне хищным оскалом.

— Поклянись!

— Нет, Вета! Не делай этого! — вдруг закричал человек и кинулся к зеркалу. Астелиат поднял руку и мужчина упал на пол как подкошенный.

— Идиот! — прошипел Астелиат. — Ты нарушил клятву! Знаешь, чем это тебе грозит?

— Что происходит? — я как оглушенная сидела перед зеркалом, не понимая ничего из того, что увидела. — Астелиат!

Даймон выпрямился и вызывающе посмотрел на меня.

— Так как? Дашь клятву?

— Пока ты мне не объяснишь, что происходит, — четко и спокойно произнесла я, — ничего я обещать не буду.

Астелиат зло рассмеялся.

— Ты хочешь знать правду? Изволь! — он гордо вздернул голову. — Я — Великий Князь Томирион! Ты поздно сообразила, я к тому времени уже заменил Астелиата!

— Но как же так? — я растерялась. — А Астелиат?

Наконец я сообразила, кто тот человек.

— Астелиат… — позвала я его прерывающимся от набежавших слез голосом. Мой жених едва сумел подняться с пола. Он попытался улыбнуться. Из уголка рта сбегала струйка крови.

— Ему осталось совсем недолго, — проговорил Томирион, — он нарушил данную мне клятву. А мое проклятие настигает практически мгновенно.

— Пожалуйста, — еле слышно прошептала я, — освободи его от клятвы! Он же твой брат, в конце концов!