Под грузом улик. Неестественная смерть - Дороти Ли Сэйерс

на посмешище. Вопреки собственному профессиональному суждению я подписал свидетельство: остановка сердца вследствие шока; и моя пациентка — после целой недели общих волнений, без расследования — упокоилась в конце концов в своей могиле.

— В могиле?

— О да. С этим связан еще один скандал. Администрация крематория, очень щепетильная в таких вопросах, прослышав о шумихе, отказалась предать тело кремации, поэтому его захоронили на церковном кладбище, чтобы в случае необходимости можно было провести эксгумацию. На похоронах собралось огромное количество народу, все глубоко сочувствовали племяннице. На следующий день я получил записку от одного из моих самых влиятельных пациентов, в которой сообщалось, что он больше не нуждается в моих профессиональных услугах. Еще через день жена мэра при встрече на улице демонстративно перешла на другую сторону. В конце концов практика моя начала иссякать, и я обнаружил, что меня воспринимают как «человека, который практически обвинил милейшую мисс такую-то в убийстве». Иногда говорили, что я опорочил племянницу, иногда — что «новая сиделка была добрейшей, не то что прежняя, легкомысленная, которую уволили, ну вы знаете». Еще по одной версии, я пытался доставить неприятности сиделке, чтобы отомстить за увольнение своей невесты. И наконец до меня дошел слух, будто моя пациентка застала меня, когда я «нежничал» — омерзительное слово — со своей невестой, вместо того чтобы выполнять свои профессиональные обязанности, и я сам прикончил старушку из мести. Хотя почему в таком случае я отказывался выдать свидетельство о смерти, мои клеветники объяснить не потрудились. Я терпел все это с год, но положение мое становилось все более невыносимым. Практика почти сошла на нет, поэтому я продал ее и устроил себе перерыв в работе, чтобы избавиться от оставшегося дурного привкуса всей этой истории, — и теперь ищу шанс начать все сначала. Вот и все, а мораль сей басни такова: не будьте слишком усердны в исполнении своего гражданского долга.

Доктор с досадой усмехнулся и откинулся на спинку кресла.

— Плевать мне на этих сплетников, — задиристо заключил он. — Пусть им будет стыдно! — и допил свой бокал.

— Это правильно! — согласился с ним хозяин.

Несколько минут он сидел, задумчиво глядя на огонь, потом вдруг произнес:

— А знаете, меня очень заинтересовало ваше дело. Какое-то внутреннее ощущение подсказывает: тут есть что расследовать, а оно меня еще никогда не подводило и, уверен, не подведет. На днях оно натолкнуло меня на мысль проверить оценку моего подоходного налога, и выяснилось, что последние три года я переплачивал по девятьсот фунтов. Оно же на прошлой неделе заставило меня поинтересоваться у парня, который должен был везти меня через перевал Подкова, достаточно ли в баке бензина, и он обнаружил, что бензина у него не больше пинты, — мы бы заглохли на полпути. А места там безлюдные. Разумеется, я хорошо знал этого парня, так что дело не только в интуиции. Тем не менее мое правило — расследовать все, что, согласно моему внутреннему чутью, заслуживает расследования. Полагаю, — заметил он, как будто что-то вспоминая, — в детстве я был кошмаром для взрослых. В любом случае загадочные истории — мое хобби. На самом деле я не просто идеальный слушатель. Я вас обманул: у меня был скрытый мотив, — признался хозяин, сдирая накладные бакенбарды и обнажая знаменитые впалые щеки, делающие его так похожим на мистера Шерлока Холмса.

— Я и сам уже начал что-то подозревать, — сказал доктор после короткой паузы. — Вы, должно быть, лорд Питер Уимзи. А я-то ломал голову, почему ваше лицо кажется мне таким знакомым: оно ведь было во всех газетах несколько лет назад, когда вы разгадали тайну Риддлсдейла.

— Совершенно верно. Лицо у меня и впрямь довольно нелепое, зато обезоруживающее, правда? Не думаю, что, будь моя воля, я выбрал бы именно такое, но стараюсь выжимать из него все возможное. Очень надеюсь, что оно не приобрело характерно сыщицкого или какого-нибудь иного неприятного выражения. А вот это — сыщик в истинном смысле слова, мой друг инспектор-детектив Паркер из Скотленд-Ярда. Настоящую работу делает он. Я же только подкидываю ему безумные предположения, которые он дотошно развенчивает. Так, опровергая одну идею за другой, мы находим правильное объяснение, и весь мир ахает: «Господи, ну и интуиция у этого молодого человека!» Послушайте, если вы не возражаете и если доверите мне свои имя и адрес, а также имена всех причастных, я хотел бы поработать над вашим делом.

Доктор задумался ненадолго, потом покачал головой.

— Это очень любезно с вашей стороны, но я предпочту отказаться. С меня и так уже довольно неприятностей. И в любом случае это было бы нарушением профессиональной этики с моей стороны; боюсь, если я снова разворошу муравейник, мне, скорее всего, придется распрощаться с этой страной и закончить жизнь одним из тех корабельных пьяниц-врачей, которые скитаются где-нибудь в южных морях, докучают людям рассказами о своей жизни и стращают их ужасными предостережениями. Не надо будить спящих собак. Но в любом случае большое вам спасибо.

— Воля ваша, — сказал Уимзи. — Но я буду думать, и если какая-нибудь полезная мысль придет мне в голову, дам вам знать.

— Это очень любезно с вашей стороны, — рассеянно повторил гость, принимая шляпу и трость у слуги, которого вызвал Уимзи. — Что ж, доброй ночи и премного благодарен за то, что вы столь терпеливо меня выслушали. Кстати, — добавил он, обернувшись уже от самой двери, — как вы собираетесь «дать мне знать», если вам не известны ни мое имя, ни мой адрес?

Лорд Питер рассмеялся.

— Я же сыщик Хокшоу[101], — ответил он, — и вы непременно услышите обо мне еще до конца этой недели.