Изумруд - камень смерти - Виктор Мясников

- Помощи жду и совета, - уже спокойно сказал мужчина.

- Ну, тогда подойди, расскажи, из каких будешь, в каком звании?

- Подполковник Косарев, Областное управление Федеральной службы безопасности, - мужчина извлек из нагрудного кармана удостоверение, раскрыл и положил на стол. - Можете не представляться, я вас знаю.

- И чем же мы сделались интересны такому большому человеку, что он из самого Свердловска прикатил?

Косарев оставил без внимания то, что Екатеринбург был назван прежним советским именем. Возле стола не имелось свободного стула, очевидно, чтобы никому в голову не пришло подсесть. Подполковник небрежно выдернул стул из-под ближнего бойца и обосновался напротив авторитетов у чистого столового прибора. Один из боссов двинул к нему чистую рюмку из центра стола, где стояло ещё несколько, и налил доверху водки из запотевшего графинчика. Подполковник молча выпил и полез вилкой в мясное ассорти. Только закусив как следует, начал разговор:

- Один из ваших людей, некто Шуба, убил нашего работника. Эта Шуба нам нужна.

- А если мы не знаем такого? А если он не убивал никого? - один из боссов начал подниматься из-за стола, и тон его голоса тоже возрастал.

- Очень плохо, - Косарев изобразил разочарование. - Придется самим искать, всех на уши ставить... Найдем, не иголка, целая Шуба как-никак...

- Спасибо, что не побрезговал нашей выпивкой-закуской, - второй босс был постарше, поопытней и правильные понятия не забыл, - что пришел, как человек. Нам с твоей конторой ссориться причин нет. Вы там Россию оберегаете, а не людей утесняете. А что до этого, как его, Шапки, что ли? Так поспрошаем людей, может, кто и вспомнит.

- Шуба, - подсказал Косарев. - Я тут на бумажку все записал, чтобы память не грузить лишний раз. - Он положил на крахмальную скатерть сложенный вчетверо глянцевый лист.

- Пойду, пожалуй, - поднялся сердитый босс, обращаясь к пожилому, - а то ещё скомпрометирует.

- А ведь лет пять назад я бы компромата побоялся, - заметил подполковник и вздохнул: - Что перестройка с людьми сделала.

- Да и мне пора, - поднялся второй, кивнув Косареву, - дела, все дела. А ты кушай, любезный, не стесняйся.

- А расплачиваться по счету тоже мне придется? - рассмеялся подполковник.

- Не переживай, за все вперед уплочено, - махнул рукой авторитет и неторопливо поковылял к выходу.

Когда вся братва исчезла за дверями, Косарев не глядя махнул рукой. К нему тотчас подошел незаметный молодой человек щуплого телосложения.

- Садись, лейтенант, - подполковник двинул к нему рюмку, разлил водку. - У чекиста должна быть холодная голова, горячее сердце и крепкая печень. Будь здоров!

К столу подбежал пузатенький господинчик в отличном твидовом костюме и вытянулся в струнку. Лоб его влажно поблескивал. Похоже, господинчика глубоко потряс интеллигентного вида дядечка, высадивший из-за стола криминальную пару, державшую в кулаке половину Тагила, города с шестисоттысячным населением.

- Может, что-то ещё подать? - задыхаясь, спросил господинчик.

- Спасибо, мы уже уходим, - Косарев отправил в рот финальный ломтик семги и неторопливо поднялся.

* * *

Вечером того же дня на территории приватизированного пионерского лагеря собрался весь криминальный бомонд Нижнего Тагила. Подавали горячие шашлыки с пылу, с жару, водку со льда, пиво баночное семи сортов и прочую такую чепуху. Листок с компьютерной распечаткой уже прошел по рукам, и все знали причину срочной сходки. Боссов мафии неприятно поразила осведомленность "конторы", расписавшей все подвиги Шубы. Еще неприятней была информация о его сотрудничестве с екатеринбургской фирмой и жертвах среди молодой братвы. Сам Шуба уныло сидел на табуретке, и шашлык не шел ему в пересохшее горло. Он знал, что его не короновать сюда привезли, а судить. Выступавшие говорили в одном ключе.

- То, что гебешника твои ребята пришили, - туда псу и дорога. За это честь тебе и слава. Кегебейка нас во все времена гоняла, стукачей подсылала и сейчас житья не дает, хуже легавых. Но ты ведь не по понятиям поступил, законы наши нарушил. Пошел служить каким-то фраерам, да ещё на чужую территорию влез. Решил нас с екатеринбургской братвой поссорить? А они ведь недовольны. Тебя поставили смотрящим, ты законы поддерживать должен, молодую братву воспитывать. А на деле что? Тебе малую долю денег дали, ты пацанов запродал, послал на смерть. Теперь что получилось? Целый район, считай, разгромлен. Денег в общак не отстегнул, наоборот, надо пацанов теперь хоронить. Думаешь, дешево? Ну, отвечай старшим.

