Логофет Базилевса - Александр Юрьевич Санфиров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С воями, которые после Мурома в Киев ушли, передал он письмо отцу нашему, дескать не советует он мир с ромеями нарушать из-за земель дунайских, и намекнул, что есть у него задумка с базилевсом на турок идти.
Юрий наморщил лоб:
- Турки, то это кто такие?
Мстислав замялся,- Ну это навроде печенегов наших, только они на южном берегу Чермного моря обитают и ромеев беспокоят. Наши полки то уже видывали их. Говорят, бьются крепко. Так вот он и пишет, что если все получится, то хочет он, что Киев полки свои тоже выставил. И главное манит то он чем? Пишет, что доспехов и броней у турок много, есть, что взять, не то, что голожопых печенегов по степям вылавливать. А в Диком поле в этом году делать нечего, те половцы, что под Глеба не пошли за Итиль удрали и оттуда носу не кажут.
Братья пошли дальше, Мстислав крутил головой разглядывая Суздаль, где последний раз был очень давно, а Юрий также шел погруженный в свои мысли, периодически поглядывая на спутника неприязненным взглядом.
-Конечно,- думал он, - Мстислав рад, что грех свой давний на нем теперь не висит, что тогда мальца в лесу потерял. Нашел себе родича! Вишь, говорит, выступил на нашей стороне! Ну, и что из этого. Ох, и хитер видно этот Глеб, всехобошел. Ладно, пусть пока так будет. Не судьба сейчас с отцом спорить. Погодите, еще придет мое время.
Он повернулся к брату:
- Феодор, что ты там рассматриваешь?
- Да вот смотрю, хорошо ты град свой укрепляешь, и ров сделан неплохо. Я лет десять назад здесь был, так ничего еще не было.
Будущий Долгорукий довольно улыбнулся:
-А то, что думаешь, только вы с отцом мастеров имеете хороших. Хватит глазеть, пойдем, в кои веки встретились, посидим за столом праздничным.
Уже месяц я дома, позади была радостная встреча с Варварой, которая, наплевав на все условности, вместо положенных приветствий просто крепко обняла меня и заплакала на груди.Когда после первых объятий, я посмотрел на ее пополневшую фигуру, все было понятно – нас ожидает пополнениесемейства. Но я даже обрадоваться по-настоящему не успел потому, что практически сразу меня завалили делами и вопросам, которые накопились за время моих зимних приключений.
Первым делом ко мне явились оба префекта, и их доклады я выслушивал, а потом обсуждал почти целый день. Все проблемы упирались в одну, резкое увеличение населения грозило голодом. Конечно крестьяне уже позанимавшие опустевшие селения касогов, начинали распахивать земли, но нужно было зерно и не только на сев, но и на еду. А взять его было собственно неоткуда, разве только у ромеев. Хорошо, что мне не надо было кормить орды половцев, кочевавших в Крыму, но дружина хотела, есть и пить, как и все прочие обитатели княжества. Да уж, если бы не удачный захват Биляра, я бы был полный банкрот. Но все равно, останавливаться было нельзя. Собранное войско должно воевать, а проблему, что с ним делать дальше решать по мере возникновения.
Первый корабль, ушедший в Константинополь увез мое письмо Иоанну. Я сам, вложил его в письмо, которое Гаяс отправлял логофету дрома, как я и думал, он аккуратно информировал своего начальника о происходящем.
Но вообще то с этим вопросом надо было заканчивать, и я в один прекрасный день собрал всех своих немногих чиновников - ромеев у себя в доме и рассказал им немного о своих планах. Но главное было то, что отныне они подчиняются мне не как эпарху, ставленнику Василевса, а как князю, полноправному правителю Тамани и Тавриды. Особого удивления в глазах прожженных бумагомарак я не увидел. Они уже давно видели, к чему вела моя деятельность. Но молчание Василевса сбивало их с толку. И они даже сейчас подозревали, что здесь не все итак просто.
Сам же Гаяс в личной беседе со мной заверял меня в своем полном и беспрекословном подчинении и преданности. Но было понятно, что вся эта ромейская шобла предаст меня при первой реальной угрозе своему благополучию. Нужно было постепенно менять всех на своих, преданных мне людей. А где их было брать.
Настроение немного улучшилось после того, как пообщался с Ратибором. Тот за зиму смог незаметно взять почти всю власть в свои руки. Иромейская администрация собственно говоря была номинальной. По всем жизненно важным вопросам обращались к нему. Он успевал воевать, с неожиданно забывшими свои распри касогами,ухитрился их загнать в горы, где они начали умирать от голода и вынужденно сдавались на милость победителя. И следить за постройкой крепости, чьи стены уже начинали виднеться на противоположном берегу.
В конце своего доклада он с вздохом сообщил:
-Ты знаешь, Глеб Владимирович, все же годы берут свое, когда я тридцать лет назад здесь был, то такими делами с удовольствием занимался, а нынче, что-то
