Чаша Торна - Дмитрий Воронин

Созданные заклятиями некромантии шкура и мышцы были не более чем магическим дополнением к основе — выбеленному солнцем и ветрами скелету павшего Вихря. Их можно было видеть, но нельзя пощупать. Эти мышцы заставляли двигаться огромные крылья, перепонка уверенно загребала воздух, но когти Гранита бессильно промчались сквозь колдовскую плоть, не нанеся чудовищу ни малейшей раны.

А уже в следующую секунду и сам Гранит, стремясь уйти от ответного удара, нырнул в пике…

* * *

Тьюрин парировал очередной выпад и сделал шаг назад, тяжело отдуваясь и чувствуя, как пот, смешанный с кровью, стекает с рассеченного лба. Даже легендарная выносливость гномов была небеспредельна — он смертельно устал, но, прекрасно понимая, что любая остановка повлечет за собой гибель, продолжал сражаться, бросив в бой все резервы своего могучего тела.

Что-то серо-желтое мелькнуло за спинами наг, а уже в следующее мгновение вихрь из когтей, клюва и перьев налетел на химер, вынуждая их оставить полудобитую цель и повернуться к новому противнику. Тьюрин тяжело оперся на секиру, позволив себе сосчитать до трех — больше времени отвести на отдых было нельзя.

Грифон вертелся на месте, отражая удары обеих наг когтями и кончиками крыльев — сабли, жалобно звеня, отлетали от ороговевших краев маховых перьев, как будто стакивались с закаленной сталью. Время от времени Флар наносил удары клювом, но они все не достигали цели. Наконец одна из наг лишилась щита, второй, уже раненной гномом, удар клюва начисто оторвал еще одну руку.

Мощный хвост наги ударил грифона в бок — и массивная туша покачнулась. А в следующее мгновение сабля почти по рукоять погрузилась в львиную часть его тела… Грифон взвыл, ударом крыла отбросил нагу и снова рванулся в атаку, не щадя себя, но кровавое пятно на шкуре все увеличивалось и увеличивалось. Тьюрин бросился ему на помощь, но прозевал удар хвоста, пришедшийся по шлему и погрузивший его в беспамятство.

Рана придала грифону ярости и сил — теперь он атаковал непрерывно, и наги — непобедимые наги — вынуждены были впервые перейти к обороне. И все же они пока были в выигрышном положении — их по крайней мере было двое. Они начали окружать Флара — тот, опьяненный схваткой, казалось, даже не заметил этого. Он продолжать наносить удар за ударом по избранной цели, и постепенно это начало приносить плоды — вот коготь разодрал-таки чешую на груди монстра, выпустив на волю струю алой крови, вот кончик крыла полоснул по бицепсу, нанося глубокую резаную рану— пальцы наги разжались и сабля выпала из ослабевшей руки.

И вот заключительный удар… Голова Флара метнулась вперед, сабля наги, пытавшейся отразить выпад, зацепила глаз грифона, но его клюв, пронзив чешую, уже глубоко вошел в грудь химеры — и в следующее мгновение король воздуха отпрянул назад, сжимая в клюве огромный кусок мяса, вырванный из тела врага. Нага как подкошенная рухнула на камни, из развороченной груди ударил фонтан крови…

Увы — грифон выиграя схватку, но проиграл битву — вторая нага, обошедшая его сзади, вонзила три меча в его тело — клинки вошли по самую рукоять. Грифон содрогнулся, издал вопль боли, попытался было развернуться и вновь броситься в атаку, но львиные лапы подогнулись, и он тяжело завалился на бок, пятная кровью камни. А нага, хотя и лишившаяся двух рук, продолжала наносить ему удар за ударом…

* * *

Гранит опять пытался набрать высоту, но теперь ему это не удавалось. Он устал, смертельно устал — долгие века он не поднимался в воздух, к тому же сегодняшний перелет, да еще с грузом на спине, забрал у него немало сил, и теперь этих сил ему уже не хватало. Его противник, напротив, ничуть не устал и теперь старательно блокировал все попытки золотого дракона прорваться в небо, выбирая момент для удара. Несколько раз ему уже удалось всадить когти в тело Гранита — хотя немало атак было отражено золотой чешуей.

Великий дракон ощущал боль: из глубоких ран на спине сочилась кровь, чешуя была содрана, на длинной гибкой шее появились саднящие борозды, оставленные клыками мертвого врага, но крылья были еще целы, и он продолжал попытки уйти ввысь… С каждым кругом драконы поднимались все выше и выше, постепенно смещаясь в сторону от храмовой площадки — теперь схватка велась над острыми вершинами скал.

Дважды Гранит и сам пробовал атаковать, хотя его положение и не было идеальным для нападения. Первый из ударов снова пришелся в магическую плоть, и клыки Гранита лишь глухо клацнули, пронзив несуществующие мышцы. Но второй оказался удачен — могучие челюсти раздробили несколько ребер летающего скелета, не особенно, впрочем, ему повредив.

Но теперь Гранит уже знал, на что может рассчитывать, — у него был шанс, не слишком большой, но все же был… И он, кружа и не прекращая попыток подняться выше противника, выжидал подходящего момента, веря, что рано или поздно этот момент представится…

И шанс свой он получил, но совсем не оттуда, откуда ожидал… Между скалами показалась одна из мантикор, изрядно побитая в недавней битве. Теперь она стремилась убраться куда подальше, чтобы зализать раны — ее крыло было почти полностью отрублено, перебитый хвост волочился по земле, а на левую заднюю лапу она явно опасалась наступать. Теперь даже самый обычный зомби, пожалуй, легко справился бы с ней, поэтому мантикора искала спасения… и попалась на глаза мертвому дракону.

Что в этот момент произошло в магически созданном мозгу создания, умершего много веков назад? Может быть, что-то заставило усмотреть в мантикоре добычу, а может, память Вихря, потерпевшего поражение в схватке с ядовитыми монстрами, заставила мертвого дракона отвлечься на новую цель. Он беззвучно сложил крылья и спикировал на ползущую между скалами, повизгивающую от боли тварь… И Гранит не пропустил этого момента.

Челюсти сомкнулись на горле врага, и великого дракона пронзила радость: теперь его клыки крошили кость, не магическую плоть, неуязвимую и не чувствующую боли, а твердую кость, уступавшую тем не менее крепости драконьих клыков. Мертвый Вихрь извернулся, пытаясь освободиться, мантикора теперь была забыта — когти мертвого дракона рвали плоть живого, ломая крылья и разрывая перепонки. Но и Гранит, все крепче стискивая зубы, пустил в дело лапы, кроша ребра врага…

Сцепившиеся тела рухнули на скалы. За мгновение до падения позвонки все же поддались клыкам Гранита, и оторванная мертвая голова отлетела в сторону, прямо на глазах превращаясь в голый череп.

Но и сам Гранит уже ничего не мог сделать для своего спасения — его тело, изодранное, исполосованное когтями, со сломанными, с лохмотьями порванной перепонки крыльями, уже умирало…