Тёмный стражник - Ольга Смирнова

Подготовив себя таким образом к возможным неприятностям, Рич приступил к всесторонним исследованиям.

«Что ты делать собрался?» — полюбопытствовала Совесть, появляясь в самый разгар первого опыта, суть которого заключалась в том, чтобы выявить привязку портала. Конечно, используй колдун магию, дело пошло бы куда веселее, но чего нет, того нет, и постоянно сокрушаться по этому поводу Рич не собирался. Имелись и другие способы заставить предметы «разговаривать».

Рич поместил одно из писем — то, что создало портал — в резервуар, наполненный особой жидкостью, отделяющей различные виды материи друг от друга. И вот перед колдуном через полчаса плавали чернила, которыми были написаны буквы, расщепленные на жидкие составляющие; древесная целлюлоза, макулатура и тряпичная полумасса, на которые разложился лист бумаги. Колдун поболтал смесь и с помощью пипетки добавил в резервуар пару капель черной смолы. Пользуясь сравнением, можно сказать, магия притягивала смолу, как магнит — железо. Находясь рядом с магической вещью, смола обычно вела себя следующим образом — обволакивала предмет и впитывалась в его структуру без остатка. Так что смысл опыта был прост — к чему смола потянется, то и заряжено магически.

Рич, затаив дыхание, наблюдал, как две черные капельки опустились практически на дно резервуара, полежали пару секунд без движения, а потом возбужденно подпрыгнули. Устремились вверх, к… чернилам.

«Значит, все-таки чернила, — мрачно подумал Рич — что-то в этом роде он и подозревал. — Следовало ожидать. По своим свойствам они лучше подходят для подобного рода дел». Бумага — слишком ненадежна, может порваться в самый неподходящий момент и создателя заклинания накроет откатом.

Вот тут-то и появилась Совесть со своим вопросом. Рич обращение проигнорировал, но незваная гостья не собиралась сдаваться: «Ну надо же! Я и не думала, что подобные вещи до сих пор существуют…»

— А почему бы им не существовать? — возразил Рич, удивив сам себя, что добровольно вступил в переговоры с захватчицей его головы и даже не для того, чтобы облить её матом, но сказанного обратно не вернуть.

«Да потому что чернилами подобными уже лет десять как никто не пользуется! Хотя и до этого-то их было днем с огнем не сыскать. Говорю же — раритет».

— Ты-то откуда знаешь? — спросил колдун, заинтригованный стол категоричной оценкой подопытного вещества.

«В их составе — перетертая и высушенная кора вековой ели. Очень замечательный был ингредиент в свое время — не позволял чернилам растекаться по бумаге, придавал насыщенный оттенок и ускорял процесс сушки. Немного необычный компонент для чернил, согласен? Кроме того, жутко дорогой, не для рядовых писак. Редко использовался, все больше в дело шли вода или глицерин какой, потом красители разные, многоатомные спирты, ну и далее по списку. Что касается этой коры… насколько помню, запрет на ее использование в этом качестве, потому как уж больно редкое дерево, давно вошел в силу — как раз примерно десять лет назад. Вывод — чернилам этим не менее десяти лет. Вот и удивляюсь, откуда ты этот раритет достал. Подобные чернила — можно смело предполагать, спецзаказ для какого-то богатого живого».

— С чего ты взяла, что в составе чернил — кора именно вековой ели? Только потому, что выпал осадок? Может, это в бумагу понапихано добра какого? — не удержался от вопроса Рич. — Ты что, передвижная химическая лаборатория?

Совесть хмыкнула и ровным тоном опытного лектора загудела:

«Начнем с того, что даже неворуженным глазом — то есть без применения спецсредств — видно, что осадок на дне резервуара напоминает собранную магнитом стальную стружку — эдакие ощетинившиеся шарики-ежики. Это не бумага, что бы ты ни предполагал, а кора ели в переработанном виде. Обычные чернила ведут себя по-другому, если опускаешь их в резервуар Шрейка, и уж всяко от них не остается твердого осадка. Потому как вместо этой коры — натурингредиента — добавляют в них химию какую-то, декст… чего-то там. Точное название могу вспомнить, если очень надо».

— Не надо, я и так в курсе. Но ты… Ты знаешь о резервуаре Шрейка? — постарался скрыть свое изумление Рич, втягиваясь против воли в первую культурную беседу с Совестью. — Это-то откуда?

Совесть нарочито вздохнула, и Рич поежился от странного ощущения — будто в черепе ветерок пронесся.

«Глупый ты и беспамятный, — отрезала беззлобно. — Говорила ж, ты в моей обширной педагогической практике далеко не первый твердолобый и бестактный колдун. В свое время я с такими людьми знакомство сводила, что ты перед ними падать ниц должен».

— Так уж и должен, — задумчиво хмыкнул Рич и задал следующий вопрос. — То есть ты хочешь сказать, что много чему научилась за это время? Раз резервуар Шрейка узнала? И смолу опознала?

Совесть скромно угукнула, но вдаваться в подробности не пожелала, сколько ее Рич не уговаривал. Вместо этого воспользовалась настроением Рича и вдохновенно разразилась длинной речью, которая для него звучало чистой воды хвастовством — ну не могло, по его разумению, это жуткое воспитывающее нудное создание и в самом деле быть знакомым с Великими империи:

«И уж что они творили в своих лабораториях, какие чудеса выделывали — не чета современным. Мелко плаваете, господа. Ни размаха, ни фантазии, ни практической пользы для человечества. Все тела препарируете, глупые свойства исследуете, заклинания придумываете бестолковые, да силу свою увеличиваете. Зачем, спрашивается? Вся сила — она в голове, в разуме. А коли там пусто, то никакая магия — самая великая — не спасет. Это я тебе по собственному — и не только — опыту говорю. В свое время колдуны творили невозможное — они изменяли мир, спускались в подземелье бога Смерти и Лжи, дабы изучить и познать; они верили, что жизнь после смерти — есть то, что нужно заслужить и потому под конец своего земного существования призывали меня на помощь. Они замахивались на такое, о чем и говорить страшно, они каждый день испытывали на прочность саму Истину. Они правили природой и диктовали свои законы… а вы… тьфу… одно название. Не колдуны, а… прости Истина…».

И почему Ричу на мгновение показалось, что он слышит отца? Те же высокомерные нотки, то же невыносимое ощущение превосходства над окружающими, и вместе с тем — искреннее желание помочь.

Тем временем смола впиталась в чернила — во все их составляющие — и начала слегка флюоресцировать. Рич мгновенно забыл о Совести и ее нотациях, быстрым шагом подошел к шкафу, стоящему в отдалении, и достал оттуда какой-то пузырек.

«Что делать будешь?» — решив, что Рич достаточно проникся ее словами, Совесть сменила менторский тон на свойский, но колдун не посчитал нужным ответить.