Русские народные сказки - Владимир Аникин

— Ах он вор этакой! Нечего сказать: славную сшутил шутку!

Топанье и ляганье

(Из сборника Б. и Ю. Соколовых)

одном приходе не было попа. Собрались миряне попа выбирать. Выбирают из мужиков, а тут пришел мужичок Пахом. Все миряне:

— Ну, Пахом, быть тебе попом!

— Ну что ж, быть так быть.

И выбрали Пахома. Он говорит:

— Ну, миряне, слушайте, православные! Сегодня суббота, а завтра воскресенье. Приходите к службе.

— Слушаем, батюшка!

В воскресенье отправились к обедне миряне. Пришли в церковь. Народу много собралось — надо послушать, как новый поп будет обедню служить. И поп пришел. Вошел в алтарь, надел ризу, вышел из царских ворот и говорит:

— Слушайте, миряне. Что делает поп, то и приход!

Миряне отвечают:

— Слушаем, батюшка!

Вот дьячок подает попу кадило, а в кадиле углей много, так и горит. Взял он кадило и начал махать. Махал, махал, уголек каленый выскочил из кадила да прямо ему в голенище. И пошел поп стучать ногами. Он топчет, и миряне все топчут ногами. Уголек дальше забирается. Ничего нельзя сделать! Поп хлоп наземь, ноги кверху и лягает ногами. И все миряне хлопнулись наземь и залягались.

Один мужичок вышел из церкви, а другой идет в церковь и спрашивает:

— Али уже прошла служба?

— Нет, не прошла. Топанье-то прошло, а теперь ляганье!

Поп и дьякон

(Из сборника Д. Н. Садовникова)

или-были поп да дьякон. Приход бедный был, не во что ни обуться, ни одеться, и в изголовье положить нечего. Вот и придумали они, как на сапожишки разжиться. Дьякон говорит:

— Давай-ка, поп, я буду воровать, а ты будешь ворожить.

Поп спрашивает:

— Чего будешь воровать?

— Лошадей! Буду их прятать. Ты будешь деньги брать — про лошадей рассказывать.

Вот дьякон пошел ночью, тройку увел и в овраг свел.

— Ну, поп, я тройку увел и в овраг свел. Пришлю к тебе мужиков, ты будешь гадать, по черной книге читать, по сотне рублей денег брать. Чур, деньги пополам!

Вот дьякон увидал мужиков, у которых лошадей украл, и сказал им:

— Идите к попу: он вам про лошадей погадает.

Мужики обрадовались, скорехонько к попу собрались.

— Ох ты, батюшка, отец духовный, ты видишь свет: не знаешь ли, где наших лошадей след?

— Ничего, друзья, не знаю, разве в черну книгу погадаю — все узнаю. Придите наутро.

Пришли они наутро, сказал поп:

— Ну, мужички, ваши лошади в лесу: дорогу только я вам не скажу, дайте сотенку рублей!

— Сотенку дадим, только путь-дорогу расскажи, до коней доведи.

Мужики сотенку вынимали, алчному попу в руки давали. Сотенку поп взял, про лошадей им рассказал:

— Идите в поле, лошади в рву стоят, аржану соломушку едят.

Мужики в поле пошли и лошадушек нашли.

Назавтра праздник — воскресенье, к обеденке — дон-дон! Вот пришли добрые люди к обеденке, стали молиться. Обеденка отошла, дьякон лист бумаги берет, нову проповедь читает:

— А послушайте, миряне, что я вам буду читать! У нас приход-от бе-е-дный, корми-и-ться нам не-че-м; дьякон собирал-ся лошадей во-ро-вать, а попу-то велел во-ро-жить. Слышите ли, миряне? Свел дьякон трой-ку ло-ша-де-ей, отвел в о-враг, по-пу-то ска-за-ал; он в черной книге у-зна-ал, а с мужиков сотню рублей взял и про лошадей рассказал…

А поп-то и говорит:

— Сказал ду-р-а-ак, ду-р-а-ак дьякон, не во все лю-ди бя-кай, знай ты да я! И обедня, братие, вся-я!

Старухина молитва

(Из сборника Н. Е. Ончукова, в обработке П. Аникина)

дна старуха скупа была, а у нее была икона большая, и старуха каждый день этой иконе молилась. А слуга был парень молодой, он возьми да и стань за эту икону.

Старуха встала утром и молится:

— Пресвята ты богородица, сохрани и помилуй!

А парень говорит:

— Не помилую, зачем худо слугу кормишь.

Старуха опять молится:

— Очисти мою душу грешную!

Слуга говорит:

— Очищу, очищу.

— И мужа очисти!

— Очищу, очищу.

— И зятя моего очисти!

— Успею, так и того очищу.

