Поцелуй шелки - Тессония Одетт

вся моя сдержанность, чтобы не бросить на нее раздраженный взгляд.

– Я бы не стала списывать меня со счетов так скоро. Если то, что ты говоришь, правда, я стану одной из Сестер. А если Нимуэ любит меня так сильно, как ты утверждаешь, в будущем я могу усложнить тебе жизнь. Думаю, это достаточно веский повод, чтобы заключить со мной сделку.

Глаза Зары темнеют, но она ничего не говорит.

– Давай поступим так, – я слегка приподнимаю кулак. – Я отдам тебе это без боя, если в том месте, куда ты отправишься, у тебя будет только пять минут, чтобы убить брата Дориана.

Зара откидывает голову назад.

– Что это за сделка такая?

– Вызов, – отвечаю я, уголки моих губ приподнимаются. – Проверка твоих умений.

– Хочешь, чтобы я поверила, что рядом с ним ты только разыгрывала влюбленность? – Она издает смешок. – Я так не думаю.

– Мои чувства или их отсутствие – не твоего ума дело. Тебе важно понять только одно, – я не верю, что ты сможешь это сделать.

В приступе негодования Зара кривит губы.

– Даже если вернусь в ту комнату, которую мы только что покинули, и обнаружу, что она пуста, разрежу каждого мужчину, который попадется на пути, лишь бы найти Дориана. Он ранен, а значит – не мог уйти далеко.

Я пожимаю плечами.

– Ты и правда думаешь, что справишься с братьями Святого Лазаро? Эта церковь известна издевательствами над фейри.

– Теперь в этой церкви только подобие людей, что восстали против нашего вида. Я сломаю их, убью каждого голыми руками. Я могу расправиться со всеми, прежде чем они заметят, что я там.

– Докажи. Покажи мне, на что способны Сестры Черного Угря. Если у тебя получится, я попрошу Нимуэ не гневаться за то, что ты увела Дориана у меня из-под носа. В противном случае, ты можешь сразиться со мной за то, что зажато в моем кулаке. Может, ты получишь эту вещь обратно и закончишь начатое, а может, обнаружишь во мне больше жестокости, чем думала. Есть вероятность, что мои губы найдут твои, и на этот раз Нимуэ не будет здесь, чтобы вернуть тебя обратно.

Зара сжимает и разжимает свои когтистые кулаки. Тишина растягивается между нами, пока она изучает мое лицо, взвешивает свои шансы на успех. Наконец, она вздергивает подбородок.

– Я согласна.

Я поднимаю кулак и отдаю ей то, что внутри.

Ее губы приоткрываются, шипение вырывается между зубов, когда она смотрит вниз, на мой гребень в виде ракушки.

Серебро, инкрустированное перламутром.

Серебро, которое она приняла за Колесницу.

Серебро, которое завладело вниманием Зары так, что она не заметила мою другую, спрятанную в складках юбки руку. Руку, которой несколько секунд назад я открыла Колесницу лицевой стороной к земле. Вот почему ее свет не ослепил нас. Только теперь он становится достаточно ярким, чтобы его можно разглядеть сквозь слои влажной ткани.

Глаза Зары расширяются.

Я бросаюсь вперед, обхватываю руками ее ногу, отчего она растягивается на земле.

Перед моим мысленным взором возникают толстые металлические стены с тяжелой дверью.

Свет поглощает нас целиком.

Когда он гаснет, мы оказываемся в темноте. Или в чем-то, близком к ней. Запах влажной гнили тревожит мои чувства. Зара отталкивает меня, и я отпускаю ее ногу. Она дико озирается, но со всех сторон смыкаются стены, а единственная дверь с крошечным окошком-решеткой закрыта. Больше идти некуда.

– Где мы? – рычит Зара.

Я поднимаюсь на ноги, обнаруживая, что они снова могут выносить мой вес.

– Мы в городской тюрьме Люменаса. Однажды меня уже запирали в этой камере.

– Зачем ты привела меня сюда?

– Она в десяти минутах ходьбы от церкви Святого Лазаро. Если побежишь, успеешь выполнить условия нашей сделки. Хотя для этого нужно оказаться по другую сторону этой двери. Поверь, тебе отсюда не выбраться. Меняй форму сколько угодно – не поможет. Эта камера предназначена для фейри, так что офицеры не обратят внимания на крики.

В глазах Зары отражается осознание, но она, кажется, не в состоянии принять его.

– Наша сделка аннулируется. Ты так и не отдала мне Колесницу.

– Я сказала, что отдам тебе то, что держу в руке. Так я и сделала: отдала тебе свой гребень. Ты согласилась убить Дориана в течение пяти минут после прибытия в следующее место. Теперь мы здесь. Нам обеим известно, что происходит, когда чистокровная фейри не выполняет условия сделки.

Даже без проклятия, подобного тому, что наложила на меня Нимуэ, нарушенная сделка означает для фейри мучительную боль. Боль, которая в конечном итоге приводит к смерти, если только другая сторона не отменит сделку.

Я знаю, каким будет мой выбор. Зацикленность Зары на мести делает ее пожизненным врагом Дориана. А значит – и моим тоже.

В приступе смеха Зара откидывает голову назад.

– Идиотка. Допустим, ты обрекла меня на верную смерть, но тогда ты умрешь вместе со мной. Если мне не выбраться отсюда живой, я не обязана считаться с желаниями Нимуэ. Пяти минут более чем достаточно, чтобы убить тебя.

С ревом она бросается на меня, но ее когти так и не касаются моей плоти.

Вместо этого Зара замирает, ее тело и стены вокруг нас теперь мерцают, пульсируют фиолетовым.

– Прощай, Зара, – говорю я. Мой голос звучит глухо в Двенадцатом королевстве.

После этого я прохожу сквозь стену.

Глава XL

Рискованно предполагать, что Зара не может попасть в Двенадцатое королевство, как я. Из того, что мне известно о магии фейри, это редкая способность, которую, очевидно, я унаследовала от матери. Способность, которую я все еще с трудом понимаю. Единственной известной в истории фейри, способной проходить через Двенадцатое королевство подобным образом, была Эвелин, правительница Огненного королевства. Говорят, она получила благословение Всесущей, была избрана, чтобы положить конец последней войне с людьми. Тем не менее в течение нескольких минут я остаюсь возле тюремной камеры. Достаточно, чтобы убедиться, что Зара не совершит чудесного побега. Достаточно, чтобы услышать, как ее крики превращаются в мольбы, а те переходят в плач, который, в свою очередь, становится мучительными воплями.

Только тогда я снова вхожу в Двенадцатое королевство, чтобы покинуть тюрьму.

Все еще промокшая насквозь, я, направляясь от улицы Галлей к церкви, игнорирую любопытные взгляды прохожих. Добравшись до места, я останавливаюсь на тротуаре.

Теперь, оказавшись здесь, я не знаю, зачем пришла. Я не могу войти, даже пробравшись через Двенадцатое королевство. Просто я отчаянно хочу знать, что произошло с Дорианом после того, как я испарилась. К тому же я уверена, что Подаксис сходит с ума от волнения. Хотя не думаю,