Инквизиция: Омнибус - Дэн Абнетт

Первыми появились мотоциклисты, моторы их машин ревели как цепные пилы. За ними следовали два легких грузовика — патрульные машины серо-белого цвета со следами грязи и ржавчины. В их кузовах помещались два отделения Броненосцев и своры боевых псов.

Большинство партизан было застигнуто на улице. Открыв неприцельный огонь, они пытались найти укрытие. Патрульные грузовики остановились почти рядом с партизанами, и противник начал высаживаться. Первыми рванулись из кузовов боевые псы, громадные рычащие мастиффы. За ними с лязгом и грохотом спрыгивали Броненосцы.

Росс выстрелил из плазменного пистолета. Мини-сверхновая плазменного заряда испепелила Броненосца, выпрыгивавшего из кузова, расплавив его доспехи и фактически приварив к раме грузовика. Из углубления в стене напротив Росса Селемина и Прадал обстреливали противника.

Чей-то выстрел разбил прожектор на первом грузовике, и все вокруг погрузилось во мрак. В наступившей тьме Росс видел лишь сверкающие лазерные разряды и вспышки выстрелов автоганов. Сквозь шум боя он слышал рычание псов, рвавших что-то мягкое и мокрое.

— Если не отвлечь их, мы покойники, — сказал Сильверстайн. Он занял позицию рядом с Россом, темнота ему ничуть не мешала.

Прежде чем Росс смог возразить, Сильверстайн сжал его руку.

— Я вернусь к вам еще до рассвета. Держите вокс-канал открытым.

И охотник выскользнул через окно на улицу.

На секунду он задержался, двумя точными выстрелами сняв двух мотоциклистов. Пули с мягкой оболочкой просто сорвали их с мотоциклов. Едва сбавив шаг, Сильверстайн пересек улицу, направившись туда, где под треугольной аркой группа партизан была прижата огнем противника. Еще несколько точных выстрелов по вражескому патрулю дали бойцам сопротивления передышку, в которой они так нуждались. Сильверстайн и несколько кантиканцев, выскочив из укрытия, бросились прямо на врага. Оставшиеся партизаны отступили туда, где прятался Росс, и знаками показали, что можно следовать дальше.

Противник был отвлечен, а именно это и нужно было Россу. Не теряя времени, инквизитор выпрыгнул на улицу. Что произошло дальше, он почти не помнил. Он едва видел спину бегущего впереди человека. Во всеобщем смятении Селемина схватила его за руку, и Росс крепко держался за нее, стараясь не отстать на бегу. Они продирались через ряды фанерных прилавков, взбегали вверх по ступенькам, едва не падая в темноте. Однажды что-то с треском сломалось под ногой Росса, и инквизитор едва не вывихнул лодыжку. Он надеялся, что кантиканцы, бегущие впереди, знают, куда они направляются.

После очередного головокружительного подъема по хрупким деревянным ступенькам, они выбрались через люк на крышу. Партизаны сразу же начали уходить по крышам, но Росс успел бросить взгляд на улицу внизу. Там, внизу, прямо под ним, были машины карательного отряда. Еще дальше он увидел вспышки выстрелов — это мог быть только Сильверстайн и последовавшие за ним добровольцы. А еще дальше был виден яркий свет прожекторов — новые машины противника подходили к месту боя. С болью в душе Росс отвернулся, понимая, что ничем не может помочь Сильверстайну, и начал подниматься по крышам.

Преодолев ряд террас, они, наконец, спустились по водосточной трубе в узкий переулок. Дорожка для пешеходов была не больше девяноста сантиметров в ширину, и оканчивалась рядом неровных ступенек. Путь освещала натриевая лампа на проволоке. Это место воняло желчью и мочой.

— Сюда, быстрее, — сказал Танзиль.

Остатки их отряда, выстроившись в неровную колонну, последовали за юношей. Вскоре поблизости — слишком близко — послышался злобный рев моторов.

Зал собраний на борту «Карфагена» был огромен, его сводчатый потолок украшали гобелены и знамена. Тяжелые скамьи, обитые кожей, были расположены ровным восьмиугольником, окружая возвышение в центре. Стены зала являли собой истинный триумф имперского великолепия — мозаика из глазированных плиток изображала исторические сцены времен, предшествовавших Воссоединению, ярко сверкавшие в бледно-голубом свете. Из трехсот тысяч плиток не было двух одинаковых — труд, который занял у гениального художника Жоржа Севилля почти половину столетия.

