Астровитянка - Ник. Горькавый

— Мне нужен компьютер с коммуникатором! — закричал он, яростно посмотрел на ничего не понимающих растерявшихся медиков и резко отпихнул человека от ближайшего монитора.

Джерри лихорадочно нажимал клавиши на управляющей консоли, выкрикивая кодовые слова, — и через несколько секунд в палату ворвался громоподобный электронный голос:

— Не трогать пациентку Никки Гринвич! Не убирать часы с её руки!

Врачи вздрогнули.

— Кто говорит? — крикнул медик, приведший Джерри.

— Компьютерная система, управляющая её дыханием. Мне срочно нужен вайрлессный нейрокоммуникатор для шейного позвонка, тогда я сумею восстановить контроль над её телом. Быстрее! Я еле держу её через горелые контакты.

Медики, получив конкретное указание, заметались по операционной.

— У пациентки на шее стандартный разъём, — продолжал грохочущий властный голос, которого просто невозможно было ослушаться. — Нужно быстро вытащить остатки старого коммуникатора и вставить новый. Да, этот годится, я его чувствую.

Осторожно приподняв обожжённую Никки, медики сумели сделать то, что требовал голос…

Тело на операционном столе рванулось спущенной пружиной, выгнулось невероятной дугой, и девочка страшно закричала.

Медики суетились вокруг обгорелой и непрерывно кричащей Никки, так и не открывающей глаз. Джерри сполз по стене на пол, уткнул лицо в колени, а его плечи тряслись от этого жуткого крика…

Никки опять приснился кошмар. Они часто посещали её на астероиде. Она спокойно принимала эту часть своей жизни и даже прочитала в файлах Робби обширное исследование о природе кошмаров. Часто повторялся сон, в котором ей не хватало кислорода и она подсоединяла к скафандру всё новые и новые баллоны, но и там ничего не было… она задыхалась всё сильнее и в последний момент просыпалась, с жадностью хватая ртом воздух.

Иногда ей снились родители, весело разговаривающие о чём-то друг с другом и собравшиеся куда-то уйти вместе, совершенно не замечая её, Никки. А она очень хочет пойти с ними, но, обессиленная, не может ни встать, ни крикнуть им. Они уходят, за ними закрывается дверь, и Никки отчётливо понимает, что остаётся одна, и это навсегда… В общем, это был самый нелюбимый Никкин кошмар.

Сегодня ей приснилось, что она загорает на пляже возле какого-то озера. Солнце припекало, и в горле пересохло, но она почему-то не могла встать и напиться…

Этот кошмар приснился Никки впервые. Она понимала это частью сознания и даже ждала с некоторым отстранённым любопытством — ну, что будет дальше? А дальше солнце светило сильнее и сильнее, всё вокруг вспыхнуло и загорелось, на Никки задымилась и сильно заболела кожа, особенно на руках и голове…

На этом месте сна Никки и проснулась, но это не принесло обычного освобождения от кошмара, наоборот, она почувствовала, что у неё действительно всё болит, как от сильных ожогов. Она недоуменно обвела глазами незнакомую обстановку. «Почему я не в своей колледжской комнате? Колледж… Шрёдингер… поехала туда одна, идиотка… а может, наоборот, хорошо, что одна…»

Тут она всё вспомнила — убийца в зеркальном скафандре, пылающая пещера, потеря контроля над своим телом и скольжение по спирали во тьму… Это воспоминание навалилось такой тяжестью, что она чуть снова не потеряла сознание.

Никки еле справилась с этим странным приступом и вдруг осознала, что возле неё нет рюкзака, привычного как часть тела. Что с Робби? Как так может быть, что его нет рядом? Как же она дышит без него?

Она попыталась крикнуть кого-нибудь, но вместо крика из пересохшего горла вырвался лишь тихий сип. То ли этого слабого шипения хватило, то ли медицинский чип заметил, что пациентка очнулась, — в палату спешно вошла главный врач Колледжа, доктор Берринджер. Она облегчённо улыбнулась девочке.

— Отлично, Никки, ты наконец проснулась!

Доктор через трубочку напоила её прохладным кисловатым напитком. Боль сразу утихла.

— Что со мной? Сколько я… спала? — наконец смогла спросить Никки более внятно.

— Тебя нашли в боковом ответвлении тоннеля с сильными ожогами… Охрана, вовремя поднятая на ноги твоим другом Джерри, сразу заметила свечение из бокового заброшенного хода… Ты два дня не приходила в сознание. Но сейчас всё будет хорошо, отдыхай.

— Что с Робби? — спросила тихо Никки, боясь услышать ответ. — С моим компьютером?

— Я не совсем в курсе, — уклончиво сказала доктор Берринджер. — Поговори об этом с твоим другом Джерри. Он, кстати, можно сказать, спас тебя ещё раз — уже здесь, в больнице. Никто не понимал, что с тобой, а он прорвался в последний момент в реанимацию и здорово нам помог.

— Можете его позвать?

Доктор Берринджер почему-то замялась, но потом улыбнулась.

— Хорошо, я ему позвоню.

Она что-то настроила в капельнице и ушла, а Никки, утомлённая даже коротким разговором, сразу заснула. Следующее её пробуждение было гораздо легче, даже ожоги болели меньше. Через минуту в комнате появилась доктор Берринджер.

— Никки, как ты себя чувствуешь?

— Заметно лучше, спасибо.

— Джерри уже давно ждёт, пока ты проснёшься, но… — замялась доктор, — ты уверена, что готова к приёму посетителей?

— Конечно, — слегка удивилась Никки.

— Ты понимаешь… — с непонятным затруднением сказала доктор Берринджер, — у тебя сгорели волосы, остатки их пришлось удалить… много лицевых ожогов, это всё пройдёт… мы надеемся… но сейчас ты… в общем, не в самой лучшей форме для свидания с молодым человеком.

— Можно мне посмотреть в зеркало? — спросила после длинной паузы Никки, наконец вспомнившая, что случилось, во всех подробностях.

Доктор Берринджер тяжело вздохнула, но возражать не посмела — принесла зеркало и поднесла его к лицу Никки.

Из зеркала на Никки глянула незнакомая лысая голова с безбровым опухшим лицом варёного цвета и богатым набором ожогов, синяков и порезов. Никки закрыла глаза, чтобы не видеть это кошмарное зрелище, и горько спросила себя: «Ну что, чудовище, тебя когда-то волновал цвет твоих волос?»

— Дайте мне, пожалуйста, что-нибудь надеть на эту лысину, — тяжело вздохнула Никки, — и пусть Джерри заходит.

Джерри зашёл и, к своему облегчению, увидел знакомые синие глаза Никки, внимательно смотрящие на него с кровати. Белая материя закрывала голову Никки до бровей, а на лице виднелись многочисленные красные ожоги.

— Привет, Никки! Как ты напугала меня, жуткая девица! — бодро сказал он.

— Привет, Джерри… извини, — сказала тихо Никки.

— Извиняю, но в последний раз. — Он сел на табурет. — Больше ты одна никуда без меня не поедешь.