Добротолюбие. Том V - Святитель Макарий Коринфский

О внимании и молитве

Собрано из святых отцов[28]

1) Все рачение подвижника должно быть обращено на то, чтоб высшая часть души не была унижена восстанием низших сластолюбивых похотений. Ибо как бы душа свободным оком могла воззреть на сродный ей мысленный свет, прилепившись к низшим сластям плоти? Почему прежде всего надлежит подвижнически держать воздержание, – сие безопасное хранилище целомудрия, и владычественному уму не позволять вращаться в нечистых помыслах. Необходимо также иметь попечение о внутреннем человеке, чтобы ум пребывал непарительным и был прилеплен к славе Божией, как последней цели, если хотим избежать суда Господа, рекшего: горе вам, яко подобитеся гробом повапленым, иже внеуду убо являются красны, внутрьуду же полни суть костей мертвых и всякия нечистоты. Тако и вы, внеуду являетеся человеком праведни, внутрьуду же есте полни лицемерия и беззакония (Мф. 23, 27–28). Сего ради подвиг потребен великий, и притом законный, в сердце, в слове и в делах, да не вотще будет принята нами Божия благодать.

2) Как воск принимает образ формы, в которую вливается, или печати, какою печатается; так и мы своего внутреннего человека да образуем учением Господа нашего Иисуса Христа, делом исполняя сказанное Павлом: совлекшеся ветхаго человека с деяньми его, – да облечемся в новаго, обновляемого в разум по образу создавшаго его (Кол. 3, 9). Ветхим же человеком называет он все в частности грехи и осквернения. Будем, говорит, так образовывать своего внутреннего человека в обновлении жизни (Рим. 6, 4) до самой смерти, чтоб сделаться достойными истинно сказать: живу не ктому аз, но живет во мне Христос (Гал. 2, 20). Многое потому потребно рачение и неусыпное попечение, как бы, действуя противно сей заповеди, не лишиться нам такого и толикого плода и не подпасть страшным угрозам за то. Когда же диавол покусится наветовать, и начнет с чрезмерною силою, как какие стрелы разжженные, пускать помыслы свои в безмолвствующую и мирствующую душу и внезапно воспламенит ее, делая надолго остающимся и трудно изгладимым воспоминание о том, что им однажды ввергнуто: тогда должно с сильнейшим трезвением и напряжением противостать таким нападениям, пока не изгладятся совсем, подобно атлету какому, с тщательным вниманием и быстрыми движениями тела отражающему нападки противника. Первенство однако ж в сем деле надо отдавать молитве и призыванию споборания себе свыше в пресечении брани и отвращении стрел. Сему св. Павел научает нас, говоря: над всеми же сими восприимите щит веры…. всякою молитвою молящеся (Еф. 6, 16–18).

3) Когда душа, ослабив собранность и напряжение мысли, начнет вносить в себя какие-либо воспоминания о каких-либо предметах, тогда помысл, необученный и неискусившийся, устремляясь к воспоминаемым предметам и ими одними занимаясь, одну прелесть заменяет другою долгим рядом и, наконец, низвергается в срамные и непотребные помышления. Такую небрежность и распущенность души должно поспешнее исправлять, возводя ум к тщательнейшему и напряженнейшему вниманию и понуждая его тотчас заняться добрыми предметами. Ибо настоящий философ, или истинно мудрый человек, имея тело как бы кабинетом души и безопасным местом убежища, на рынке ли бывает или на праздничном торжестве, на горе или на поле, или среди толпы людской, сидит себе в своем естественном монастыре, собирая ум внутрь и любомудрствуя о подобающем ему. Возможно и в келлии сидящему помыслами блуждать вне, и по рынку ходящему быть трезвенну, как в пустыне, в себя вовращаясь и Богу Единому внимая, не принимая впечатлений, толпою падающих на душу чрез чувства от чувственных вещей.

4) Приступающему к Телу и Крови Христовым в воспоминание Его, за нас умершего и воскресшего, надлежит не только чисту быть от всякой скверны плоти и духа, да не в суд себе яст и пиет, но и действенно показывать, что им исполнена воля за нас умершего и воскресшего в том, что он не только чист от греха, но и умер греху, и миру, и себе, а живет только Единому Богу.

5) Из порочных помыслов иные никогда не входят в душу нашу, если мы крепким ограждением оградим себя. Иные рождаются внутри, когда разленимся, и растут, но как только сознаются, скоро глохнут и исчезают. Иные рождаются, растут, входят в худые дела, и все здравие души нашей расстроивают, когда мы бываем в большом разленении и вознерадении. Блаженно никогда не принимать худых помыслов. Второе после него то, чтоб, когда войдут помыслы, изгонять их скорее и не попускать им долее замедлять в нас, чтоб они не осквернили пажити души нашей и не сделали ее непотребною. Но если и до этого прострем свое нерадение, есть (по человеколюбию Божию, – да не отчаивается нерадивый) и в таком случае утешение, и много врачевств благостынею оною неизреченною уготовано против таких ран.

6) Прошу же тебя, пока ты в теле, не давай воли своему сердцу. Ибо как земледелец не может верить никакому плоду, появляющемуся на его поле; ибо не знает, что с ним случится, прежде чем запрет его в житнице своей: так и человек не может давать волю своему сердцу, пока есть дыхание в ноздрях его, потому что не знает, какая страсть встретит его от этого и управится ли он с нею. Тем паче не должен допускать сего монах до последнего своего издыхания, но надлежит ему всегда взывать к Богу о милости и бороться, если желает получить Царствие Небесное.

