Битва королей - Джордж Мартин

Некоторые из его гостей были не столь умеренны — на взгляд Кейтилин, они пили слишком много и хвастались слишком громко. Сыновья лорда Виллюма Жозуа и Элиас горячо спорили о том, кто первый переберется через стену Королевской Гавани. Лорд Варнер качал на коленях служанку, зарывшись лицом в ее шею и запустив руку за корсаж. Гюйард Зеленый, воображавший себя певцом, пропел, бренча на арфе, стишки, отчасти даже зарифмованные, о львах, которых свяжут вместе за хвосты. Сир Марк Маллендор принес обезьянку, черную с белым, и кормил ее из своей тарелки, сир Тантон из Фоссовеев красного яблока взобрался на стол и поклялся убить Сандора Клигана на поединке. К этой клятве, возможно, отнеслись бы более серьезно, не стань сир Тантон одной ногой в соусницу.

Веселье достигло пика, когда прискакал толстый дурак на золоченой палочке с тряпичной львиной головой и стал гонять вокруг столов карлика, лупя его по голове надутым пузырем. Король Ренли в конце концов спросил его, зачем он бьет своего брата.

— Как же, ваше величество, я ведь хареубийца, — отвечал тот.

— Цареубийца надо говорить, глупый ты дурак, — сказал Ренли, и зал грохнул со смеху.

Лорд Рован рядом с Кейтилин не разделял общего веселья.

— Как же они все молоды, — сказал он.

Он говорил правду. Вряд ли Рыцарь Цветов дожил до своих вторых именин, когда Роберт убил на Трезубце принца Рейегара, и многие здесь были лишь на пару лет старше его. Они были младенцами во время взятия Королевской Гавани, и мальчиками, когда Бейлон Грейджой поднял восстание на Железных островах. Они и теперь еще не нюхали крови, думала Кейтилин, глядя, как сир Брюс подбивает сира Робара жонглировать кинжалами. Все это для них пока еще игра, большой турнир, на котором они жаждут отличиться и взять богатую добычу. Они совсем еще мальчики, охмелевшие от песен и сказаний, — и, как все мальчики, почитают себя бессмертными.

— Война скоро состарит их, как состарила нас, — сказала Кейтилин. Она тоже была девочкой, когда Роберт, Нед и Джон Аррен подняли свои знамена против Эйриса Таргариена, и стала женщиной, когда та война кончилась. — Мне жаль их.

— Почему? Посмотрите на них. Молодые, сильные, полные жизни и смеха. Похоть их тоже разбирает, да так, что они не знают, как и быть с ней. Немало бастардов будет зачато этой ночью, ручаюсь вам. За что же их жалеть?

— За то, что долго это не протянется, — с грустью ответила Кейтилин. — За то, что они рыцари лета, а зима между тем близко.

— Ошибаетесь, леди Кейтилин. — Бриенна устремила на нее свой взор, синий, как ее доспехи. — Для таких, как мы, никогда не настанет зима. Если мы падем в битве, о нас будут петь, а в песнях всегда стоит лето. В песнях все рыцари благородны, все девы прекрасны и солнце никогда не заходит.

«Зима настает для всех, — подумала Кейтилин. — Для меня она настала, когда умер Нед. К тебе она тоже придет, дитя, — и скорее, чем тебе бы хотелось». Но у нее недостало сердца сказать это вслух.

Ее выручил король, сказав:

— Леди Кейтилин, мне хочется подышать воздухом. Не хотите ли пройтись со мной?

Кейтилин тут же поднялась с места:

— Почту за честь.

Бриенна вскочила тоже:

— Ваше величество, прошу дать мне один миг, чтобы надеть кольчугу. Вам нельзя оставаться без охраны.

— Если я не могу быть спокоен за себя даже здесь, в замке лорда Касвелла, посреди моего войска, — улыбнулся Ренли, — то один меч меня не спасет, даже ваш, Бриенна. Ешьте и пейте. Если вы мне понадобитесь, я пошлю за вами.

Видно было, что его слова поразили девушку сильнее любого из ударов, которые она получила нынче днем.

— Как прикажете, ваше величество, — сказала она и села, опустив глаза. Ренли, взяв Кейтилин под руку, вывел ее из зала мимо вольготно стоящего часового, который вытянулся так поспешно, что чуть не выронил копье. Ренли весело хлопнул его по плечу.

— Сюда, миледи. — Король ввел Кейтилин в дверь, ведущую на башню. Они стали подниматься верх, и он спросил: — Сир Барристан Селми, случаем, не у вашего сына в Риверране?

— Нет, — с недоумением ответила она. — Разве он больше не служит Джоффри? Ведь он был лордом-командующим Королевской Гвардии.

— Да, был — но Ланнистеры заявили, что он слишком стар, и отдали его плащ Псу. Мне сказали, что он, покидая Королевскую Гавань, поклялся поступить на службу к настоящему королю. Тот плащ, что сегодня попросила себе Бриенна, я придерживал для Селми в надежде, что он предложит свой меч мне. Он так и не появился в Хайгардене — и я подумал, уж не отправился ли он в Риверран.

— Нет, мы его не видели.

— Он стар, это верно, но еще хоть куда. Надеюсь, с ним не случилось ничего худого. Ланнистеры — просто дураки. — Они поднялись еще на несколько ступенек. — В ночь смерти Роберта я предложил вашему мужу сто мечей, чтобы захватить Джоффри. Если бы он послушался меня, сейчас он был бы регентом, а мне не пришлось бы заявлять права на трон.

— Но Нед отказал вам. — Она не нуждалась в подтверждении.

— Он дал клятву защищать детей Роберта. У меня недоставало сил, чтобы действовать в одиночку, и когда лорд Эддард меня отверг, у меня не осталось иного выхода, кроме бегства. Если бы я остался, королева уж позаботилась бы о том, чтобы я не надолго пережил своего брата.

«Если бы ты остался и поддержал Неда, он был бы жив», — с горечью подумала Кейтилин.

— Ваш муж нравился мне, миледи. Он был верным другом Роберту, я знаю… но никого не слушал и ни перед чем не сгибался. Я хочу кое-что вам показать. — Лестница кончилась, Ренли открыл деревянную дверцу, и они вышли наружу.

Башня лорда Касвелла была совсем невелика, но в этом равнинном краю вид открывался на много лиг во все стороны — и повсюду Кейтилин видела огни. Они покрывали землю, как упавшие звезды, и, как звездам, им не было числа.

— Если хотите, можете сосчитать их, миледи, — сказал Ренли, — но вам пришлось бы считать до утренней зари. А сколько костров горит в эту ночь вокруг Риверрана, хотел бы я знать?

Из зала, где шел пир, доносилась тихая музыка. У Кейтилин недоставало смелости сосчитать эти звезды.

— Мне сказали, что ваш сын прошел через Перешеек с двадцатью тысячами мечей, — продолжал Ренли. — Теперь, когда к нему примкнули лорды Трезубца, у него, возможно, тысяч сорок.

«Нет, — подумала она, — далеко не так много — одних мы потеряли в бою, другие ушли убирать урожай».

— У меня здесь вдвое больше — и это лишь часть моей армии. Десять тысяч осталось у Мейса Тирелла в Хайгардене, в Штормовом Пределе тоже сильный гарнизон, и скоро ко мне присоединятся дорнийцы со всей своей мощью. Не забывайте и о Станнисе, который держит Драконий Камень и командует лордами Узкого моря.