«Вымпел» — диверсанты России - Михаил Болтунов

Положение усугублялось тем, что акция вооруженных сил пяти государств расценивалась большей частью стран мира как агрессия. Ее осудили фактически все крупнейшие компартии, в том числе итальянская и французская.

Событиями в Чехословакии были встревожены Югославия и Румыния. Правда, США и многие западные страны Пражскую весну считали домашней разборкой на собственной коммунистической кухне и избегали открытого вмешательства в дела региона.

Как во всякой «заварушке», 13-й разведывательно-диверсионный отдел Первого главного управления КГБ принимал самое активное участие в пражских событиях.

Еще 2 мая 1968 года замначотдела Александра Лазаренко вызвал к себе начальник ПГУ генерал-полковник Сахаровский.

Приказ звучал коротко: «Бери своих ребят, все, что нужно для работы, и сегодня же в Прагу».

Еще не было московских переговоров, в ходе которых Дубчек пытался убедить Брежнева, Подгорного и Косыгина воспринять события в Чехословакии как поиск путей совершенствования системы, устранение пережитков сталинизма. Еще министр иностранных дел И. Гаек не услышал от А. Громыко упрека в том, что в Чехословакии контрреволюция поднимает голову. Еще не состоялась в столице СССР встреча пяти руководителей восточно-европейских компартий, обсуждавших положение в Чехословакии. Все это еще будет, но 13-й отдел КГБ уже был в Праге.

Не обошлось и без курьезов. Один из двенадцати сотрудников отдела, который возглавлял Лазаренко, был прилично пьян. Все-таки 2 мая — праздник. Пришлось «загрузить» его в машину, потом в самолет. Пока летели, протрезвел.

Протрезвели и остальные, хотя и не пили. Обстановка развивалась стремительно и ухудшалась с каждым часом.

Военные развернули штабные учения «Шумава», политики пытались найти выход из создавшегося положения. Все чаще звучали речи о военной помощи Чехословакии.

Еще был свеж в памяти 1956 год, Венгрия. Когда по советским солдатам и офицерам стреляли с крыш, с чердаков зданий, из подвалов. Потери исчислялись сотнями военнослужащих.

Ничего подобного нельзя было допустить в Чехословакии, дабы не пролить крови ни с той, ни с другой стороны.

Если же говорить о вторжении, то невдалеке от пражского аэродрома развернута танковая дивизия Чехословацкой народной армии. В соединении 450 танков. Мощная сила! Как поведут себя танкисты в случае конфликта, на чьей стороне они будут? На этот вопрос не брался ответить никто. Стало быть, выход единственный — ни один танк не должен двинуться с места.

Пригласили в посольство министра обороны Чехословакии Мартина Дзура. В любом случае дивизия должна оставаться в местах постоянной дислокации. Дзур дал слово, что ни один танк не двинется с места.

Так, собственно, и случилось. Не отдай этот приказ Дзур, Пражская весна могла бы закончиться жертвами и кровью. К счастью, этого не произошло.

Как известно, в первоначальном варианте никто не собирался интернировать в Советский Союз Дубчека и его окружение. Москва видела Дубчека в отпуске, в это время из Президиума ЦК КПЧ выводились несколько наиболее «несговорчивых» деятелей, в результате чаша весов склонялась в сторону промосковской группировки. Потом сам Дубчек, опираясь на помощь союзных войск, наводит в стране порядок.

Увы, жизнь разыграла иной сценарий. Был получен приказ доставить Дубчека и его соратников в Москву. Выполнять приказ пришлось полковнику Лазаренко и его подчиненным.

Весь рассказ об этом укладывается у Александра Ивановича в несколько предложений. «Вместе с десантниками я вошел к нему в кабинет. Увидев нас, Дубчек заплакал. Ну что, вывели, посадили в бэтээр и отправили в Польшу, оттуда в Москву. Вот и все...»

Сегодня в России однозначно негативно оценивают ввод союзных войск в Чехословакию. И верно, как его еще можно оценить? Сделано много ошибок, был нанесен удар по престижу нашей страны. Отвергая любые силовые методы разрешения международных конфликтов, тем не менее я думаю, что нынешним политикам следует взять из «брежневского коммунистического арсенала» хотя бы одно качество — стремление отстаивать интересы собственной страны.

Пусть брежневское Политбюро делало это «тоталитарно неуклюже», однако оно делало хоть что-то.

В июле 1968 года во время переговоров в Чиерне-над-Тиссой лидеров КПСС и КПЧ Косыгин сказал: «Осознайте, что ваша западная граница представляет собой нашу границу».

Да, сказано стереотипно, в духе застойного времени. Однако хочу обратиться к тем, кто имеет разум: «Осознайте, где сегодня наша западная граница?» Смею напомнить забывчивым: у стен Смоленска, господа.

Знаю, найдется долгоиграющий аргумент, мол, на нас никто не нападает. Полноте, только слепец не может не видеть, как нас «учат» ходить в нужную сторону, глядеть привычным для Запада взглядом, торговать не чем хотим мы, а чем желают они. Думаю, скоро нас будут учить дышать «по-ихнему». А если дернемся, перекроют кислород.

Первый шаг к этому уже сделан: НАТО стоит у Бреста. А мы? Да что мы можем? Ну разве что по совету популярного телешоумена посыплем границу с НАТО дустом. И похихикаем над глупой шуткой.

Что ж, время покажет, кто был прав, нынешние шутники или премьер застойных времен.

Но вернемся к Пражской весне. Она прошла глубокой бороздой по судьбам людей. И не только чехов, словаков, но и советских граждан.

Когда сотрудники 13-го отдела вылетели на усмирение «пражской контрреволюции», на Красную площадь вышли Богораз, Делоне, Литвинов, Файнберг, Бабицкий, Баева...

Этот факт достаточно известен, имена правозащитников в последние десятилетия на слуху. Но мало кто знает, что в числе выступивших против ввода войск в Чехословакию была и Марина Мазаник, Герой Советского Союза, агент диверсионной службы, участник ликвидации фашистского гауляйтера Кубе. Об этом никто никогда не писал.

Так Пражская весна развела агентов разведывательно-диверсионной службы по обе стороны баррикад.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

«БУМАЖНЫЙ» СПЕЦРЕЗЕРВ

В 1946 году Абакумов распустил бригаду особого назначения, которая способна была выполнять специальные задачи за рубежом.

Дивизии НКВД, ведущие борьбу с украинскими и прибалтийскими бандитскими формированиями, к концу 50-х годов тоже оказались расформированными.

Таким образом, в составе НКВД, а позже и КГБ не оставалось подразделений, имеющих опыт разведывательно-диверсионной работы. В особенности за рубежом.

Да, действовал 13-й отдел при Первом главном управлении, на него замыкалась и бригада особого назначения на случай войны. Как таковой, бригады в мирное время не существовало, хотя «штаты» на бумаге имелись. Иногда этот «спецрезерв» собирали в той или иной точке Союза, проводили учения, но потом «резервисты» разъезжались к местам постоянной службы, и бригада была вновь лишь на бумаге.