Творения. Том 2 - Ефрем Сирин

Имея сие в уме, возлюбленные, целомудренно и праведно и благочестно поживем, как учит апостол (Тит. 2:12). Очистим себя от всякой скверны плоти и духа, отложим дела темные и не будем более подражать обычаям языческим. Совершая памяти святых, будем воспоминать о всех, которые не могут работать своими руками: о вдовах, сиротах, странниках, нищих, недужных, заключенных в темницы. Почтим праздники, празднуя не пышно, но Божественно, по-христиански. Не будем увенчивать преддверия, составлять лики, свирелями и гуслями нежить слух, не будем облекаться в мягкие одежды, в блеск золота, предаваться объядению и пьянству, сладострастию и студодеянию, но предоставим сие язычникам и иудеям. Мы же все совокупно: малые и большие, мужи и жены — будем чествовать праздники по-христиански, во псалмех и пениих и песнех духовных (Еф. 5:19), и в ангельских сладкопениях; не будем увенчивать преддверий лаврами, розами, цветами — это свойственно язычникам и иудеям, но увенчаем преддверия честным и животворящим крестом, говоря с апостолом: мне же да не будет хвалитися, токмо о кресте Господа нашего Иисуса Христа (Гал. 6:14).

Царство Небесное принадлежит не беспечным возлежащим и почивающим, не входящим в корчемницы, не роскошествующим и смеющимся, но плачущим, и кающимся, и вопиющим к Нему день и ночь; они будут утешены Утешителем. Прекрасно Манассия изобразил гнев, угрожающий нераскаянным грешникам, сказав: «Нестерпим гнев, еже на грешники, прещения Твоего». Горе любодею, горе упивающемуся и также злоречивому! Горе тем, которые вино пиют с тимпаны, гусльми и свирели, на дела же Господня не взирают (Ис. 5:12)! Горе ругающимся над Божественными Писаниями! Горе тем, которые время покаяния губят в рассеянности и смехотворстве! Взыщут они времени, которое худо расточили, и не найдут. Горе занимающимся игрою в зернь, потому что отчуждают себя от Тела и Крови Христовой! Горе оскверняющим святую веру и входящим в согласие с еретиками! Горе отъемлющим плату у наемника, потому что отнять её то же значит, что пролить кровь! Горе судящим несправедливо! Горе тем, которые прибегают к ворожеям! Горе тем, которые занимаются недолжным! Горе недугующим завистью и ненавистью! Горе всем, кому падет жребий стать ошуюю в оный час, когда услышат: идите от Мене, проклятии, во огнь вечный! (Мф. 25:41). Господу же слава и держава во веки. Аминь.

Семь деланий у монаха

Первое — безмолвие, то есть жизнь, проводимая без развлечений, в удалении от всякого житейского попечения, чтобы монаху, став выше человеческого ублажения, можно было прилепиться к Богу. Второе — соразмерный пост, то есть единократное в день вкушение пищи малоценной, и то не до сытости. Третье — соразмерное бдение, то есть употребление одной половины ночи на псалмопение, воздыхания и слезы. Четвертое — псалмопение, то есть телесная молитва, состоящая из псалмов и коленопреклонений. Пятое — молитва духовная, совершаемая умом, удаляющая от себя всякую постороннюю мысль. Шестое — чтение житий святых отцов и их словес; совершенное удаление слуха от учений странных и от всякого иного, чтобы словесами отцов препобеждать страсти. Седьмое — вопрошение опытных о всяком слове и предприятии, чтобы, по неопытности и самоуверенности, вздумав и сделав одно вместо другого, не погибнуть, когда вознеистовствует плоть, по бесовскому навету и от вина; потому что возбешение плоти, то есть похотливость, бывает не только по бесовскому навету, но и от пьянства. Потому должно в меру все страстворять (сочетать), чтобы совершенной неумеренностью не поколебать ревности. В плотском воспламенении не всякое движение происходит от злокозненности демона, но бывает иногда, что при крайнем воздержании происходит движение, когда сухие и горячие вздохи возбуждают естество; так признано искуснейшими испытателями естества. Потому должно умеренно питать тело, чтобы вследствие совершенной неумеренности в принятий пищи подвижнику не терпеть насилий от движений плоти.