Старуха ушла, слуга старухины деньги, сколько было, взял и у мужа взял, а зять в другом доме был, к тому и не сходил. Старуха спохватилась — денег нет:

— Ах, это, верно, меня господь очистил, ему, доброхоту, занадобилось!

А слугу стала кормить хорошо.

Слуга и хорошей пищи добился, и деньги взял.

Неграмотная деревня

(Из сборника Н. Е. Ончукова)

еревня была неграмотна; поп неграмотный, дьякон неграмотный, да и дьячок неграмотный. А церковь была, приход служили. Прознал архиерей, поехал любопытствовать. Приехал к попу, поп и побежал к дьякону:

— Вот беда! Архиерей приехал, как мы служить станем?

А дьякон сказал:

— А как-нибудь, сваракосим как-нибудь.

Поп говорит:

— Ты то пой, что я буду.

Дьячок говорит:

— Мне уж надо свое петь на клиросе, не с вами!

Поп говорит:

— Что знаешь, то и валяй!

Затем к обедне зазвонили, поп стал собираться и говорит архиерею:

— Владыка, благослови!

— Бог тебя благословит, поди служи.

Поп пришел в церковь, надел ризу. Архиерей пришел, в алтарь стал.

— Ну, начинай, служи!

Поп запел — голос громкий:

— О-о-о! Из-за острова КельястроваВыбегала лодочка осиновая,Нос-корма раскрашенная,На середке гребцы-молодцы,Тура-мара и пара.

Дьякон тоже запел:

— О-о-о! Из-за острова КельястроваВыбегала лодочка осиновая…

А дьячок на клиросе:

— Вдоль по травке да вдоль по муравке,По лазоревым цветочкам…

Архиерей вышел да рукой махнул:

— Служите как служили!

Да и уехал прочь.

Поп Пахом

(Из сборника Б. и Ю. Соколовых)

риходит мужичок в одно селенье и видит — толпа, и спрашивает:

— Что это у вас за толпа?

— А нет, — говорят, — у нас в приходе попа! Был отец Пахом, да унесло прахом.

— Так я, — говорит, — братцы, Пахом!

— Коли ты Пахом, так будь же у нас попом! Приняли в священники. Служил пятнадцать лет у них. Он был неграмотный; за молебны, за обедни брал дорого. Из мирян один подал прошение преосвященному за то, что дорого берет: за молебны двадцать пять рублей. Архиерей в объезд приезжает в приход, заставляет его обедню служить. Начинает:

— Благословен бог наш…

Доходит дело до евангелия, он нараспев и станет:

— Шел мимо этого места, и увидел я народу толпа, и спросил: «Что же, братцы, у вас за толпа?» — «А вот у нас — толпа, нет у нас в приходе попа. Был отец Пахом, да унесло прахом». — «Так я, братцы, Пахом». — «Если ты Пахом, так будь же у нас попом!» Служил у них пятнадцать лет, ну и накопил денег три тысячи рублей. Первая тысяча архиерею, вторая тысяча мне, а третья тысяча певчим.

А певчие:

— Слава тебе, господи, слава тебе!

Евангелие кончено. Преосвященный и говорит:

— Я, миряне, не нахожу в священнике дурного ничего, может он служить до смерти, покуда в силе!

Поповские увертки

(Из сборника М. В. Красноженовой, в обработке В. П. Аникина)

днажды были именины у одного богатого человека, и среди гостей был священник. А дело было в великий пост. Подали хорошо зажаренного поросенка. Хозяева говорят попу:

— Уж извините, батюшка! Вы ведь поросенка-то не будете есть!

Поглядел он на поросенка — вкусно! Поправил он рукава рясы, поднял руку с крестом и перекрестил поросенка, говоря:

— Господи, господи! Обрати порося в карася! — и стал есть.

Кобылье яйцо

(Из сборника Д. К. Зеленина «Великорусские сказки Вятской губернии»)

ыл у попа работник. Ходил он в лес дрова рубить. Нашел гриб-дождевик, принес домой и показывает попу. Поп спрашивает:

— Что такое?

— Это, батька, кобылье яйцо!

— Какое такое кобылье яйцо?

— А из этого яйца можно выпарить жеребенка.

— Как же его выпарить?

— А как курица на яйцах сидит: четыре недели надо сидеть на нем.

И посадил попа на печь.

Время уже доходит — четыре недели. А работник и подумывает: «Что сделать?» Знает, что из дождевика жеребенка не будет.

Пошел он в лес и поймал как-то зайца. Залез на печь к попу и говорит:

— Батька, поворотись-ко: наверное, скоро выйдет жеребенок!

Поп пошевелился — дождевик лопнул. А он в то время зайца и отпустил (поп не видел), а дверь была отперта: заяц прямо и побежал на улицу. Они оба за ним — ловить его. Поймать не могли: заяц так заяц.

Поп и говорит: