Песня на двоих - Оксана Панкеева

— Н-да… — чуть погрустнел бард, с философским смирением созерцая внутренности сейфа. — Так и вижу перед собой картину — мэтр Истран с мэтром Хироном дрыхнут в кабинете Шеллара, упившись его коньяком из сейфа… Ты себе такое представляешь?

— Не представляю, — хихикнул принц.

— Я тоже. А вот со мной такое почему-то случается…

— Да ладно тебе страдать, с кем не бывает! И Шеллар не застрахован от набега на его сейф. Мэтр Истран, конечно, такого не сделает, а вот Элмар с Жаком, если сильно напьются…

— Поделом, — наставительно произнес мэтр Максимильяно, не открывая глаз. — Нечего от наставника заначки делать. Помолчите хоть минуту, шалопаи, дайте мне закончить настройку.

— Ну да, как куролесить в королевском кабинете и курить траву короля — так мы вперед всех, а как объяснить свои действия — так сразу все помолчите! — обиделся юный бард и, содрав с головы берет, шлепнул им о стол. — Я когда-нибудь точно-таки разгневаюсь!

Не дожидаясь этого исторического момента и стараясь не задерживать взгляд на королевском ухе, мэтр Алехандро осторожно поднялся с дивана и скромно сообщил, что он, пожалуй, откланяется, так как ему домой пора…

— Уже хотите перевозить вещи? — дружелюбно улыбнулся Мафей. — Да не стоит так торопиться, Шеллар в курсе, и арестовывать иностранного подданного никто не станет. У вас еще уйма времени, чтобы спокойно собрать вещи и перетащить сюда. Я вам помогу, только дайте ориентиры, куда переправлять. Не сваливать же ваших сусликов и всю вашу библиотеку в королевском кабинете… Эй, мэтр Алехандро, вы как вообще, соображаете, что происходит, или вы еще… там? — Он неопределенно повертел ладошкой, изображая загадочное «там».

— Какие вещи? — всполошился мэтр. — Куда перетаскивать?

— Коллега, вы что же, забыли? — недовольно отозвался Максимильяно. — Мы ведь с вами вчера все решили. Вы переезжаете в Мистралию, попадаете под королевскую амнистию и занимаете вакантную должность придворного мага, любую из трех. А через полгода, когда я отбуду обратно на далекие острова, замените меня. Вы же мне сами обещали, неужели не помните? Осталась только маленькая формальность — попросить короля о подданстве и присягнуть ему…

— Нет-нет, я помню… — поспешно заверил мэтр Алехандро, опасаясь, что о нем нехорошо подумают. Что-то такое он действительно смутно припоминал, но утверждать не решился бы. — Я просто еще не совсем проснулся. Засиделись мы с коллегой, молодые годы вспоминая…

— А скорпион тоже ваш? — поинтересовался принц, аккуратно приподнимая за хвостик неподвижную тушку. — Это закуска или сувенир?

— Осторожно! — прикрикнул мэтр Максимильяно. — Не отломай лапку! Это не просто скорпион, это Астуриас. Подарок его величеству от мэтра Алехандро.

— Серьезно? — Юношеское лицо короля просияло от радости. — Так вот он где! Шеллар с Флавиусом землю роют, ищут, да Коста ко мне каждый день с претензиями ходит, чтобы я пресек беззаконие, а он, оказывается… Откуда он у вас?

— Пришел, — нервно дернул плечом новый придворный маг. — Хотел телепортироваться на дармовщину. Не люблю халявщиков.

Его величество Орландо II улыбнулся новому подданному и ободряюще подмигнул:

— С вашего позволения, я его да Косте подарю. Чтобы больше не ходил и не требовал разыскать, и чтобы проникся, как опасно разводить магов на бесплатный телепорт. Мэтр, давайте по-быстрому покончим с формальностями, чтобы до заседания вы успели привести себя в порядок. Как раз там я вас всем и представлю.

Мэтр Алехандро в который раз протер глаза, не в силах отделаться от мысли, что все происходящее — продолжение сна про синих гномов и похищенные гробы…

ГЛАВА 12

Здесь Паша Эмильевич, обладавший сверхъестественным чутьем, понял, что сейчас его будут бить, может быть, даже ногами.

Для поединка Ольга с королем предоставили только что отремонтированный зрительный зал своего Погорелого театра, как ни возражал против этого маэстро Карлос. Теоретически вход на мероприятие был свободным, практически же зрителей так шмонали при входе сотрудники Флавиуса, что праздные зеваки сочли разумным не соваться в это подозрительное место. Пришли только те, кто знал, куда и зачем идет.

Сидя на сцене рядом с великодушным эльфом, невидимая для публики, Ольга тихонечко изучала зал в поисках знакомых лиц и обнаружила, что таковых здесь большинство. Их с Диего общие друзья. Ребята из театра. Придворные дамы (куда ж без них!), придворные маги, несколько суровых парней из охраны. Множество городских тусовщиков, с которыми Ольга и Артуро вместе знакомились на светских вечеринках (Ольга уже не помнила всех по именам, но физиономии были точно знакомые). Компания королевских паладинов (хорошо еще, что не весь корпус). Барды из оркестра, где сейчас выступал Артуро. Официальные делегации от нескольких мистралийских партий (за кого они собирались болеть, толком не смог сказать даже король).

Вид полного зала, который теоретически должен был вызывать инстинктивную радость у любого театрального деятеля, у Ольги никаких приятных чувств не вызывал. Ее одолевали страх и сомнения — а стоило ли устраивать это публичное позорище? Не лучше ли было как-то в узком кругу… или вообще без свидетелей? В конце концов, это же касается только их троих, нужно ли выносить на всеобщее обозрение предстоящее поливание помоями и метание банановых корок? Это все король с Жаком, это они ее сбили с панталыку! Ну и что, что традиционные словесные поединки, принятые в Подлунной империи, всегда происходят публично? С какой радости понадобилось так точно соблюдать традиции, мы же не в Хине живем, и случай у нас особый… Не дай бог, всплывет в ходе «аргументированной дискуссии» что-нибудь, к делу не относящееся, но очень обидное и неприглядное, стыда потом не оберешься…

— Тебя что-то беспокоит? — прошуршал над ухом едва слышный голос такого же невидимого судьи.

— Да… — шепотом ответила Ольга, стараясь не наклоняться и не придвигаться ближе, чтобы ненароком не прикоснуться и не сбросить невидимость. — Народу много.

— И что в этом такого?

— Да вы не понимаете… Эти два скандалиста как начнут сейчас друг друга опускать… Ведь достанется и правому, и виноватому, и все это публично! Вот чего я боюсь.

— Не стоит беспокоиться. Я здесь затем и присутствую, чтобы ни один из дуэлянтов не пострадал от незаслуженных обвинений.

— Ох, я ведь не о том! Я понимаю, что вы не дадите им соврать, но можно ведь и правду подать по-разному… И правда — она тоже разная бывает. Человек может скрывать не только собственные нехорошие поступки, но и что-нибудь такое, в чем он лично не виноват, но вспоминать это ему неприятно… И друзья об этом обычно тактично помалкивают. А вот враги, напротив, с великой радостью бьют по самому больному и страшно радуются, если удается противника унизить и обидеть. Вот это мне и не нравится — что они станут друг друга топтать и позорить, и все это будут слушать, а я потом буду чувствовать себя виноватой…