Через три войны. Воспоминания командующего Южным и Закавказским фронтами. 1941—1945 - Иван Владимирович Тюленев

началом наступления командиры стали выбирать в малонаселенных и малодоступных районах исходные пункты, которые по существу были базами питания отрядов, а в случае вынужденного отхода под нажимом противника превращались в оборонительные рубежи.

Чаще стали также применяться засады на путях наступления противника и в его тылу.

Эффективным оружием в горах оказались минометы, в особенности 82-мм и 107-мм. Можно сказать, что они вполне заменяли артиллерию, которая там действовала мало.

Инженерные заграждения также нашли широкое применение в борьбе за Главный Кавказский хребет.

Особое значение в этих трудных условиях приобрело снабжение войск. Немалую роль сыграла здесь авиация. Наши У-2 ежедневно доставляли на отдельные базы до 60 тонн продовольствия. В обеспечении войск продовольствием и боеприпасами нужно помянуть добрым словом и ишаков – этот незаменимый местный «транспорт».

Опыт показывает, что в горной войне особое внимание необходимо уделять вопросам эвакуации и оказания помощи раненым. Бывали случаи, когда даже легкораненые не доходили до перевязочных пунктов – замерзали в горах. Квалифицированную медицинскую помощь следует оказывать в непосредственной близости от поля боя. Для эвакуации раненых надо иметь специальных проводников (дополнительных санитаров), должны быть использованы примитивные перевозочные средства (ишаки и лошади с подвесными носилками, сани и пр.), а для перевозки тяжелораненых – авиация.

На пути эвакуации раненых надо обязательно иметь обогревательные пункты; они окажут большую помощь и для частей, совершающих переходы.

…Вспоминая битву за Кавказ, нельзя умолчать о дезорганизаторском поведении Л.П. Берии и его приспешников. За время своего пребывания на Закавказском фронте Берия и его помощник Богдан Кобулов не хотели даже замечать той огромной работы, которая проводилась по обороне Кавказа. Больше того, присутствуя на заседаниях Военного совета фронта и слушая оценку положения и доклады о мероприятиях командования, Берия не счел возможным одобрить что-либо, а бросил упрек в том, что фронт переоценил свои возможности. В то же время Берия и вся большая группа офицеров и генералов, прибывших с ним, ничего конкретного не предложили, кроме приказания о создании оперативной группы по руководству боевыми действиями на перевалах Главного Кавказского хребта. Это мероприятие шло вразрез работе штаба фронта. Последний устранялся от руководства этими серьезными операциями, что, конечно, было ненормальным явлением.

Нередки были случаи, когда Берия, Кобулов и другие работники НКВД отдавали распоряжения через голову командования и других ответственных работников штаба фронта, не ставя даже их в известность.

После отхода войск Донской группы на линию реки Баксан и передачи их в состав Северной группы войск Закавказского фронта командование фронта обратилось к Берии как к представителю Ставки ВГК с просьбой оставить генерала Р.Я. Малиновского в Закавказском фронте. Эту просьбу Берия не только не удовлетворил, а начал возводить на Малиновского всевозможную клевету и намеревался его арестовать.

Другим дезорганизаторским мероприятием Берне следует считать его шумную показную поездку по фронту. Вернее, не по фронту, а в Баку, Махачкалу и по Черноморскому побережью. Эта поездка ничего никому не давала. Однако шумихи было много, и создавалось впечатление, что им мобилизуются массы, тогда как эта мобилизация была проведена еще до его приезда местными партийными организациями Баку, Махачкалы, Северной Осетии и грузинскими партийными органами.

Имея в виду большую оторванность от центра и в целях объединения усилий всех военных и гражданских средств в битве за Кавказ, я лично предложил Берии принять на себя командование, сконцентрировать усилия по использованию всех сил и средств. Особенно в том случае, если Турция выступит с войной против СССР. Берия выслушал это мое предложение, а вечером в Баку сказал мне, что этот вопрос не следует поднимать.

Для обеспечения успешной обороны Кавказа Ставка ВГК наметила перебросить несколько частей и соединений регулярных войск за счет резерва Ставки из центра 8 страны. Однако полностью войска, намеченные Ставкой, переброшены не были. Вместо них в Закавказский фронт были переброшены по указанию Берии войска НКВД. Они состояли на особом учете и находились в личном распоряжении Берии, поэтому не были использованы для активных боевых действий. В тяжелый момент в сентябре 1942 года я предложил Берии, чтобы 15–20 тысяч бойцов из числа войск НКВД были подчинены командованию фронта. На это Берия пригрозил мне «сломать хребет», если я посмею без его ведома распорядиться той или иной частью НКВД.

Будучи в Ставке ВГК 15–18 ноября 1942 года, я вновь поставил перед Верховным главнокомандующим вопрос о передаче в распоряжение командования Закфронта хотя бы части сил войск НКВД, находящихся на территории Закавказья. И.В. Сталин одобрил мое предложение, но присутствующий при этом Берия резко воспротивился этому и допустил грубые выпады в адрес командования фронта. Из 121 тысячи человек войск НКВД, которые в большинстве своем бездействовали, Берия согласился передать в распоряжение Закфронта всего лишь 5–7 тысяч и то лишь по настоянию И.В. Сталина.

В результате командование Закфронта не имело возможности использовать войска НКВД ни для обороны, ни для последующих действий по развитию успеха в наступлении.

Такова была обстановка на Закавказском фронте во время пребывания Берии… К этому следует добавить дерганье начальников родов войск и служб фронта по второстепенным вопросам. Отсюда возникала нервозность и сложность в решении боевых задач.

Обращало на себя особое внимание отношение Берии и его ставленника генерала И.И. Масленникова к национальным соединениям, действовавшим на Закфронте, а таких соединений, как я уже говорил, у нас было девять. Кроме того, была одна кавдивизия, переброшенная к нам из Туркестана. Берия приказал с обороны перевалов снять кавалерийские части, укомплектованные казахами, мотивируя это тем, что они якобы трусы и неустойчивы в бою. Такое отношение было со стороны Берии к другим национальностям, особенно к азербайджанцам. В период наиболее ожесточенных боев под Моздоком и на реке Урух Масленников официально поставил вопрос перед командованием Закфронта о расформировании как якобы небоеспособных пяти национальных стрелковых дивизий (двух азербайджанских и трех армянских). Такая постановка вопроса со стороны Масленникова не имела под собой никаких оснований, так как последующая проверка этих соединений показала здоровое политико-моральное состояние, высокую дисциплину и полную их боевую готовность. Подобное отношение к национальным соединениям не только не укрепляло обороноспособность войск фронта, а, наоборот, ослабляло ее и нарушало дружбу народов.

…К 1 октября перед Закавказским фронтом находилось 26 дивизий противника. Немецко-фашистское командование готовилось к новой отчаянной попытке прорваться к нефтяным районам Грозного и Баку.

Еще в сентябре противник начал готовить наступательную операцию со стороны Нальчика. Командование 37-й армии не обратило на это внимания. Дезориентируя нашу разведку, немецкие войска продолжали вести «бои местного значения» под Малгобеком. Затем скрытно сняли из-под Моздока 13-ю и 23-ю танковые