Хроники Артура - Бернард Корнуэлл

Всего час понадобился этой громоздкой орде, чтобы выстроить боевую шеренгу на дальнем берегу реки. Но переправиться через реку можно было лишь на мелководье. И этот брод мы собирались защищать до того момента, когда решим быстро отступить. Но пока враг должен был считать, что мы готовы стоять здесь насмерть. Горфиддид поставил в центре шеренги, напротив брода, лучших своих людей и сам ими предводительствовал. Красная краска на его знамени потекла от дождя, и казалось, что оно уже вымочено в нашей крови. Знамена Артура, черный медведь и красный дракон, развевались над нашими головами. Саграмор стоял рядом со мной, примечая и подсчитывая вражеские стяги. Тут кроме орла Горфиддида были лиса Гундлеуса, красная лошадь Элмета и еще какие-то незнакомые нам знамена.

— Сотен шесть, — подсчитал врагов Саграмор.

— И прибывают все новые и новые, — откликнулся я.

— Похоже на то. — Он плюнул в сторону брода. — И они наверняка заметили, что среди наших символов нет быка Тевдрика. — Саграмор ухмыльнулся. — Эту драчку мы еще будем вспоминать, Дерфель.

— Рад биться с тобой рядом, лорд! — пылко воскликнул я.

И впрямь не было воина более великого, чем Саграмор. Даже Артур не наводил такого ужаса на врагов, как бесстрастное лицо нумидийца и его зловещий меч.

От шеренги Горфиддида отделились два друида. У нас была только Нимуэ, и она смело двинулась навстречу двум мужчинам, скакавшим с одной поднятой рукой и одним зажмуренным глазом. Это были друид Горфиддида Иорвет и Танабурс в своем длинном платье, расшитом лунами и зайцами.

Они приблизились к Нимуэ, обменялись с ней поцелуями и разошлись. Вернувшись к нам, Нимуэ с презрительной усмешкой проговорила:

— Они хотят, чтобы мы сдались. Я предложила им сделать то же самое.

— Прекрасно! — прорычал Саграмор.

Иорвет неуклюже подпрыгивал по ту сторону брода.

— Боги приветствуют вас! — прокричал он.

Никто ему не ответил, а я надвинул шлем поглубже, чтобы меня не узнали. Иорвет поднял свой посох над головой.

— Мой повелитель король Повиса и верховный король Британии Горфиддид ап Кадвелл ап Брихан ап Лаганис ап Коэл ап Бели Мавр подарит вашим смелым душам путешествие в Иной мир. Для этого вы должны совершить одно — отдать нам Артура!

Он ткнул посохом в мою сторону, и Нимуэ тут же прошипела защитную молитву и швырнула две горсти земли в воздух.

Я не шелохнулся, и это было моим ответом. Иорвет покрутил посох и три раза плюнул в нашу сторону. Танабурс вторил ему, проклиная нас. За друидами наблюдали король Горфиддид с сыном Кунегласом и союзником Гундлеусом, и те старались, неистовствуя. Они отдали нашу кровь дьяволам, плоть — зверям, а кости — тлению. Они прокляли наших женщин, наших детей, наши поля и наш домашний скот. Несмотря на то что Нимуэ отводила заклинания, наши люди ежились. Христиане кричали, что бояться нечего, однако, слыша несшиеся через реку проклятия, даже они крестились.

Друиды трудились целый час и напугали нас не на шутку. Нимуэ шла вдоль рядов, касаясь наконечников копий и снимая этим проклятия. А вражеская шеренга начала приближаться.

— Щиты вверх! — хрипло прокричал Саграмор. — Копья вверх!

Враг остановился в пятидесяти шагах от реки. Вперед вышел воин со щитом и копьем и направился к нам. Это был Валерин, вождь, которого мы еще на рассвете с позором выгнали из долины. Теперь он грубостью хотел вернуть себе утерянную честь.

— Артур! — крикнул он мне. — Ты женился на шлюхе!

— Молчи, Дерфель, — предупредил меня Саграмор.

— Шлюха! — надрывался Валерии. — Она уже была ею, когда пришла ко мне. Часа не хватит, чтобы перечислить ее любовников! А с кем путается она сейчас, когда ты, Артур, дожидаешься смерти? Думаешь, она ждет тебя? Да она сплетает свои ноги с одним, а то и с двумя мужчинами разом! — Валерии непристойным жестом вызвал хохот в своих рядах. — Шлюха! — вопил он. — Истрепанная, использованная шлюха! Защищай свою шлюху, Артур, сражайся за нее, червь! — Он ступил в реку, перешел ее вброд и остановился в дюжине шагов от меня. Его взгляд проникал в темные глазницы моего шлема. — Шлюха, Артур, — повторил он, — твоя жена — шлюха. — И плюнул. Он стоял в мокром плаще с непокрытой головой, ветки защитной омелы были вплетены в его длинные черные волосы. Тускло поблескивала нагрудная пластина, и на щите распростер крылья символ Горфиддида — орел. Валерии совсем осмелел и кидал моим воинам жестокие, насмешливые слова. — Ваш лорд не станет биться за свою шлюху, так зачем же вам погибать за него?

