Осознание. Пятый пояс - Михаил Павлович Игнатов

Моргнув, чтобы глаза привыкли с яркому свету, уставился на сидящего ко мне вполоборота Седого. Мог ли он представить себе, посылая меня под защиту резиденции Ян, что я… Ограблю её.

И можно ли это считать ограблением? Вроде нет, но такое количество добычи я тоже первый раз держу в руках. Я даже после петли по лесам-болотам между Вольным Приютом и Шестью Ручьями, когда распродавался в торговом доме Чёрной Луны, не имел таких богатств. Даже близко не имел, если уж быть честным.

Седой, похоже, ощутил, что я вернулся в обычный мир и довольно сообщил:

— Две хороших новости. Первая — нас никто не преследует. В худшем случае это означает, что у нас есть сутки форы, в лучшем — Иглат не собрал команду и не сунулся за нами, либо собрал, но плетётся еле-еле, потея от страха из-за возможной засады. Вторая — поднимающееся солнце высветило нам будущий путь и я вижу, что меня ждёт богатая добыча. Дойдём до развалин, покажешь, как ты справляешься с ловушками в таких местах, подскажу, на что обратить внимание.

Я прищурился, вглядываясь в горы, к которым лежал наш путь и думая, не дать ли Седому ту карту, что я нашёл у мертвеца. Седой, вероятно, говорит о том озере и тёмной, неправильной формы горе, где из дыры течёт река. Но как ни вглядывался, пришлось признать, что зрение Властелина острей зрения Предводителя. Я и с места сражения с големами не мог разглядеть подробности, а уж отсюда даже озера толком не вижу.

Пожав плечами, признался:

— Или боевая медитация, или хитрю. Когда стало туго, подчинил себе Зверей разного уровня Возвышения и заставлял их идти перед собой.

Седой развернулся, впился в меня взглядом:

— Заставлял? Хочешь сказать, приказывал?

— Нет, — я сразу отмёл это предположение и признался. — Это у меня не получается. Пугал, усыплял, ослаблял, заставляя двигаться в нужную сторону. Это как, говорит о моей силе или слабости?

— Скорее, о твоей обычности, — хмыкнул Седой и тут же добавил. — Как мастера Указов. Звери до обретения полноценного разума и человеческого облика и после — два разных состояния Зверя. Первые подчиняются только грубой силе и дрессировке Укротителей, вторые уже могут заключать контракты и полностью оказываются в твоей власти, я про твой талант мастера Указов, если что.

Теперь хмыкнул я. Как будто мне нужна эта власть. Но разговор свернул в интересную и важную сторону, поэтому я спросил:

— А как, кстати, все эти Звериные кланы уживаются с Укротителями и, вообще, с тем, что кто-то охотится на Зверей?

— Сложный вопрос, — Седой попытался то ли расчесать бороду, то ли вытряхнуть из неё песок, который швырнул в нас ветер. — Всё по-разному у разных кланов. Одни за попытку охотиться на их землях могут оторвать голову, другие даже поощряют охоту.

Я не поверил своим ушам:

— Что⁈

Седой замолчал, уставившись на меня. Я прикусил язык. Разумеется, я уже не раз и не два поддакнул Седому, который считал, что я рос где-то с отшельником и плохо знаю о большом мире, но всё же есть предел моей лжи, правда? И, похоже, я его нашёл.

Впрочем, пока я клял себя и своё любопытство, Седой отмер, моргнул и ответил:

— Я же говорю — сложный вопрос. С одной стороны вся современная артефакторика и алхимия покоится на небесных травах и ингредиентах, получаемых из Зверей. Обрати внимание, что я говорю вся, а значит, и алхимия чистокровных людей, и алхимия чистокровных Зверей, и алхимия всех, кто непойми кто.

Я понятливо кивнул. То самое, на чём зарабатывал когда-то Фимрам. Зелье лечения для человека не вылечит Зверя.

— Здесь людям даже легче, потому что у них худо-бедно, но есть алхимия Древних, которая до сих пор считается непревзойдённым идеалом. Сама основа лучших из зелий Древних подстраивается под того, кто принял его, поэтому влияет на него без единого побочного эффекта.

И это я тоже когда-то слышал. Правда, не так подробно и не в таких деталях. Но свой поход в город Тысячи Этажей и то, что обычные возвышалки могут закрыть путь к Небу для твоих детей, прекрасно помнил. Хотя тому же мастеру Указов Ян заботы о детях не мешали глотать зелья. Лежала отдельно от поэзии любопытная книжечка, где были до дня отмечены приёмы возвышалок, эссенций и прочего, что тащило его со звезды до звезды ради семьи Ян. Да и были ли они у него, эти заботы? Выбрать цвет халата на сегодня и стихи для ужина?

Пока я размышлял о мертвеце, Седой продолжал делиться важными знаниями о большом мире:

— Звери же лишены такой щедрости, зелья Древних не могут идеально под них подстроиться, по той простой причине, что во времена Древних не существовало пути Зверей. Поэтому сейчас Мады если и бьются на аукционах за зелья Древних, то только для тех людей, что влились в их клан.

Это я отложил в памяти. Бьются ли Мады за зелья для семьи Говорящей с Небом? Или же маме это всё так же неинтересно и не нужно? Особенно если есть кому подставить плечо в жизни.

Дёрнул щекой, обрывая неприятную мысль.

— Получается, что кланам Зверей, как никому из человеческих кланов важны ингредиенты, которые, вот что забавно, и добывают с них самих, правда, ещё неразумных. С другой стороны — для того, чтобы Зверь стал человеком он должен…

Седой вдруг замолчал и поднял брови. Нужен ответ? Это что проверка? Глупая какая-то. Я вроде даже за время жизни в городе Ян слышал пару раз разговор об этом. Поэтому без промедления ответил:

— Убить человека.

Но Седой довольно кивнул:

— Да. Причём, не один раз. По сути, это своего рода Преграда пути Зверей. Великая Преграда, которой нет ни у одного человека. Кому-то достаточно один раз убить и обрести возможность смены облика, а какой-то Зверь убьёт тысячу людей, но так и останется Зверем, даже на этапе Повелителя Стихии. Но главное в том, что если какой-то клан Зверей запрещает охоту на своих землях, то он закрывает и Зверям возможность стать человеком. Это работает в обе стороны, понимаешь?

Я кивнул. Не дурак ведь.

— Поэтому те же Мады на своих землях придерживаются лишь одного запрета — едва Зверь обретёт разум и смену облика, то он неприкосновенен. Пусть даже он стоит на