7) Лукавый, зная наверное, что непарительно молящийся Богу очень многое может сделать, спешит всякими способами, и благословными и неблагословными, развлечь его ум. Но мы, зная это, вооружимся всячески против врага нашего и, когда стоим на молитве и колена преклоняем, никакому отнюдь помыслу не дадим войти в сердце наше, ни белому, ни черному, ни десному, ни шуему, ни писанному, ни неписанному, кроме умаливания Бога и с неба сходящего в ум просвещения и облистания.

8) Великий подвиг и много времени требуется пребыть в молитвах, чтоб обрести невозмутимое устроение ума – сие второе некое внутрь сердечное небо, где обитает Христос, как говорит Апостол: или не знаете себе, яко Иисус Христос в вас есть (2 Кор. 13, 5). Если кто желает увидеть в сем состоянии ум свой, да блюдет себя от всех помышлений, и тогда ум его узрит себя сапфиру небесному подобным. Ум не узрит места Божия в себе, если не станет выше всех помышлений о вещах, но он не станет выше их, если не совлечется страстей, связующих его с чувственными вещами чрез помышления. Страсти изгонит он добродетелями, голые же (бесстрастные) о вещах помыслы – духовным созерцанием; а это воспримет, когда появится на свет.

Блаженнейший Симеон, архиепископ Солунский

Блаженнейшего Симеона, архиепископа Солунского,

О священной молитве[29]

1) О молитве, братие, многое нам и великой важности слово, и, по истине сказать, она есть от Бога преподанное нам дело, глава всякого другого. Есть же молитва то, чтоб с Богом быть, всегда сосущим Богу быть, иметь, как говорит Давид, душу, прилепленную к Нему и нерасторжимую с Ним и ум неотторжимым от Него. Прильпе душа моя по Тебе, говорит он (Пс. 62, 9); еще: возжада Тебе душа моя (Пс. 62, 2); еще: имже образом желает елень на источники водныя: сице желает душа моя к Тебе, Боже (Пс. 41, 2); еще: возлюблю Тя, Господи, крепосте моя: Господь утверждение мое и прибежище мое (Пс. 17, 2); еще: душа моя в руку Твоею выну (Пс. 118, 109), вместо: с Тобою выну. Сего ради и благословлю Господа, говорит, на всякое время, выну хвала Его во устех моих (Пс.33, 2). И с Ангелами себя сущим представляет пророк, когда молится, соединяясь с ними в сем добром деле изъявления любви своей к Богу и вожделению Его. Хвалите, говорит, Господа с небес; хвалите Его в вышних. Хвалите Его, вси Ангели Его: хвалите Его, вся силы Его (Пс. 148, 102). Не в том смысле говорит он так, чтоб Ангелы не хвалили, и он приглашает их к тому, но как бы хваля их, что они имеют это собственным и непресекаемым своим делом по любви к Богу, и себя к ним присоединяя, потому что молитва к Богу и богохваление должны быть делом всякой разумной твари немолчным и непрестающим. К сему же добрый и ангельский песнопевец Давид и всю вселенную пламенит, предуказывая, полагаю, явление на земле Спасителя, познание через Него Пресвятой Троицы всеми народами и непрестанное ими Ее славословие, говоря: хвалите Господа, вси языцы: похвалите Его вси людие (Пс. 116, 1).

А что Ангелами немолчная возглашается хвала Богу, сему учит и Исаия, видевший славу Божию и Ангелов, непрестанно певших Трисвятую песнь; и Изекииль равным образом. Такая песнь есть дело первейших чинов, Серафимов и Херувимов, из коих первые называются огненными за сильную их любовь и пламенные песни, как означает сие и имя их – Серафим; а вторые называются излиянием, по причине широты или расширения ими ведения и Богохваления, как показывает и слово Херувим. Они называются еще многоочитыми по причине обилия, тонкости и проницательности их созерцания и славословия, и их непрерывности. Почему и между нами огненными называются мужи преподобные, горевшие любовию и ревностию и сердечною молитвою, по реченному: согреяся сердце мое во мне, и в поучении моем возгорится огнь (Пс. 38, 4); еще: не сердце ли наше горя бе в нас (Лк. 24, 32) еще: духом горяще, Господеви работающе, в молитве пребывающе (Рим. 12, 11, 12). Многие у нас были и такие, кои имели преизливающееся обилие Боговедения, и как вода многая изливались в божественном вожделении, как говорится: излияся благодать во устнах твоих (Пс. 44, 3); еще: разширил еси сердце мое (Пс. 118, 32). И такие есть между нами, коих можно назвать очитыми, яко зрящих Бога, как написано: очи мои выну ко Господу (Пс. 24, 15); еще: предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть (Пс. 15, 8), – кои и как чистые сердцем зрят Господа (Мф. 5, 8). И третьему чину Ангелов – Престолам – между нами некоторые подражают. Это те, в которых Бог упокоевается; ибо упокоение есть седалище и престол. Как на сих упокоеваются сидящие, так Бог упокоевается в них, чтущих Его помышлениями, песнями, словами и делами, так как покой Его честь (Ис. 11, 10). Почему и Бог, благоугождаясь ими, говорит о них: вселюся в них и похожду (2 Кор. 6, 16); еще: кто таков, к тому говорит: Аз и Отец приидем и обитель у него сотворим (Ин. 14, 23); еще, утверждая, что сие так бывало, Апостол говорит: или не знаете, яко Иисус Христос в вас есть, разве точию чим неискусни есте (2 Кор. 13, 5). – Сие-то самое – иметь Христа, носить Его в сердце и уме, непрестанно о Нем помнить и помышлять, и гореть к Нему любовию, как Серафимы, зреть Его всегда, как Херувимы, и в сердце Его упокоевающимся – есть дело молитвы. Почему для рабов Христовых преимущественным пред всеми другими делом есть и должна быть молитва; все другие служения стоят на второй степени.