Саграмор прорычал сквозь зубы, чтобы я не отвечал на оскорбления, но насмешки Валерина уже возбудили моих людей. Я сделал шаг вперед и ткнул в него копьем. Но чешуйчатые доспехи Артура так непривычно стесняли меня, что острие копья лишь скользнуло по щиту. Копье вырвалось из руки и плюхнулось в воду.

— Шлюха! Шлюха! Шлюха! — завопил он и кинулся ко мне с поднятым копьем.

Я схватился за рукоять Хьюэлбейна, но не успел выхватить его, как копье Валерина ударило меня в грудь.

Я упал на одно колено и поднял полированный щит, отклоняя острие нацеленного в голову копья. У моего лица высились ноги Валерина, в уши бил яростный рев врага. Я чуть отклонил щит, выкинул вперед руку с клинком и почувствовал, как тяжелое тело Валерина ударилось о мой щит. Теперь он уже не ревел, а пронзительно вопил. Падая, он сам насадился на вонзившийся в его тело клинок, и теперь безжалостная сталь разрывала податливое тело. Кровь хлынула мне на голову, и я, рывком скинув умирающего со щита, поднялся на ноги. Валерин лежал на земле, истекая кровью и дергаясь от ужасной боли. Я наступил ему на грудь и выдернул меч. Лицо его желтело, а глаза туманились приближающейся смертью.

— Гвиневера — леди, — сказал я, — и я выпущу твою душу на волю, если станешь упорствовать и отрицать это.

— Она — шлюха, — прохрипел он и, задыхаясь, сумел добавить: — Бык охраняет меня.

Это значило, что он тоже из посвященных Митре. И я с силой вонзил клинок в горло своего собрата по вере, стремясь прекратить его страдания. Кровь брызнула фонтаном. Наверное, Валерин так никогда и не узнал, что не Артур послал его душу в Иной мир.

Наши люди издали торжествующий вопль. Напуганные заклинаниями друидов и ошеломленные потоком грязных оскорблений Валерина, после моей победы они воспрянули духом. Я подошел к самой воде и, совершив ритуальный танец победителя, показал врагам окровавленный клинок Хьюэлбейна. Горфиддид, Кунеглас и Гундлеус молча повернули коней, а мои люди осыпали их насмешками.

Когда я вернулся в строй наших копий, Саграмор молча кивнул, что в его понимании означало похвалу.

— Что ты желаешь с ним сделать? — указал он на мертвое тело Валерина.

Я приказал Иссё снять с поверженного врага драгоценности, а затем двое воинов скинули тело в реку. Я молился, чтобы духи воды приняли моего собрата-митраиста. Исса принес оружие Валерина, его золотой торквес, две броши и кольцо.

— Это твое, лорд, — проговорил он, протягивая мне в одной руке добычу, а в другой — вытащенное из реки мое копье.

Я взял копье и оружие Валерина.

— Золото твое, Исса, — сказал я.

— Только не это, лорд.

И он показал мне тяжелое золотое кольцо Валерина с изображением бегущего оленя и полумесяца вместо рогов. Это был символ Гвиневеры, обручальное кольцо любви.

Я взял кольцо. Валерин, подумал я, все эти годы носил его, мучаясь бессильной злобой или в надежде на будущую месть. Вырезанный на внутренней стороне крест должен был намекать, что Валерин ВСс Же был любовником Гвиневеры. Так ли это, или несчастный сам выскреб этот символ?

— Артур никогда не должен узнать о нем, — предупредил я Иссу и швырнул кольцо в реку.

— Что это было? — спросил Саграмор, когда я вновь присоединился к нему.

— Ничего, — пожал я плечами. — Просто амулет, который может принести несчастье.

Но тут за рекой протрубил военный рог, и у меня уже не было времени вспоминать о злополучном кольце.

Враг наступал.

Глава 15

Барды до сих пор воспевают то сражение, хотя только боги знают, откуда они берут узоры, которыми вышивают полотна своих историй, потому что, судя по их песням, никто из нас не вышел живым из битвы в Лугг Бейле. А сражение и впрямь было отчаянным.

Копьеносцы Горфиддида с воем кинулись через реку вброд. Саграмор приказал нам идти навстречу врагу, и обе волны наступавших столкнулись в воде. Стук щитов и мечей громом обрушился на долину. Враг превосходил нас числом, но узкий брод вынуждал воинов Горфиддида течь ручьем, и мы, не опасаясь нападения с флангов, всей мощью ударили в центре.

Первый ряд наших людей грудь в грудь столкнулся с врагом и тут же съежился за щитами, а из второго ряда над нашими головами полетели копья. Звон клинков, грохот щитов, треск копий были оглушительными, но убитых оказалось совсем мало, потому что трудно в такой толкучке развернуться, с маху ударить. Щиты со скрипом терлись один о другой, враги хватали наконечники наших копий, и трудно было выдернуть их, град ударов клинков, топоров без разбору обрушивался на шлемы и щиты, но самыми опасными и коварными оказались тычки из-под щитов, снизу. Такие удары калечили людей, но не убивали. Раненые отступали назад, мешали остальным, и битва превращалась в беспорядочную резню. Мы потеснили врага, потому что Морфанс вовремя бросил вперед шестерых своих всадников с длинными копьями, и те сверху, из-за наших спин поражали первую линию противника.