Всего лучше непреоборимость. А если колеблешься в жизни, то назнаменуй на себе животворный образ — и преодолеется неприязнь. Всего лучше не даваться в плен страстям, то есть не поддаваться приражению лукавых помышлений. Если же кто приведен ими как бы в потрясение, то да запечатлеет себя немедленно животворящим образом креста — и враг будет низложен. Говорится же сие переносно и взято с тех, которые иногда во время войны бывают приводимы в замешательство врагами, но тотчас приводят себя в безопасность, придав себе вид многолюдства, то есть построившись четырехугольником и хранят себя недоступными ухищрению неприятелей.

Толкование

До крайности простертый пост и пресыщение пищею предосудительны, потому что и далеко простертое воздержание, и наполнение себя пищею одинаково худы. Одно делает подвижника бессильным и совершенно неспособным к деятельности; а другое через меру возбуждает плотские страсти и воздвигает сильную брань на душу.

В самой крайней степени страсти всего лучше совершенное и строгое воздержание. А под крайней степенью страсти разумеется не самый грех, но греховное движение, расположение ко греху и усилие, и как бы пожелание сделать грех. Итак, когда пожелание, по-видимому, совершенно берет верх, тогда спасительно строгое и во всем точное воздержание. Когда страсть высится, тогда да будет усилен божественный голод, но да соразмеряется оный с силами объемлемого страстью, потому что такую страсть исцелит только продолжительный труд. С усилением греха да увеличивается божественный голод, то есть пост; впрочем, да наблюдается в оном соразмерность с крепостью согрешившего, потому что сильнейшие грехи требуют для исцеления более долговременных трудов.

Леность без всякого предлога есть предвестник уклонения в худое, ибо нерадивость воли без какой-либо предшествующей причины, например, иногда телесного недуга или какого неудобства, обнаруживает, что душа стремится к худшему. Не имеющую предлога и настоятельной какой-либо причины леность к деланию добродетелей называю унынием и беспечностью.

Если кто убегает греха и прилежен в чтении Писаний, но нет в нем приращения добродетелей, то последует с ним нечто страшное. Если кто, по Божию человеколюбию освободившись от греха, прилежно изучает словеса Божии, но при таковом занятии не преуспевает в добродетели, то надобно бояться, что этот человек снова будет пленен грехом.

Новопоставленный, если он чревоугодник, кончит худо. Кто в начале тесной жизни порабощен чреву и объядению, тот заключит худым концом. Живущего в монастыре неудержимые выходы могут довести до поползновения на все, потому что монаху не должно делать частых выходов: от них скорее всего происходят падения.

Избираемый в начальники сам в себе да почерпает ведение. Кто желает настоятельствовать, тот наперед сам на себе пусть учится обязанностям настоятеля; то есть, кто управлял прежде собою, тот способен править и другими.

Кто обуздал играния плоти и удерживает неприличное душевное движение, того да не удаляют от пастырского звания. Кто подавил в себе неприличные телесные и душевные пожелания, то есть, в теле блуд, чревоугодие и подобное тому, а в душе гнев, раздражительность, тщеславие и близкое к сему, — тот невозбранно должен быть пастырем.

Прежде образования в словесности монах да образует нрав, потому что благоговейному должно прежде, нежели подвигнет язык к обучению приходящих, учить нравами. Ибо можно видеть, что многие иногда пренебрегают словом, но имеют уважение к нравам.

Опрометчивость языка оскорбляет безмолвие, потому что продерзость (дерзость, игривость) языка бывает нарушением безмолвия. Многоглаголание предосудительно и неприступно. Многоречивые не только достойны порицания, но даже производят отвращение в желающих провести с ними время и сблизиться. У вопрошающего ни один вопрос да не сходит с языка невзвешенным, потому что на вопрос должно и отвечать сообразно оному, и ответ делать не без рассуждения.

Кто языком выставляет напоказ собственную свою черноту, тот узрел Божественный свет; под чернотою разумеется грех. Посему кто её высказал и опорочил языком, тот, как бы очистившись и озарившись, сподобился Божественного осияния. А кто в чужом месте разглашает тайны грехопадений другого, тот, как святотатец, делается виновным в хищении.

Кто открывает объявляемое кем-либо другому, тот подвергается ответственности во зле, как предвосхитивший Божие в будущем времени определение, ибо тогда Бог определяет объявить грехи каждого. Кто исповеданный ему грех не сохранил в себе и не скрыл, но отдал на позор другому, тот не достоин Божественных Таинств.

Если какой человек сделает что-либо недозволенное и держит в себе это скрытно, то скрытностью своею более радует внушившего сие беса, нежели самым делом.