Пылающий туман - Ви КавИ

праздник Фестиваль Ночи отмечали в позднее время суток, когда солнечные лучи не касались земли и светила полная луна. Люди украшали дома яркими цветными побрякушками и призывали таким образом начаться следующему дню ярко и бодро, сами также одевались в пёстрые одеяния и различными сумасшедшими танцами приманивали к себе удачу.

В Фестиваль Ночи считалось, что всё было доступно, даже кража фрукта или какой-то богатой материальной вещи по типу бус или сережёк. Это олицетворяло свободу, наступающую именно в сумерки, силу духа того, кто шëл против всяких законов. Таких людей, по традиции, целый год ожидала счастливая жизнь, без регулярной голодовки и уж тем более без недостатка глет.

Но для некоторых стражников, ответственно выполняющих работу даже в праздник, Фестиваль Ночи был беспокойным событием. И если они успевали поймать осмелевших воришек, то сразу кидали их в тюрьму, а после вели на виселицу. Поэтому лишь единицы крали. Другие же, не имея вариантов привлекательнее, смирялись со своим скудным существованием и наивно доказывали себе, что у них и без того будут невообразимые богатства, для этого всего-то нужно честно трудиться.

Разумеется, это было простое самовнушение, защищающее от суровой и печальной правды.

В городе Фре́нши, в котором команда решила единогласно, без учёта мнения Делеана, остановиться, всё было украшено в красно-жёлтой гамме. Перед глазами пестрили ослепляющие огни, а обилие торговых лавочек с немыслимыми безделушками и аппетитно пахнущей едой кружили голову. На домах висели светлые ленточки, создающие настоящий цветовой вихрь, кто-то запускал в небо бумажные фонари. Сновало множество людей, хаотично наряженных в совершенно не сочетающиеся между собой ткани. Они шумели, звонко смеялись. Торговцы спорили с покупателями, покупатели выпрашивали большие скидки у торговцев.

— М-да, мы не вписываемся.

Медея скептично осмотрела своих спутников, затем себя. В таком виде они могли идти разве что на похороны.

— А что происходит? — без интереса уточнил Делеан, наблюдающий за безумством человечества.

— Фестиваль Ночи! — Сокол прыгнул вперёд, развёл руки в стороны и широко, как ребёнок, радующийся новой игрушке, улыбнулся. — Потешный праздник с вкусной едой и душевными подарками!

— Какой же это бред, — Делеан недовольно нахмурился, — прятать проблемы за бессмысленным весельем.

— Напомните мне кто-нибудь, почему мы до сих пор его не утопили?

— Сокол!

Наёмник, не находя в своих словах ничего провокационного и предосудительного, пожал плечами. Его вопрос был вполне уместен. Он хотел неплохо погулять, а не быть угнетённым пессимистическим настроем Делеана.

— Я просто спросил.

— В следующий раз думай, о чём говоришь.

— Нет, ему лучше не думать, — посоветовал нивр. — С его ограниченным умом это противопоказано. Вдруг случится конец света?

— Вау, какой ты языкастый! Как ты только сумел породить столь остроумное изречение своим мизерным мозгом?

— Действительно, как ты справился?

— Сокол, Делеан, пожалуйста! — взмолилась Медея. — Давайте хотя бы сейчас обойдёмся без ваших препирательств.

— Он первый начал!

— А ты бы мог пораскинуть извилинами и закрыть свой рот.

— Ой, ну конечно! Знаешь что, чешуйчатый, я врежу тебе. Смачно. Ты, идеальный засранец, станешь уродливым. Уяснил?

— Не посмеешь.

— Посмею!

Сокол направился к Делеану, но не дошёл до него. Пробегавший человек, распихивая мешающих ему прохожих, также оттолкнул и наёмника, из-за чего тот чуть не проехался лицом по асфальту. Не извинившись, виновник, игнорируя гневные окрики, на всей скорости помчался дальше.

А за ним, значительно отставая, неслись стражники, размахивающие мечами.

— Держите негодяя, держите! Он уходит!

Сокол, внимательно следя за ними, не сразу почувствовал на своём плече ладонь.

— Эй, ты в порядке?

Медея была взволнована состоянием Сокола, который лишь благодаря чуду не упал, но тот отмахнулся от неё. Он не хотел, чтобы из-за него кто-то переживал. Тем более по такому пустяку.

— Он что-то украл.

— Да, вероятнее всего.

— Он весьма шустрый.

— У вас самая неорганизованная стража, которую я только встречал в своей жизни, — прокомментировал Делеан, удачно спасшийся от злости и агрессии Сокола. — За это неумение выполнять свою работу их следует повесить.

— Мы обязательно воспользуемся твоей ценной рекомендацией, чешуйчатый. Напишем письмо Его уважаемому Величеству, чтобы он лично казнил всех неугодных!

Сокол с прищуром глядел на Делеана, гордо стоявшего в плаще Медеи. Он опустил взгляд вниз, но, к своему удивлению, не обнаружил с нивром оуви.

— Где Стриго?

— О нет, — Медея потёрла переносицу. — Я же просила его не отходить от нас.

Сокол излишне нервно повернулся сначала в одну сторону, затем — в другую. Он всматривался в мелькавшие на дороге фигуры людей, но все они, к сожалению, не подходили под описание оуви.

Сокол запаниковал. Он явственно осознавал в данную минуту бесполезность любых эмоций, однако был слишком взбаламучен, чтобы не раздумывая избавиться от них. Стриго — маленький и проворный оуви, был чересчур слабым и наивным. Ему не надо даже напрягаться, чтобы попасть в ловушку недоброго, но хитрого человека.

— Сокол, эй, ты чего?

Наёмник скривил губы в подобие улыбки. Он бредил. Определённо. Ему стоило собраться с мыслями и вместо того, чтобы драматизировать, пойти на поиски спутника. Но почему это было так сложно и тяжело?

Возможно, дело в том, что вокруг — люди, а Стриго, бедный оуви, которого ни во ни ставили, был совсем один. Здесь могли быть убийцы, воры и прочие отбросы общества, а Стриго… он же настоящий ребёнок, которого достаточно поманить конфеткой.

— Если наш бесстрашный предводитель позволит, я скажу: он ушёл вот туда.

Делеан показал направление, и Сокола словно окатило водой. Он испытал одновременно злость и счастье, что хоть кто-то знал детали, способные дать подсказку, где был Стриго.

— Почему ты его не остановил?

— Посчитал, что он взрослый и ему не помешало бы развеяться.

— Его нельзя отпускать! Он может вляпаться в неприятности! Он же… он же ранен! Он оуви!

— Ты не его опекун, чтобы запрещать ему гулять.

— Я его вижу, — вмешалась Медея. — Пойдёмте.

Сокол рванул быстрее всех, чем застал врасплох Медею. Она отчасти понимала его поведение и очень хотела ему помочь,