Здесь лорд-маршал Кхмер выступил перед собранием самых важных и влиятельных людей этой звездной системы. Присутствовали девятнадцать генералов, во всем блеске и великолепии парадной формы, двенадцать командиров дивизий, два десятка высших чинов Имперского Флота, лучшие полковые командиры и представитель Оффицио Ассасинорум. Собравшиеся здесь люди обладали достаточной властью для того, чтобы уничтожать миры.

Штабные кадеты суетились между скамьями, разнося напитки и закуски. Несмотря на роскошь и великолепие зала, деликатесов здесь не было — только солдатские пайки. Офицеры ели то же, что и солдаты, и меньшего от них не ожидалось. Серебряные лотки были наполнены сухарями, а на подносах из лучшего серебра были сырые луковицы и консервированная рыба. Даже в хрустальных графинах было лишь крепкое пиво, которое выдавалось солдатам по пол-пинты в день. Воистину суровые времена.

Лорд-маршал Кхмер подождал, пока разнесут подносы и офицеры усядутся. Он начал свою речь спокойно и размеренно, благодаря великолепной акустике его голос был слышен всем в зале.

— Братья по оружию, я созвал военный совет, чтобы рассмотреть стратегические вопросы, касающиеся кампании по обороне Миров Медины. Слишком долго командование проявляло нерешительность, и было подвержено внешнему влиянию.

Послышались вежливые аплодисменты. Некоторые офицеры одобрительно затопали сапогами по палубе. Лорд-маршал поднял руку, призывая к тишине, и продолжил:

— Наши солдаты сражались храбро и безупречно. Но мы не можем отрицать, что наша стратегия истощения противника ведет к проигрышу войны. Главная наша задача — остановить наступление войск Хаоса. И единственной возможностью добиться этого в настоящем положении является тактическое отступление. Я считаю, что мы должны направить все силы на удержание Звезд Бастиона. Для этого нам следует отступить на соединение с прибывающими имперскими подкреплениями во внутреннем суб-секторе.

Это заявление собравшиеся встретили потрясенным молчанием. Кхмер ожидал этого. Среди тех, кто сидел здесь, многие были верны ему, но некоторые придерживались иной точки зрения, и были склонны согласиться с требованием Инквизиции защищать Медину.

Для того чтобы усмирить этих инакомыслящих, лорд-маршал уже разработал план. Он специально пригласил сюда некоторых офицеров, которые, как ему точно было известно, не были верны ему. Это будет возможность преподать им урок.

И точно, высокий худой бритоголовый офицер с лицом, покрытым шрамами от лба до подбородка, встал со своей скамьи. Судя по знакам различия на поясе, это был бригадный генерал, командир 29-й Кантиканской бригады легкой кавалерии. Кавалерист прочистил горло, прежде чем говорить.

— Сэр, если позволите мне сказать, приказ инквизиции запрещает нам отступать. Конклав требует, чтобы мы удерживали Миры Медины всеми доступными средствами, пока инквизиторы не узнают, какие цели преследует Великий Враг в Медине. Разве не является нашей главной задачей не позволить врагу добиться своих целей?

— Нет, бригадный генерал, я не позволю вам нести чушь! И я не собираюсь губить свою армию ради каких-то старых сказок! Конклав Медины не делает ничего полезного, лишь подрывает наши усилия по обороне суб-сектора. Сядьте и не смущайте людей, — прошипел Кхмер.

— С уважением, сэр, приказ Инквизиции вполне ясен. Защищать Коридор Медины. Как бы ни было неприятно это говорить, Конклав является здесь высшей имперской властью, — ответил офицер.

«Дурак упрям, но это мне на руку», подумал Кхмер.

— Я здесь высшая имперская власть! Это мои люди и мой корабль! Я разберусь с Гурионом и его бродячим цирком, понятно?

— Да, сэр, — сказал кавалерист сквозь зубы. Прижав кепи к груди, он сел на скамью.

Казалось, воздух в зале стал холоднее на несколько градусов. Офицеры зашептались. Некоторые, судя по их взглядам, готовы были согласиться с этим бригадным генералом.

— Друзья мои, поймите, что я совсем не хочу оставлять врагу наш дом, наши миры. Но у нас нет выбора. Гражданским не придется делать тот выбор, какой должны сделать мы. Наш долг — защитить Империум, и мы не сможем исполнить его, если бесполезно погибнем здесь. Нам следует укрепить оборону Звезд Бастиона, чтобы остановить наступление главных сил Великого Врага.

Кхмер ждал, когда выскажутся недовольные, зная, что ловушка для них уже готова. И действительно, со скамьи снова поднялся тот же бригадный генерал.

— Это наша родина, сэр. Вы говорите, что мы должны позволить Великому Врагу уничтожить наш дом, мы должны нарушить приказ Инквизиции — волю самого Бога-Императора. Я считаю это отвратительным и не приму в этом участия.