Три войны Бенито Хуареса - Яков Гордин

Несколько солдат в белых рубахах и штанах (ну совсем как мексиканские пехотинцы, только у тех штаны куда шире и подобие мундиров с одним рядом пуговиц, а не рубахи, да и кепи еще выше и больше здешних фуражек) шли оттуда к месту выгрузки.

Один из них подошел совсем близко к Андрею Андреевичу — рыжий, с веснушками, проступавшими сквозь розовый загар.

— Что, ваше благородие, — сказал он, глядя на Гладкого весело и снисходительно, — прибыли?

Ноющая боль в груди почти улеглась — она маячила где-то вне тела. Блаженный покой опустился на Андрея Андреевича. Здесь, на этом белом жарком песке, перед этой каменной черно-серой глухой стеной, за которой — он знал — начиналась пустыня, возле зеленого, испещренного вспыхивающими ослепительными пятнами моря, он понял, что странствия его окончились.

— Прибыл, братец, — сказал он солдату и улыбнулся.

Невысокий грациозный человек, президент Мексиканской республики, шел вдоль строя своих солдат, которым предстояло идти в бой, идти на юг, на Керетаро, где укрепились остатки армии Максимилиана, называющего себя императором Мексики, армии, которой снова командовали генералы Мирамон, Мехиа, Маркес… Он шел, глядя на восторженные лица индейцев, креолов, метисов, вскидывавших правой рукой свои старые ружья, а левой — истрепанные кепи и звонко, нестройно кричавших…

Андрей Андреевич не слышал, что они кричали. Он видел восторг и веру на их лицах. Медленно, как во сне, поднимали они над головами ружья и кепи.

Он смотрел, и в душе его тревога мешалась с радостью.

Он не обладал великолепным качеством тех, кто размахивал ружьями и кепи, он не умел восторженно отдаваться ликованию минуты, он не умел отделять настоящее от будущего. Грозные тени уже легли на этот сверкающий день, на эти шеренги людей, звонко кричавших о своей любви к невысокому спокойному человеку, о своей любви к этому солнцу, этой горячей земле, о восторге близкой победы… Но одну победу он, Андрей Андреевич Гладкой, уже видел здесь… Все это было смутно — он не мог тогда угадать, что вскоре Порфирио Диас, пожелавший стать президентом и проигравший Хуаресу на выборах, поднимет мятеж против своего учителя, будет разгромлен и скроется в горах, и никто не мог знать, что дон Бенито, снова избранный президентом, умрет от сердечного приступа в июле 1872 года, и генерал Диас станет диктатором, хитрым и жестоким, на тридцать лет, — пока в крови и огне новой великой революции Мексика Хуареса не одолеет Мексику Диаса…

Но это впереди, это впереди, а пока — как славно жить сегодняшним счастьем! Гони, гони свою российскую тоску!

Высокий человек с выгоревшей бородой стоял рядом с офицерами эскорта и влюбленно смотрел на дона Бенито, медленно, как во сне, двигавшегося теперь обратно вдоль ликующего строя…

Дон Бенито Хуарес шел к нему по желтому жаркому песку каспийской бухты.

Он приближался.

Он был совсем близко.

Примечания

1

Лисенсиат — выпускник высшего учебного заведения, обладающий ученой степенью.

2

Пурос (ед. число — пуро) — левая партия, выступающая за радикальные реформы.

3

Гачупины — так мексиканские патриоты называли испанцев, управлявших Мексикой в колониальные времена. В отличие от креолов — испанцев, родившихся в Мексике, гачупины были уроженцами метрополии.

4

Записные книжки Андрея Андреевича Гладкого, посетившего Мексику «в ее минуты роковые», — явление весьма своеобразное. Андрей Андреевич собирался писать книгу о мексиканских событиях, свидетелем и участником коих он был. Насколько можно понять, эта книга предназначалась для русской радикальной молодежи как кладезь чужого и отчасти чуждого, но ценного опыта.

Эти три толстые тетради прошли с Андреем Андреевичем все его мытарства и, конечно, потерпели немалый урон. Они обнаружились в Туркмении, в архиве полковника царской службы Петра Николаевича Никулина, служившего в Туркестане и закончившего свою жизнь глубоким стариком в городе Красноводске, очевидно, в начале двадцатых годов нашего века. Архив Никулина частично сберегли его потомки.

Данная запись сделана Гладким в августе 1860 года, но я позволил себе использовать ее здесь, ибо она дает предысторию революции Хуана Альвареса. — (Авт.).

5

Эта запись была сделана в 1861 году, но я даю ее здесь, так как она — из первых рук — рассказывает о прошлом дона Бенито Хуареса.

6

Так пурос называли Гомеса Фариаса.

7

Алькальд — глава городского самоуправления.

8

И. И. Неплюев — крупный государственный деятель XVIII века.

9

Эта запись была сделана позднее — в 1860 году, но я привожу ее здесь, ибо она характеризует ситуацию кризиса, дает представление о важном участнике событий.

10

Судя по степени информированности и в то же время по явному неучастию в дебатах и деятельности правительства, записи сделаны кем-то из технических сотрудников кабинета Хуареса. Возможно, они сделаны позже событий по просьбе Гладкого.

11

Очевидно, Андрей Андреевич не знал, что рабство в Мексике отменено было еще тридцать лет назад.

12

В пачке писем, приложенных к записным книжкам, имеются только письма (или копии писем) мексиканцев. Часть этих писем приводится в книге. Ни одного письма из России нет. Очевидно, Андрей Андреевич уничтожил их перед возвращением, опасаясь обыска.

13

Андрей Андреевич имеет в виду прокламацию «Молодая Россия», написанную в 1862 году Заичневским.

14

Она так и не оправилась от смерти детей. Она умерла сорока четырех лет, на полтора года раньше мужа, 2 января 1871 года. На ее похоронах «бесстрастный Хуарес» потерял сознание.

15

Холм Колоколов (исп.).