Я – джедай! - Майкл Стэкпол

– Это невозможно.

Сидевший перед ним выплюнул золотую монету, которая заплясала по столу. Я накрыл ее левой рукой, затем поднес к глазам и раскрыл ладонь:

– Это золото.

Фигура, сидевшая перед ним на стуле, была одета в немного тесную форму имперского капитана, а под левым глазом у нее был фингал. Именно так и выглядел капитан Злече Оунаар после того, как «выжившие» подвергли его жестоким пыткам и капитан Найв приказал казнить его. Йакоб сам засунул ему в рот золотую монету, следуя старому поверью о том, что он купил молчание мертвеца, чтобы тот не проболтался о его грехах, затем вышвырнул в космос через главный воздушный шлюз «Ответного удара».

Злече Оунаар посмотрел прямо в глаза Найву:

– Можешь забрать свое золото. Мертвый не скажет плохого о другом мертвеце.

Я схватил Найва за запястье:

– Что за ерунда?

Йакоб с трудом закрыл рот, чтобы ответить:

– Не знаю.

Злече многозначительно кивнул:

– Знаешь. Ты знаешь, что должен был умереть в тот день, когда погибли почти все твои друзья. Если бы ты сражался отважнее, они бы выжили. Ты предал их, и теперь пришло время тебе присоединиться к ним. Злой рок навис над Коуркрусом. Все твои жертвы будут отмщены.

Йакоб резко встал, вырывая запястье из моей руки, и бросил в призрака кружку с элем. Я заставил привидение растаять и превратиться в кровавый туман, сквозь который пролетела кружка, прежде чем разбиться об колонну. Йакоб стоял с отвисшей челюстью и весь дрожал, затем обвел взглядом всех остальных в кантине. Когда кружка разлеталась вдребезги, все замолчали и повернулись к нему. Они-то до этого ничего не видели.

Йакоб указал пальцем на стул:

– Вы видели его?

Все недоуменно закачали головами. Найв посмотрел на меня:

– Ты же видел его, Йенос, правда? Ты видел его!

Я содрогнулся и давясь выпил свое виски:

– Я видел его. Это был тот парень, которого мы захватили, а потом пытали, – я показал монету: – Ты еще засунул ему в рот вот это.

Йакоб выхватил монету у меня из рук и поднял ее так, чтобы всем было видно:

– Точно, я засунул ее Злече в рот.

– Но мы же вышвырнули его в космос, – я налил себе еще виски и посмотрел на Йакоба, не обращая внимания на собирающуюся вокруг нас толпу. – Интересно, что значат его слова: «Злой рок навис над Коуркрусом»?

Йакоб вырвал у меня стакан и осушил его единым махом:

– Не знаю, – он поставил стакан и дрожащими руками снова наполнил его. – Не знаю, но это не к добру. Совсем не к добру.

В течение каких-то двенадцати часов история о загадочном посещении кантоны призраком облетела всю Вларнию и начала жить своей особой жизнью. Многие описывали мне те ужасы, которые им довелось увидеть, я в ответ делился подробностями того, чего на самом деле никогда не видел. Даже когда я возражал, что все было по-другому, меня убеждали, что я ничего не помню, потому что был пьяным в дюрастил.

Никто не был уверен, что произошло на самом деле. Некоторые считали, что это всего-навсего призрак, который вернулся, чтобы свести Найва со света. Другие приняли в расчет его зловещее пророчество, и гадали, зачем это приведению понадобилось предупреждать нас, если он мог просто убить нас – если приведения на это способны. Предупреждение взволновало многих, чего я и добивался. Я хотел, чтобы они связывали с этим пророчеством все последующие странные события.

Я был доволен успехом первой операции, но знал, что второй раз такое вряд ли удастся. Одними призраками «выживших» не заставишь в панике бежать с планеты. Золотая монета многих убедила в правдивости того, что рассказывал Найв, и поэтому я решил, что мне потребуется подбросить пиратам еще пару материальных доказательств того, что на Коуркрусе творится что-то ужасное. Нужно было предпринять что-то более прямое и болезненное.

Я почти не дергался, только мычал что-то невнятное, пока Тиммсер с Кает тащили меня домой из «Аварийной посадки» и вручали мое бездыханное тело Элегосу. Каамаси начал причитать, что я наверняка снова заблюю всю спальню, и две мои подружки поспешно скрылись, чтобы их не припахали помогать раздевать меня. Когда они ушли, я быстро переоделся в одеяние джедая, набросил плащ с капюшоном и выскользнул в ночную темноту. Использовав Силу, я стер восемь секунд воспоминаний из памяти служителей отеля. Теперь они ни за что не вспомнят, что видели меня в коридоре.

