Забияка. (Трилогия) - Тая Ханами

Слава всем языческим богам, Танька не успела окончательно выйти из себя. Она молчала какое-то время, надувшись на меня, как мышь на крупу. Но потом все же оттаяла.

– Да верю я, - сказала она. - Кому мне еще-то верить? Но ты мне все равно скажи, как ты тут оказалась?

– Случайно, - пожала плечами я. - Мы вообще-то в Новосибирск направлялись, но я повстречала одну знакомую, и она мне сказала, что ты меня искала. Так я тут и оказалась, и не смогла пройти мимо твоего положения, уж прости меня за назойливость…

Ничего не ответила рыбка, только разревелась. Но уже от облегчения. Всю футболку мне промочила, пока вспоминала, как ей было хорошо и спокойно, когда я жила с ней в одном блоке, и как ей стало грустно и одиноко, когда я уехала неизвестно куда.

Металлист молча наблюдал за нами.

– Слушай, а вам там компьютерные дизайнеры, случаем, не нужны? - с отчаянной надеждой в голосе спросила она.

– Почему бы и нет? - не хватило у меня духу на отрицательный ответ. - Я буду звонить своему начальству, через… часиков пять, - справилась я с разницей во времени, попутно думая, удобно ли будет будить волхва в шесть часов утра. - И все узнаю точно.

Все же надежда - великая вещь! Танька немедленно воспряла духом, и, свернувшись на неудобном кресле калачиком, почти мгновенно заснула.

А вот мне не спалось. И металлисту тоже.

– Лиса?

– Чего тебе…?

– …предатель?

Его глаза смотрели спокойно и насмешливо. Такие знакомые, практически черные глаза…

И одновременно такие чужие…

– А как тебе верить?

В ответ Илья потянул меня за рукав, показал на Таньку, кивнул головой в сторону. Пошли, мол.

Я поднялась, пошла за ним. Голова снова пошла кругом.

– Одного я не могу понять. Как ты…

– Ты про мое шпионство у волхва под носом? - усмехнулся он. - Я не знал тогда, что Борис Иванович настолько хороший телепат. У меня была неверная информация. И неправильный амулет.

Похоже на правду. Но. Почему мне Борис Иванович ничего не сказал? Тем более, что он мне, видите ли, "доверяет"!

Но волхв был далеко. И срывать на нем зло было проблематично.

Зато напротив стоял металлист:

– И в чем ты мне врал?

– Ни в чем. То, чему я тебя учил, было правдой.

В этом он был честен.

Интересно…

– А все эти "лисята"?

– А как тебе хотелось бы?

Вот тут-то мое, так сказать, недоумение, по поводу ситуации и нашло выход наружу:

– Ну ты и урод! Вон отсюда! Слышишь? Убирайся!

Я устало села на скамейку. Боги! Ну за что?!

Металлист не двинулся с места. Стоял, скрестив руки на груди, смотрел на меня.

– Уходи.

– Ты правда этого хочешь? - спросил он.

Тихо. Очень тихо. Его голос проникал глубоко-глубоко.

Мой язык не повернулся сказать неправду:

– Нет.

– Тогда я останусь, - ожил Илья. - И не смотри на меня так. Подумаешь, что-то новое обо мне узнала!

Он еще и комментирует мое поведение!

Голова не просто шла кругом. Я проклинала себя за свои привязанности к "боевым друзьям и товарищам". Неожиданно мне в голову пришла спасительная, как мне показалось, мысль:

– А ты уверен, что нам недавно звонил Борис Иванович? Может, мне показалось?

Вместо ответа Илья поднес телефон к моему носу. Там, в разделе "принятые вызовы" значилось: "начальство".

Голова не просто шла кругом. Она "уплывала". Рядом на скамейку присел металлист.

– Слушай, - дотронулся он до моей руки. - сомневаться вредно. Брось ты это дело! Давай лучше вместе над ситуацией подумаем. Как прежде.

Возможно, он был прав. Я успею подумать о нем и его шпионстве позже. Не сейчас.

Поспать бы…

– У тебя холодные лапы, - сказал Илья. - Давай, сюда, согрею.

Я надула губы и затрясла головой.

– Ты как ребенок, - сказал он.

Мне только кажется, или нелюбитель сотрясать воздух стал куда более разговорчивым?

Я подумала, что ничего не теряю, если меня кто-то согреет. И протянула Илье руки. Металлист усмехнулся, сжал мои конечности. Стало теплее.

– Интересно, чего такого раскопали ее родители? - заговорил он.

– Так ты думаешь, что это была подстроенная авария?

– А ты как думаешь? - вопросом на вопрос отозвался он.

Я хотела было отстраниться, но передумала. В самом деле, сколько можно? Или с ним, пусть даже временно. Или порознь. Точка.

Хорошо. Вот тебе мои "бесценные" соображения:

– А может, родители ей что-нибудь успели передать? И за ней началась охота? Еще тогда, на Воробьевых горах. Но почему она тогда прекратилась? Кстати… Что ты думаешь по поводу ее риэлтора? Тебе он никого, часом, не напоминает?

– Нет.

– Совсем нет?

– В другом смысле нет. Я его просто знаю.

Вот так!

– Откуда?

– Он одно время работал с моим новосибирским боссом.

Пять баллов!

– А раньше сказать не мог?

– Нет. До взрыва в квартире не мог.

Я закатила очи к потолку вокзала. Боже!

– Хорошо. Я бы мог. Если бы ты, сосновая душа, смогла бы себя повести, так, как будто ты на моей стороне шпионишь против своего ненаглядного начальства. Скажи честно, ты смогла бы сыграть эту роль?

Нет. Не смогла бы. Но…

– С друзьями так не поступают! Вот!

– А как с ними поступают?

– Берегут их нежную психику и ранимую душу, - насколько можно едко, ответила я.

Металлист молча смотрел на меня.

Открыл рот. Передумал. Подумал. Снова открыл:

– Иногда бывают обстоятельства, при которых приходится поступать иначе, - сказал. - Просто поверь.

Хорошо. Как говорила одна известная на всю Америку (и не только) тетка, жившая во время войны Севера и Юга, "я подумаю над этим завтра".

Тем паче, что оставались еще и другие, не менее насущные проблемы… Жаль, что мы этого Тимофея Батьковича силой не задержали. Уж мы бы смогли найти способ его расколоть! Эх! Если бы я не дулась тогда, когда он тут брезгливо появился, а думала. Головой.

– А может, Танькину сумку пошмонать насчет какого-нибудь компромата? - с сомнением произнесла я. - Вдруг что-нибудь, да отыщется?

– А что сдерживает? Морально-этические соображения? Учись, студент, пока я жив!

С этими словами хитро улыбающийся пройдоха приподнял сумку подруги в воздух при помощи телекинеза, перевернул, и на каменный пол посыпалось заветное содержимое. Спавший напротив места преступления бомж приоткрыл глаз. Металлист показал ему кулак. Бомж слился с полом. Мы принялись складывать упавшие вещи обратно.