- Виноват, признаю, - просипел Шуба, - снимайте со смотрящих.

- Дурачком отойти хочешь? - вскочил с места рослый парень, заговорил, резко жестикулируя, топыря пальцы в золотых "гайках". - По беспределу, блин, гебешника замочил, а это тебе не менты, не судья с прокуратурой. Тем можно денег дать, а этим твоя головешка нужна безмозглая. Гебешники своего не простят, всех наизнанку вывернут, а у нас, понял, бизнес. Короче, пусть идет в ментовку, берет на себя, следаков путает, братву отмазывает, а на покойников валит. На суде и на зоне человеком себя покажет, значит, обратно примем со всем, блин, уважением.

- Режьте меня тут! - заорал Шуба, сорвавшись с табуретки. - Не пойду в ментовку!

- Пиши тогда записку, что не идешь в сознанку, - бросил самый авторитетный вор, уходя с поляны. Обернулся к поспешившим следом коллегам. - Людям хороший урок нужен.

На следующий день сторож одной из новостроек, обходя вверенный объект, обнаружил в пустом помещении Шубу. Глаза несостоявшегося воровского авторитета вылезли из орбит, посиневший язык был прикушен до крови, и по нему ползали большие зеленые мухи. Ноги его не доставали до полу каких-то пары сантиметров, а конец веревки был намотан на арматурину, торчащую из потолочной плиты.

В течение ближайшей недели вся шайка Шубы была выловлена местной милицией. Точнее, не шайка, а её остатки. К матери Фарида тоже приходили, спрашивали, где сын. Правда, говорили, что он нужен как свидетель, поскольку вовремя вышел из игры, ещё до убийства и поджогов. Мать разводила руками и показывала справку, подтверждавшую, что её сын действительно в это время находился в больнице, в Екатеринбурге. Но где он теперь, она и в самом деле не знала, поскольку последний раз видела его ещё на больничной койке. Привезла по его просьбе паспорт, школьный аттестат и военкоматовское приписное свидетельство.

* * *

Фарид, получив от матери документы, по совету Вовца отправился в областной военкомат. Вначале сама мысль об армии его испугала, а потом согласился, что на гражданке у него гораздо больше шансов угодить на тот свет или, в лучшем случае, сесть в тюрьму. А тут уже в Чечне замаячило замирение. И если учесть, что солдата, пока он полгода не отслужил, в Чечню сейчас не посылают, то через шесть месяцев война там может уже закончиться, и Фарида туда не отправят. Да хоть и отправят! Он что, не мужчина? А через два года вернется, там видно будет, как жить.

В облвоенкомат его не пропустили, велели явиться по месту жительства. Но Фарид твердо решил не возвращаться в Тагил. И тут к крыльцу подкатила черная "Волга", из которой выбрался генерал.

- Товарищ генерал! - радостно заорал Фарид. - Меня в армию не берут! Прикажите, чтобы взяли!

- Я не глухой! Чего орешь? - столь же зычно отозвался генерал и поморщился. - Изложи существо вопроса.

- Так в армию не берут, говорят - отсрочка. Вот... - Фарид не знал, что ещё можно тут добавить.

- Кто не берет? Ты толком расскажи. Сам кто такой? - Генерал тяжело поднимался по ступенькам.

- Фарид Валиулин, восемнадцать лет, из Нижнего Тагила. Хочу в армию. Вот мое приписное.

- Так, все правильно, Фарид. Езжай в Тагил, я распоряжусь, отправят на медкомиссию.

- Не могу я обратно ехать, товарищ генерал. - Фарид пытался задержать его, не пропустить к дверям, но это было все равно что пытаться удержать танк. - Там у меня компания плохая, отговорят.

- А чего это ты вдруг служить намылился? - Генерал остановился. Часом не наркоман? Или, может, в розыске?

- Да вы что? - изумился Фарид. - Какой наркоман? - Он задрал рукав, показывая вены. - Вот, глядите, это мне кровь переливали в больнице, всего два следа. Я в больнице лежал с ожогами, неделя, как вышел. На животе лежал и думал - неправильно живу.

- На животе, говоришь? - хмыкнул генерал. - Где ж у тебя ожоги?

- А вот, - Фарид без стесненья обнажил спину, показав лопатки, обтянутые тонким розовым пергаментом, - ниже тоже есть. И на ногах.

- Хорош гусь! - генерал засмеялся. - Экий ты зажаристый.

На крыльцо поднялся полковник в фуражке с черным околышем, козырнул, здороваясь.

- Товарищ полковник, - генерал продолжал благодушно улыбаться, - тебе танкисты нужны?

- А как же, товарищ генерал. Мне все нужны, не только танкисты.

- Тогда забирай парня прямо сейчас. Гореть он уже умеет, осталось научиться танк водить. - Он протянул руку Фариду. - Ну, танкист, бывай здоров. Через два года зайдешь, доложишь, как служил.