Использовав Силу в «Аварийной посадке» и холле отеля, я конечно, рисковал быть обнаруженным советниками Тавиры, но я был уверен наверняка, что их на Коуркрусе не было. Она никогда не посылала к нам ни одного из них, и у нее не было оснований подозревать, что на Коуркрусе могут быть какие-то проблемы. Оставь советника «на всякий случай», и наверняка кто-нибудь из лидеров банд узнал бы об этом и стал использовать его в собственных операциях. Исходя из всего этого, я совершенно спокойно использовал Силу, выходя на охоту.

Мои предыдущие прогулки по городу сослужили мне добрую службу: я выучил все дальние закоулки и мог с закрытыми глазами в них ориентироваться. Я шел по самым злачным кварталам Птичника. Обратившись к внутреннему запасу Силы, я расширил сферу ответственности и искал, кому можно помочь. Естественно, я намеревался помочь этой жертве и покарать ее обидчиков. Словно я снова был в КорБезе, и патрулировал Улицу Кораблей с Сокровищами, с одной разницей – здесь было темно, как у минокка в желудке.

Нет, было еще одно очень важное отличие – у меня в союзниках была Сила. Мои чувства стали остры, как никогда, и я мог регистрировать передвижение всех живых существ по городу. Если бы я захотел, то в считанные секунды мог провести перепись всех жуков-хрустунов и бивненосцев. Но я вышел в ночь не за этим.

Когда я работал простым патрульным в КорБезе, я был хищником, вышедшим на охоту, и надеялся, что мои жертвы не окажутся слишком крупными и не убьют меня. Имея такого союзника, как Сила, я чувствовал себя суперхищником. Я знал, кто где находится и куда направлено их внимание. Я мог выбрать такой вид боя, что никто бы его не заметил, а мог устроить показательные выступления. Сейчас я выбрал нечто тихое, почти интимное, но я знал, что придет день и для больших представлений.

Хотя я чувствовал, где находятся эти трое, я нашел бы и так – по громким всхлипам. Два пьянющих «лазерных владыки» подловили в темном переулке местную девушку и прижали ее к стене. Они держали ее руки высоко поднятыми, и лобызали пьяными мордами ее лицо и шею. Если бы не застывший в глазах женщины ужас, проявление страсти этих подонков могло бы даже выглядеть комично.

Я бесшумно, как тень, подкрался к ним и схватил одного пирата за шкирку. Развернув, я шмякнул его мордой о противоположную стену. Что-то хрустнуло, и он повалился на землю. Короткий шаг вперед – и я въехал второму рукоятью меча в челюсть. Металлическая рукоять раздробила ему челюсть, и он грохнулся на спину.

Одной рукой он схватился за расквашенные губы, а другой потянулся к бластеру, висящему у него на поясе. Я крутанул рукоять меча в руке и активировал серебристый клинок. Узкий переулок наполнил его негромкий гул, а на стенах заплясали продолговатые размытые тени «лазерных владык». Я со свистом опустил клинок, выбивая бластер из его руки. На землю полетело разрезанное пополам оружие и два пальца.

Мощный хук в его сломанную челюсть снова повалил его на землю. Я развернулся и набросился на его приятеля, который уже начал подниматься. Не успел он вытащить бластер, как я вонзил клинок ему в плечо, прожигая аккуратную дырку размером с монету в один кредит. Завоняло подгоревшим мясом. Лицо пирата побледнело, он скосил глаза на яркий клинок, торчащий из его плеча, и потерял сознание.

Я успел деактивировать клинок, чтобы пират, падая, не лишился руки и не помер. Я не хотел убивать его или его дружка. Два трупа – это статистика, а два перепуганных свидетеля со шрамами – это уже кое-что. Пусть расскажут всем, что с ними произошло.

Я повернулся к девушке, присевшей на корточки и закрывшей лицо руками. Я взял ее за руку и заглянул ей в глаза. От нее исходили мощные волны страха, а тело ее была крупная дрожь. Я постарался обратиться к ней как можно более ровным и успокаивающим тоном:

– Детка, тебе нечего боятся. Они больше не причинят тебе вреда.

– Кто в-в-вы?

Я помог ей подняться на ноги и довел ее до ближайшей освещенной улицы:

– Достаточно того, что я здесь, и пусть это всем станет известно.

Я вывел ее на свет, но сам остался в тени и отпустил ее руку:

– Просто расскажи всем, что страшный рок пришел на Коуркрус. Все жертвы будут отмщены, и те, кто боится торжества справедливости, больше не смогут спокойно спать по ночам, – с этими словами я внушил ей, что я растворился в ночном мраке, в то время как сам просто ушел обратно в переулок. Я проводил ее до дома, чтобы убедиться, что с ней больше ничего не произошло, и вернулся к себе.